Уоррен Мерфи - Тяжелый рок

– Но когда я вернулся, ты не удостоил меня беседы, а сразу отправился охотиться за этой пантерой, – сказал Ласа.

– Боюсь, что тебе нравится сам процесс убийства, брат, – произнес Гуннар.

– Мне?

– Да-да, конечно, тебе. Зачем ты, отправляясь за пантерой, взял с собой лук и стрелы?

– Разве я брал?

– Не прикидывайся. Ты опять охотился на буйвола, на животное, которое местные жители приручают как домашний скот?

– Буйволу нравится убивать, брат, – возразил Ласа.

– Особенно когда на него охотятся. Я объясню тебе, чего опасаюсь. Я боюсь, что здесь дело не в деньгах, а если и в деньгах, то в очень небольших, и ты просто хочешь убить из удовольствия.

– Позвони сам, братишка.

– Мне бы пришлось кое-чему тебя научить, а я боюсь, что ты воспользуешься этими знаниями для своей забавы.

– Ты научил меня охотиться на пантеру. Разве я что-то сделал не так? – спросил Ласа.

Доктор Гуннар Нильсон остановился возле рытвины на главной улице деревни. Мальчишка с кривыми, шишковатыми от нехватки витаминов ногами ковылял по грязи.

– И еще, брат, почему ты боишься передать мне опыт, который принадлежит мне по праву? Ты же знаешь, что он и уйдет со мной. Я не смогу передать его сыну. И даже если, располагая этим опытом, я стану заниматься нашим семейным ремеслом, много ли я смогу причинить вреда по сравнению с тем, что делают здесь с людьми невежество и нищета?

Двенадцать часов спустя Ласа Нильсон был уже в верховьях реки. Он позвонил человеку в Швейцарии и сообщил, что тот может положить деньги на старинный счет Нильсонов. Он только что узнал об этом счете, после нескольких часов напряженной дискуссии. Он узнал об этом счете и о множестве других вещей. Он заверил банкира: деньги достанутся ему, Ласе Нильсону. Уберите с дороги всех остальных. Дилетанты только все портят.

Когда шерифа спросили, почему во время концерта «Норт Адамс экспириенс» одиннадцать человек погибли и двадцать четыре были ранены, он ответил, что это результат четкого взаимодействия всех полицейских подразделений.

– Слава Богу, что там не было «Битлз», – добавил он, демонстрируя свои познания в области современной музыки. – Тогда была бы настоящая каша. Впрочем, я думаю, мы все равно бы хорошо сработали.

Представителю Мэггота и «Дэд Мит Лайс» было не так просто ответить на тот же вопрос. Он не знал, как быть. Сказать, что «Лайс» сожалеют о том, что произошло, или воспользоваться трагедией для пущей рекламы? Газеты все решили за него.

Пресса негодовала по поводу жестокой природы тяжелого рока. Журналисты сравнивали количество жертв на концертах и в результате терактов. Комментатор общенационального телеканала спрашивал всю Америку: нужна ли ей такая мерзость?

На нью-йоркском «Ши Стэйдиум» концерт «Дэд Мит Лайс» прошел с аншлагом. Пластинка «Норт-Адамс экспириенс», на которой были слышны взрывы, разошлась тиражом 780 000 экземпляров в течение девяноста шести часов с момента окончания концерта, не считая «пиратских» копий альбома, выпущенных в Мексике, Канаде и Байонне, штат Нью-Джерси.

Римо поразило, как быстро вышел альбом. Когда Викки Стоунер пожелала заполучить эту пластинку, Римо поинтересовался: зачем, раз она уже все это слышала «живьем»?

– Чтобы снова все это пережить, чего ж тут не понять.

– Однажды ты уже едва пережила, – заметил Римо.

– Слушай, ты что, «фараон», что ли? – спросила Викки.

– Нет.

– А что же ты так печешься о моей заднице?

– Потому что хочу, чтобы ты осталась цела.

– Почему?

– Потому что я люблю тебя, Викки, – ответил Римо и пристально, как его учили, посмотрел ей в глаза, что, судя по его опыту, производило на женщин большой эффект.

– Хорошо, давай трахнемся, – предложила Викки.

Еще не успела приземлиться стянутая через голову и брошенная через комнату майка, как она уже расстегнула и скинула с себя джинсы. Рубиновые соски ее юной груди были абсолютно симметричны. Крепкие стройные ноги переходили в упругие бедра.

Она откинулась на кровать и задрала раздвинутые ноги. Рыжие волосы рассыпались по подушке. «За всю изысканную историю „Уолдорф Астории“ в Нью-Йорке так быстро тут, пожалуй, никто не разоблачался», – подумал Римо.

– Чего же ты ждешь?

– Если не хочешь неприятностей, хватит разыгрывать из себя «крутую» бабенку, – сказал Римо.

– Давай же, я жду, – сказала Викки.

Римо направился к кровати, размышляя, смог бы он со всей его силой и ловкостью так же быстро сбросить с себя штаны, тенниску и мокасины, как его подопечная. Присев на кровать, он нежно положил руку ей на плечо. Он хотел поговорить с ней. Он должен был разъяснить ей, что Чиун вовсе не такой уж ласковый гуру, каким ей казался, что нельзя беспокоить Мастера Синанджу, когда он смотрит телесериалы, и ни в коем случае нельзя дотрагиваться до его одеяний или пытаться присвоить себе что-нибудь из его вещей в качестве сувенира.

Римо слегка сжал ей плечо.

– Ну, хватит игр. Переходи к делу, – сказала Викки.

– Викки, я хочу поговорить с тобой, – начал Римо. Его рука скользнула к ее груди.

– Дай мне знать, когда созреешь, – отозвалась Викки, соскальзывая с кровати. – А я пока что трахну Мистера. А то уже заждалась.

– Не сейчас. Он смотрит телевизор. Никто не должен мешать Чиуну, когда он смотрит свои «мыльные оперы».

– Теперь будет по-другому.

– Было и будет именно так, – сказал Римо. Поймав ее за запястье, он притянул ее назад в постель и, возбудил ее, довел до интенсивного оргазма, стараясь не заснуть за этим занятием.

– У-у-у… О-о-о… Что это было? – простонала Викки.

– То, чем ты предлагала заняться, – ответил Римо.

– У меня так еще ни с кем не было. Где ты этому научился? О-о-о… Какой кайф! О, Боже! Какой лом! Просто улет. Кайф!

Ее голова металась по подушке, а из глаз по очаровательным веснушкам струились слезы счастья.

– Какой улет. Улет!

Римо еще пару раз довел ее до экстаза, пока она не забылась в изнеможении, раскинув руки, полузакрыв глаза, с едва заметной глуповатой улыбкой на губах.

«До конца дня этого хватит», – решил Римо, пытаясь представить, что бы было, если бы он по-настоящему занялся с ней любовью. Уже давно известно, что людям в наркотическом опьянении лишь кажется, что так лучше заниматься любовью, так же как и пьяный водитель якобы чувствует себя уверенней за рулем. Пока не угодит в канаву. Римо знал, что заниматься любовью нужно спокойно, продуманно и умело. Даже если это и превращало секс в работу.

«До ее показаний на процессе осталось семь дней», – подумал Римо и, закрыв за собой дверь, отправился проверить, все ли спокойно в гостинице.

Викки тем временем тоже размышляла. Если этот тип творил такие чудеса, то на что же тогда способен старый китаеза? Тут было над чем задуматься. И вопреки всем предупреждениям этого короткостриженого, который умел трахаться лучше всех, она открыла дверь в смежную комнату, где «некто» смотрел телевизор. Она услышала, как кто-то из актеров выражал беспокойство, по поводу того, что миссис Кэбот может узнать о сильном пристрастии ее дочери к ЛСД, что, разумеется, было откровенной чушью, так как уж Викки-то было известно, что к ЛСД не пристрастишься. Да и что такое телевизор, по сравнению с ее свежим молодым телом?