Уоррен Мерфи - В объятиях Кали

Постучавшись в первый же дом, он передал хозяевам новорожденного.

– Воспитайте его, как собственного сына, – сказал он, – потому, что я не переживу сегодняшнюю ночь.

И он пошел в одиночестве к статуе Кали. Та улыбнулась ему.

– Ты погубила меня, – сказал Лу. В ночной тишине в глубине его сознания прозвучал ответ статуи.

– Ты хотел предать меня. Это тебе наказание.

– Я приготовился к смерти.

Дотронувшись до кольца жены, он почувствовал, как прибывают силы.

– Ты умрешь, когда я захочу, – сказала Кали.

– Нет, – произнес Лу.

На какое-то время былая сила вернулась к нему, и он прибавил:

– Я – Мастер Синанджу. Это ты умрешь, когда я захочу. А именно – сейчас.

С этими словами он обхватил статую и оторвал ее от земли. Глиняная плоть Кали обжигала его, множество рук тянулось, чтобы выдавить ему глаза, но ничто не могло остановить Лу. Он нес статую через горы к морю, и с каждым шагом муки его росли, но и прибывала сила, любовь и память о той, что возродила в нем надежду и которую он так жестоко убил собственным руками; и он упрямо шел дальше.

Когда он достиг прибрежных скал, Богиня вновь заговорила с ним.

– Ты не можешь меня уничтожить, жалкий осел. Я вернусь.

– Будет поздно. Меня не будет на свете, – сказал Лу.

– Тебя не будет, но будет жить твой потомок. Он станет моим рабом, и я вымещу свою месть на нем, хотя вас с ним разделяет много тысяч лун. Он будет орудием моего мщения, и сила моего гнева проявится через него.

Собрав последние силы, Лу сбросил статую со скалы. Она бесшумно погрузилась в синюю бездну.

А когда рассвет принес с собой первый солнечный луч. Мастер Лу записал эту историю кровью на тростнике, росшем на краю обрыва. С последним вздохом он продел тростник в кольцо своей жены и умер.

– Братья Гримм, – фыркнул Римо. – Волшебная сказка.

– Тот тростник сохранился.

– Каким образом? Если Лу умер в некой мифической деревушке, на Цейлоне, как тростник оказался в Корее?

– Неисповедимы пути судьбы, – произнес старый кореец. – Тело Лу нашел торговец, знавший много языков, он-то и доставил тростник в Синанджу.

– Ничего не скажешь – повезло торговцу, – съехидничал Римо. – Зная нравы вашей деревни, думаю, ему перерезали глотку.

– Никто его пальцем не тронул. Он прожил долгую жизнь среди богатства и роскоши, в окружении жен и наложниц.

– Но из деревни ему уехать не разрешили? Так? – спросил Римо.

Чиун только пожал плечами.

– Кто захочет по своей воле покинуть Синанджу?

С улицы донесся автомобильный гудок, и Римо, раздвинув шторы, посмотрел вниз.

– Это Смитти. Узнаю его развалюху.

– Он приехал за мной, – сказал Чиун.

– Куда это вы собрались?

– Я уже говорил. Еду в Синанджу.

– Буду ждать твоего возвращения здесь.

Чиун печально улыбнулся.

– Хорошо, если твои слова окажутся правдой. Но если ты все же покинешь эту комнату, дай мне знать, чтобы я мог тебя найти.

– А зачем мне уходить отсюда? В Денвере можно свихнуться с таким же успехом, как и во всех других местах.

– Ты не останешься здесь, – сказал Чиун. – Только не забывай о судьбе Лу.

Старик подобрал кимоно и заскользил к двери.

– Ты обещаешь мне? Не забудешь мой рассказ, Римо?

– Не знаю, какое он имеет ко мне отношение, – отнекивался Римо. – Я не потомок Лу. Я родом из Нью-Джерси.

– Ты следующий Мастер Синанджу. Непрерывная тысячелетняя цепь времени связывает тебя с Лу Опозоренным.

– Ты только зря тратишь время, отправляясь в это путешествие, – сказал Римо.

– Помни о Лу. И не делай глупостей в мое отсутствие, – наставительно произнес Чиун.

Если Бен Сар Дин что-то и понял за время своего пребывания на посту главы религиозной общины, то, главным образом, одно: не надо доверять человеку, исповедующему какую-нибудь из множества индийских религий.

Именно поэтому он испытывал определенные сомнения по поводу О.Х. Бейнса, хотя и не мог бы сказать, чем они вызваны. Ведь если бы он, нарушив многовековую традицию своей семьи, решил сказать раз в жизни правду, то ему пришлось бы признать, что у Кали не было более пылкого почитателя, чем этот функционер из авиабизнеса.

Теперь у Бейнса вошло в привычку ночью спать в ашраме, на полу, свернувшись клубочком у подножья статуи, чтобы, по его словам, “эти ненормальные не нанесли ущерба Нашей Богине”. Днем он тоже целыми днями торчал в ашраме, а когда Бен Сар Дин спросил, не требуют ли дела его присутствия в офисе авиакомпании, Бейнс только улыбнулся и ответил:

– Там все идет хорошо и без меня. Ведь мы, – “безопасная авиалиния”. Никаких смертных случаев. Нам уже даже реклама не нужна. Люди выстраиваются в очередь, чтобы купить билеты на рейсы “Джаст Фолкс”.

Но не хотел ли Бейнс чего-нибудь еще? – задавал себе вопрос Бен Сар Дин. Американец заключил с ним сделку, и теперь полеты на “Джаст Фолкс” не заканчивались смертями. Однако Бейнс мог получить и больше. Иметь, например, процент с дохода. Или при помощи заказных убийств сводить счеты с врагами.

Но Бейнс, казалось, ничего этого не хотел. По его словам, он жаждал только одного – служить Кали. “Все эти годы я служил Маммоне, крупному бизнесмену, – говорил Бейнс, кладя свою большую руку на кругленькое мягкое плечико индуса, – пора послужить тому, во что веришь. Чему-то более великому, чем ты сам”.

Бейнс уверенно произносил эти слова, а в это утро его речь звучала еще более убедительно. Он вбежал в кабинет, который Бен Сар Дин отгородил себе в гараже через дорогу, помахивая веером из авиационных билетов.

– Она все предусмотрела. Она все предусмотрела! – кричал Бейнс.

– Что предусмотрела? – спросил Бен Сар Дин. – И кто такая Она?

– Наша благословенная Кали, – проговорил Бейнс. – Слезы радости струились по его щекам. – Я провел всю ночь у ее ног. Больше никого в ашраме не было. А проснувшись, увидел в Ее руках вот эту пачку. – Он помахал билетами. – Чудо, – прибавил он. – Она явила нам чудо.

Бен Сар Дин внимательно изучил билеты. Все они были на рейсы компании “Эйр Юуроп”, их количества хватило бы, чтобы заполнить целый самолет. Телефонный звонок в авиакомпанию подтвердил, что за билеты заплачено наличными, но никто не смог вспомнить, кто их приобрел. Бен Сар Дин нервничал. Бог – это одно, а вот чудеса – это совсем другое.

– Разве это не великолепно? – сказал Бейнс.

– Это, конечно, экономит нам деньги, – признал Бен Сар Дин. – Сегодня же их раздадим. И еще – много румалов.

– Отдаем румалы – получаем назад большие бабки, – сказал Бейнс. – И все, благодаря Кали. О, Кали, будь благословенна!

И покинув кабинет Бен Cap Дина, Бейнс вернулся к себе в офис, позади ашрама, где прежде жил Бен Cap Дин.