Уоррен Мерфи - В объятиях Кали

– Твоя последняя любовь была слишком толста, чтобы летать обычным самолетом.

– Совсем она не была толста, – возмутилась Саманта. – И, кроме того...

– Извините, но, кажется, у вас сложности с машиной, – вмешался молодой человек с желтым платком в кармане пиджака. – Могу подвезти вас.

– Родди, сделан так, чтобы этого человека арестовали, – потребовала Саманта.

– За что? Он хочет нас подвезти.

– В “шевроле”, – презрительно прошипела Саманта. – И одет в полиэстр. Неужели, ты хочешь, чтобы я сидела в одном автомобиле с человеком в полиэстровом пиджаке.

– Говоря откровенно, мне безразлично, что на нем, пусть хоть фиговый лист. Ты только взгляни, какая очередь на такси.

– Мой автомобиль вполне комфортабельный, – произнес настойчивый молодой человек с обнадеживающей улыбкой.

Саманта испустила глубокий вздох.

– Ладно. Уик-энд все равно уже погиб. Пусть меня ждет полное фиаско, “шевроле” – так “шевроле”.

Она с капризным видом шагнула к голубому седану. С переднего сидения ей улыбался другой молодой человек. В руках он держал желтый платок.

– Вас мы тоже можем подвезти, – предложил молодой человек шоферу.

– Я не сяду рядом с обслугой, – визгливо запротестовала Саманта.

– Все будет хорошо, миролюбиво произнес юноша. – Он сядет впереди с нами. И мы примчим вас мигом.

Номер 134.

Майлз Петерсон сидел в баре аэропорта, потягивая мартини; рядом на полу, у его ног, стоял изрядно потертый кожаный портфель. Петерсон уже двадцать пять лет летал на международных авиалиниях и за это время пришел к выводу, что пара рюмок чего-нибудь покрепче сразу же после полета помогает легче переносить дорогу. Пусть другие суетятся, волоча по коридорам аэровокзала пакеты, сумки и малолетних детей, а потом торчат до изнеможения в багажном отделении и выстаивают очередь на такси. Майлз Петерсон же предпочитал в это время спокойно потягивать мартини. Париж уже начинал казаться ему уютным и приветливым местечком.

– Не возражаете, если я присяду рядом с вами? – спросила Майлза хорошенькая девушка, когда он приканчивал второй мартини. На вид ей было меньше двадцати, волосы, как у Брук Шилдс, и кругленькие грудки. Никогда еще Париж не казался Майлзу таким прекрасным.

Он покачал головой – конечно, не возражает – а девушка робко спросила:

– Вы турист?

Майлз уставился на нее бессмысленным взглядом, с трудом возвращаясь в реальность.

– Нет. Я здесь по делу. Торгую ювелирными изделиями. Езжу сюда шесть-восемь раз в год.

– Боже, – произнесла девушка, глядя на кожаный портфель. – Если у вас там образцы, лучше быть поосторожнее.

– Их там нет, – ответил, улыбаясь, Майлз. – Образцы – на мне. Но здесь тоже есть свои недостатки. Проходить таможенный контроль – сплошная мука.

Девушка звонко рассмеялась, словно он необычайно удачно сострил.

– Как приятно встретить здесь американца, – продолжала она. – Иногда меня охватывает... не знаю, как сказать... прямо голод по таким мужчинам, как вы.

– Голод?

Майлз Петерсон почувствовал, как оливки из “мартини” переворачиваются у него в желудке.

Девушка утвердительно хмыкнула, облизывая губы.

– Где вы остановились? – быстро спросил он.

Девушка склонилась к нему и зашептала:

– Недалеко отсюда. Можно дойти пешком. Через поле с густой травой.

Грудь ее взволнованно вздымалась.

– Какое совпадение, – сказал Майлз. – А я как раз мечтал о хорошей прогулке. Люблю быструю ходьбу. – Он выдавил из себя смешок. Поднимаясь, девушка задела его грудью. С ее пояса свисал желтый платок. – Показывайте дорогу, – сказал Майлз.

– Покажу, – заверила его девушка. – Конечно, покажу.

Когда они вышли за пределы аэропорта, она выдернула из-за пояса платок растягивая в руках...

Миссис Эвелин Бейнс была на этот раз не в сари. Все-таки Париж. Она красовалась в розовато-лиловом дорожном костюме от Карла Латерфилда – последняя модель; волосы уложены у “Синандр” в Нью-Йорке. На ней были самые неудобные туфли от Чарлза Джордана, которые только можно купить за большие деньги, и она чувствовала себя превосходно – впервые за много недель.

– А ну-ка, поторапливайтесь, – подталкивала она детей к дородной чете, ожидающей багаж. – Джошуа, возьми Кимберли за руку. И улыбнись. Мы первый раз за долгое время выбрались из этой ямы.

– Ашрам – не яма, – убежденно сказал Джошуа.

– А мне не нравится миссис Палмер, – заартачилась Кимберли. – Всегда лезет ко мне с поцелуями. Можно мне ее убить, Джошуа?

– Без сомнения, малышка, – успокоил сестру мальчик. – Только подожди моего сигнала. Эвелин Бейнс расцвела в улыбке.

– Ты показываешь хорошее знание психологии, – похвалила она сына. – Со временем станешь настоящим лидером.

– Со временем я стану Главным фанзигаром, – возразил мальчик.

– Хватит, не хочу больше слышать о том ужасном месте. Мы проведем целую неделю в Париже – достаточно, чтобы снова стать цивилизованными людьми. – Обнимая миссис Палмер, она радостно заверещала: – Эмми, милочка лишний вес тебя только красит.

– А ты превратилась просто в щепку, дорогая, проворковала в ответ миссис Палмер. – Надеюсь, ты не больна? Нет? Вот и чудесно. Слышала, вы жили в какой-то религиозной общине, это правда?

– Эмми, ну хватит... – вмешался Херб Палмер.

– Все соседи об этом говорят, дорогой. Мэдисоны даже переехали в другой район.

– Эмми...

– Это правда, – ответила миссис Бейнс, густо покраснев. – Ашрам – у нас еще в диковинку. Европейцы, те, что занимают высокое положение, багровеют от ярости, услышав про него.

– Мамочка, а ты называй его ямой, – влезла Кимберли Бейнс.

– Где же автомобиль? – выкрикнула в сердцах миссис Бейнс.

– За углом.

Приложив пальцы к фуражке, чернокожий шофер, улыбаясь, ждал, пока они усядутся. Джошуа помог забраться в машину миссис Палмер, матери и сестре. Затем хотел было тоже сесть, но передумал.

– Мне нужно в туалет.

– О, Джошуа. Потерпи немного. До города рукой подать.

– Я же сказал, что мне надо. И непременно сейчас.

Миссис Бейнс вздохнула.

– Хорошо, я пойду с тобой.

– Нет, я хочу, чтобы он пошел. – И мальчик указал на шофера.

– Нет проблем, – сказал Херб Палмер. – Я вырулю за угол и буду вас дожидаться там.

Палмер уже дважды объехал квартал, когда мальчик наконец появился на назначенном месте. Он был один.

– Шофер уволился, – объявил он.

– Что?

– Он встретил на аэровокзале женщину. Они сказали, чтобы я проваливал, и ушли вместе. И еще прибавили, что никогда не вернутся.

– Никогда бы не подумала... – растерянно произнесла миссис Палмер.

– Поглядим, как все это объяснит фирма, – процедил Палмер сквозь зубы.