Уоррен Мерфи - В объятиях Кали

– Самка! – крикнул ей вслед молодой человек. – И разит от тебя какой-то дрянью.

На аэровокзале к ней пристал подросток с волосами, выкрашенными в красно-голубую полоску.

– Ты что ли тот, кто мне нужен? – в отчаянии спросила она.

– Тот-тот, – заверил ее подросток. – Самый настоящий супермен, могу заниматься любовью всю ночь. Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет. За деньги я творю чудеса. Тот я, тот.

Тревога Холли рассеялась.

– Спасибо, Кали, – сказала она. – Значит, я могу стать твоей подружкой?

– Конечно, – ответил он. – Гони монету, и я буду твоим другом навсегда. – Открыв складной нож, он приставил его к горлу Холли, оттесняя ее в темное местечко. – А теперь дай мне полюбоваться на зелененькие баксы.

Холли добралась до Денвера без цента в кармане, несчастная и разочарованная. Миссия ее провалилась. Кали избрала ее для особого служения, а Холли все испортила.

– Может, я вообще ни на что не гожусь, – с горечью сказала она себе. Когда девушка входила в построенный на разных уровнях родительский особняк на окраине города, на ее глазах стояли слезы. Мать бросилась к ней со словами утешения.

– Бедная девочка, – заговорила миссис Роден. – Для нас с тобой пробил час испытаний.

– Да, уймись ты, мама. Где отец?

– Он умер. Разве ты не помнишь?

– Ах, да. Самое время для него.

– Хочешь запеченного тунца?

– Предпочла бы чего-нибудь выпить.

– Хорошо, дорогая. Похороны через час. Я привела в порядок твое лучшее черное платье.

– Я не пойду на похороны.

– Дорогая, но ведь он твой отец.

– Я приехала сюда не из-за каких-то идиотских похорон. У меня важные дела.

– Да, дорогая. Понимаю, – сказала миссис Роден.

Холли бесцельно бродила по улицам Денвера, размышляя о таинственной миссии, доверенной ей Кали. Статуя желала, чтобы она покинула Ашрам, это несомненно, – значит, должна быть тому причина, и причина серьезная. Никто ей так и не встретился на пути. Она хотела послужить Кали, принеся той жертву, но все складывалось неудачно.

– Знак, – произнесла она вслух. – Мне нужен какой-нибудь знак.

И знак был ей дан. Национальная ассоциация ссуд и сбережений горных народов торжественно отмечала свое открытие, которое ознаменовалось вооруженным нападением на банк. Грабитель выскочил из дверей банка с пистолетами наготове. Недрогнувшей рукой он выстрелил и убил полицейского, затем пальнул пару раз в толпу зевак и бросился к бежевому “линкольну”, припаркованному неподалеку. Холли стояла как раз рядом с передней дверцей. Страшно ругаясь, грабитель отбросил девушку в сторону, прямо на проезжую часть, и распахнул дверцу.

Уже забравшись в автомобиль, он, как бы что-то вспомнив, обернулся и нацелил пистолет на Холли.

И тут случилось чудо. Худощавый молодой человек с широкими запястьями встал между ними. Холли как зачарованная смотрела, как перестала вдруг существовать передняя дверца. Затем руль, как по мановению волшебной палочки, закрутился на месте и полностью вошел в живот грабителя.

Повернувшись, молодой человек остановил уже начавшийся двигаться автомобиль, поставив каблук на бампер в пяти дюймах от головы лежавшей на дороге Холли.

Насаженный на руль грабитель беспомощно следил за ним, чувствуя, как его внутренности превращаются в кашу. Потом он осознал, что худощавый молодой человек, который двигался так быстро, что движения его казались смазанными, поднял его в воздух. Пролетая через улицу обратно к банку, грабитель слышал, как ветер свистит в его ушах. Он рухнул прямо посередине сбежавшихся полицейских, которые тут же прижали его к земле. Последнее, что видел грабитель в своей жизни, было отражение в зеркальной витрине мужчины, помешавшего ему бежать.

Холли лежала на мостовой, сжавшись в комочек, ее длинные волосы разметались по лицу, словно золотые водоросли.

– С вами все в порядке? – спросил Римо, нагнувшись над ней.

Взглянув в его лицо, Холли в изумлении раскрыла рот.

– Это ты? – сказала она.

– О, нет.

Выпрямившись, Римо резко отпрянул от девушки, ударившись спиной о телеграфный столб. У него перехватило дыхание, а где-то в животе возникло омерзительное чувство страха.

– Пошла прочь, – прошептал он, когда Холли Роден, поднявшись, направилась к нему.

– Нет. – В голосе Холли звучало ликование. – Теперь мне ясно. Ты – причина. Она послала меня сюда. Но не убивать. А вернуть тебя. Вернуть Ей. Кали.

– Убирайся! Я не понимаю тебя. От тебя разит скотным двором.

– Это запах Кали. Он – на моих волосах, – сказала Холли. – Вдохни его поскорей.

– Тебе место в городской тюрьме, там и запах твой подойдет, – сказал Римо, отодвигаясь от нее.

– Не бойся, – проговорила Холли, нежно улыбаясь. – Я все знаю о тебе. Знаю, кто ты.

– Знаешь? – переспросил Римо.

Вот теперь, возможно, у него хватит сил убить ее. Слишком сильна причина. Если она знает слишком много, если она представляет опасность для КЮРЕ, для страны... Тогда, может быть, он убьет ее.

– Так кто же я? – спросил он.

– Возлюбленный Кали. Она избрала тебя и послала меня за тобой, – ответила Холли.

Придвинувшись ближе, она обвила руками шею Римо. Запах ее волос волновал его и одновременно вызывал отвращение. Чресла его сладко заныли.

– Уходи, – хрипло проговорил он. – Уходи.

Холли провела рукой по его бедру, и сопротивление Римо стало ослабевать. Волосы девушки почти касались его лица, едкий запах манил и дразнил, напоминая о чем-то далеком, давно позабытом.

– Ты, наверное, ничего не понимаешь, – прошептала ему на ухо девушка. – Но доверься мне. Я знаю твое предназначение. Ты должен ехать со мной. Ехать к Кали.

Она подталкивала его вперед, к узкому извилистому проходу между двумя зданиями. У Римо не было сил сопротивляться.

– Как тебя зовут, возлюбленный Кали? – спросила она.

– Римо, – тупо проговорил он.

– Римо. – Девушка наслаждалась каждым звуком его имени. – Я гонец Кали, ее посыльный. Иди ко мне. Ты вкусишь со мной наслаждение, которое Она дарует тебе.

Холли поцеловала его. Тошнотворный приторный запах, сулящий острое, извращенное наслаждение, ударил ему в голову и зажег огонь в крови.

– Возьми меня, – просила Холли, глаза ее пылали, она явно находилась в трансе. – Возьми то, что дает тебе Кали. – Она тянула его вниз, на скользкие камни, загаженные птичьим пометом, гнилыми капустными листами и выплеснутой кофейной гущей. – Возьми меня здесь, в грязи. Так хочет Она.

Холли раздвинула ноги и судорожно глотнула воздух, почувствовав внутри себя обжигающую мужскую плоть.

Когда все было кончено, Римо отвернулся к стене дома. Его сжигал стыд, он ощущал себя оскверненным. Холли взяла его руку, но он тут же отдернул ее, словно от прокаженной.