Уоррен Мерфи - Вторжение по сценарию

– Нет, ведь если бы все сорвалось, ты бы уже позвонил мне сам.

– А вы не можете предположить, что ошиблись?

– У меня есть значительно более важная проблема. Прошу тебя, немедленно приезжай в Фолкрофт.

– Мы с Чиуном будем там через полчаса.

– Нет, – поспешно проговорил Смит. – Приезжай один. Я не хочу, чтобы Чиун участвовал во всем этом.

Дверь, ведущая в спальню старого корейца, внезапно распахнулась, и на пороге показался сам Мастер Синанджу. Судя по его лицу, Чиун обиделся.

– Я все слышал, – громко объявил он.

– По-моему, вы вляпались, Смитти, – заметил Римо.

Харолд Смит тяжело вздохнул.

– Близится срок обновления контракта, и мне хотелось избежать преждевременного торга.

– Торг никогда не бывает преждевременным, – заявил Чиун, повысив голос, чтобы на другом конце провода его тоже услышали.

– Ты что, говоришь по громкой связи? – недовольно поинтересовался Смит.

– Нет. Но ты же знаешь, обидное слово Чиун расслышит даже с другого берега Атлантического океана.

– Значит, через полчаса, – сказал Смит. – До встречи.

– Этот человек с каждым днем становится все невыносимее, – надменно проговорил Чиун.

– И что ты собираешься из него вытянуть на этот раз? Снова Диснейленд?

Или, может быть, тебе не дает покоя годовой доход Рокфеллера?

– Наши переговоры по поводу Диснейленда потерпели неудачу.

– Нет, только не это! – в притворном ужасе вскричал Римо.

– Смит утверждает, что теперешний владелец не собирается расставаться со своей собственностью, – с горечью сказал Чиун. – Тем не менее, я оставляю за собой право продолжить этот разговор. Слишком долго я помогал тебе справляться с работой, не получая должного вознаграждения.

– А я думал, что мы с тобой, как ты любишь выражаться, равноправные компаньоны.

– Да, но это должны знать только мы с тобой. К Смиту это не имеет ни малейшего отношения. Когда речь заходит о подписании контракта, я выступаю в роли Мастера, а ты – всего лишь мой ученик. Я пытался донести это до императора Смита, но тщетно. Он, все-таки, потрясающий тугодум.

– Именно поэтому ты и не поехал со мной в Провиденс?

– Может быть. Если бы ты позорно провалил задание, мои переговоры могли бы сдвинуться с мертвой точки. Тем не менее, глупо держать на тебя зло за этот неожиданный успех. Уверен, ты сделал это не нарочно.

– Очень мило с твоей стороны, но у меня действительно такое чувство, как будто я потерпел неудачу.

– Можно тебя процитировать в беседе со Смитом?

– Делай что угодно, – ответил Римо. – Я ухожу.

Мастер Синанджу поспешно засеменил за ним.

– А я собираюсь пойти с тобой, – сообщил он. – Как знать, может быть, Смит решил поручить тебе такое задание, что станет умолять меня о помощи.

Разумеется, за соответствующее вознаграждение.

Уже стоявший в дверях, Римо бросил тоскливый взгляд на наполовину украшенную елку. Он не подозревал, что сможет вернуться только когда иголки уже засохнут и осыплются.

Когда Бартоломью Бронзини вышел из полицейского участка в Юме, его молчание не предвещало ничего хорошего. Вслед за ним, возглавляемые Джиро Исудзу, в дверях показались трое адвокатов из Корпорации Нишитцу.

Спустившись по лестнице, Исудзу повернулся к Бронзини и сообщил:

– Полиция теперь не беспокоить. Не хотят потерять доход от съемки. И потом, мы обещали использовать в съемках полицейских.

– Почему ты все время затыкал мне рот? Я хотел им все рассказать.

– Нет необходимости. Теперь ситуация под контролем. Полиция обвинять пикетчиков. – Постой, но я ведь тоже принимал участие в этой заварушке. Я расквасил им носы. По крайней мере, я виноват в случившемся ничуть не меньше, чем они.

И потом, какого дьявола ты приказал своим идиотам открыть огонь?

– Вам грозить опасность.

– Черта лысого! Я укладывал их наплаво и нарево – то есть, я хочу сказать, направо и налево.

– Действовать, чтобы спасать вашу жизнь. Кроме того, предотвратить демонстрацию.

– Они имели полное право выступить с протестом. Америка – свободная страна.

– Но съемки ведет Япония. Нельзя публичный скандал – мешать работе.

– Нельзя публичный скандал! – передразнил Бронзини. – Четверо пикетчиков убиты, и ты надеешься, что это не попадет на первые полосы?

– Полиция обещала приостановить дело, пока мы не снимем фильм.

– Что? Но вы же не надеетесь замять эту историю насовсем?

– Не надо насовсем. На две недели.

– Две недели? – взревел Бронзини. – Так вот за сколько вы планируете закончить съемку? Мать вашу, это же невозможно. Прошу прощения, но я не помню, как это будет по-французски.

– Сначала мы делать натурные съемки, – объяснил Исудзу. – Разбиваться на девять групп, все работаем одновременно. Другие актеры прилетать, и подключаться к работе. Так мы укладываться даже в меньшие, чем намечено, сроки. А теперь идемте.

– Куда это?

– Надо решить еще одну проблему. Пожалуйста, за нами.

Японцы погрузились в автобус. Упершись в землю ногами, Бронзини сидел в седле своего «Харли» и ждал, пока они отъедут.

– Все это чушь. Полный бред, – ворчал он себе под нос.

Тем не менее, когда автобус тронулся, Бронзини поехал следом за ним по прямым, будто расчерченным по линейке улицам, сначала через центр города, а потом по пыльному шоссе. Они уже приближались к городским окраинам. На горизонте показались очертания далеких Шоколадных гор. Стоявшие на обочине оштукатуренные домики постепенно уступили место бесконечным полям, засаженным салатом – из всех овощей в Юме выращивали в основном только его.

Вскоре поля сменились пустынным пейзажем, кое-где попадались песчаные дюны, поросшие низкорослым кустарником. Асфальтированное шоссе давно уже кончилось, но автобус, то и дело петляя, продолжал ехать вперед. Интересно, куда мы направляемся? подумал Бронзини.

Наконец, впереди показался огороженный участок, охраняемый людьми из Нишитцу. В тени одной из дюн стояло несколько полосатых палаток, и Бронзини понял, что перед ним основной съемочный лагерь. Но какого черта они разбили его посреди пустыни?

Подъехав к палаткам, автобус остановился рядом с кучкой джипов, украшенных эмблемой Нишитцу.

– В чем дело, Джиро? – потребовал объяснений Бронзини, спрыгивая на землю.

– Базовый лагерь для съемки.

– Неужели? Не слишком ли далеко вы забрались?

– Мы будем снимать в пустыне.

– Что?! – только и смог выдавить из себя Бронзини. – Неужто вы собираетесь залить все белой краской, и притвориться, что это снег? Вот что, этот фокус не пройдет. И я не потерплю идиотских картонных декораций. Съемки будут в городе, на настоящих улицах с настоящими домами, а в массовке будут участвовать настоящие жители. В моих фильмах все должно быть только подлинное.