Уоррен Мерфи - Вторжение по сценарию

Президент раскрыл было рот, но слов, готовых уже сорваться с его губ, так никто и не услышал, поскольку у него за спиной повторявшиеся одна за другой сцены насилия и казней сменило изображение благообразного старика-японца. Из динамика телевизора зазвучал дрожащий голос:

– Мое скромное имя не имеет никакого значения, но доволен, что могу представиться вам как Правитель города Юма.

Все собравшиеся в зале для чрезвычайных совещаний молча глядели на экран. Старик сидел за столом, позади которого на стене красовалось белое полотнище японского флага. Багровый круг восходящего солнца приходился ровно позади его головы, образуя что-то вроде кровавого нимба.

– На моей родине, – продолжал японец, – у нас есть поговорка: «Эдо но катаки во Нагасаки дэ утцу», что означает «Отмщение придет оттуда, где его никто не ждет». Я сделал это ради Шоувы, известного вам как император Хирохито. Этому императору, которого вы унизили, я служил верой и правдой. И теперь, хотя мой император отправился к праотцам, демонстрацией своего могущества я возвеличил его имя.

– Нагасаки? – переспросил министр обороны. – Разве мы уже однажды не сбросили туда атомную бомбу?

– Если меня сейчас видит американский президент, – говорил старик, – то я приветствую его и сожалею, что был вынужден пролить кровь, но такова была необходимость. Боюсь, что это будет продолжаться, пока правительство Соединенных Штатов не сдастся в мои руки. Сайонара.

Экран телевизора на секунду погас, а затем начался новый ролик, в котором несколько солдат держали какого-то несчастного, пока танк не раздавил ему голову. Внизу экрана шли титры: «Казнь мэра Юмы Новыми Имперскими Вооруженными Силами».

– Да он сумасшедший! – вскричал президент. – Неужели он действительно думает, что мы сдадимся?

– Не знаю, что уж там думает этот старый рисоед, – проворчал адмирал Блэкберд, – но я умоляю вас прислушаться к моему совету до того, как русские или китайцы решат воспользоваться ситуацией.

– Подождите, – бросил президент, направляясь к двери.

– Куда вы? – удивился министр обороны.

– В уборную, – ответил президент на ходу. – Я уже целые сутки хлещу кофе, не переставая. Если я не освобожу свой мочевой пузырь, то всем нам придется взяться за швабры.

На этот раз президент действительно направился в туалет, и лишь после этого проскользнул в Линкольновскую спальню и взял трубку красного телефона, соединявшего его с доктором Харолдом У. Смитом.

– Смит, есть какие-нибудь новости?

– От моих людей не слышно ни слова.

– И что вы думаете по этому поводу? – нетерпеливо поинтересовался президент.

– Зная их, – бесцветно ответил Смит, – а также предполагая, что они до сих пор не вмешались в дело с захватом Юмы, остается предположить, что мои люди либо мертвы, либо временно лишены возможности действовать.

– Председатель Высшего Военного Совета пытается вынудить меня стереть Юму с лица земли, – помолчав, сообщил президент.

– Мне хотелось бы как-то вас обнадежить, – отозвался Смит, – но в доводах генерала есть здравое зерно. Конечно, если все другие методы не сработают.

Президент надолго замолчал.

– Господин президент, – неохотно прервал его Смит, – я видел последнее сообщение, которое они передали. Человек, который называет себя Правителем Юмы, никто иной, как Немуро Нишитцу, глава Корпорации Нишитцу.

– Каким образом промышленная корпорация могла организовать подобное вторжение?

– Если вас интересует техническая сторона вопроса, – ответил Смит, – то эти люди обладают средствами, сравнимыми по масштабу с возможностями небольшой страны. По сути, утверждение, что Корпорация Нишитцу и есть страна внутри страны, не так уж далеко от истины. Благодаря огромному количеству производственных площадей и подчиненных им учреждений, они проникли почти во все современные развитые страны. Я пытался проследить их прошлое и связи, и обнаружил весьма тревожные факты. Немуро Нишитцу организовал свою фирму вскоре после окончания Второй Мировой войны. Вначале они занимались производством электроники, но после так называемой «транзисторной революции», фирма начала расширяться. Они изготовляли дешевые радиоприемники, и прочие подобные товары. К началу семидесятых входящие в Корпорацию предприятия производили автомобили, компьютеры, и прочее высокотехнологичное оборудование. Совсем недавно Нишитцу занялась системами связи и военной техникой. Возможно, вы помните случай, когда в прошлом году одно из их отделений пыталось перекупить американскую керамическую компанию.

Вы сами вмещались в это дело, когда узнали, что эта фирма изготовляла компоненты для производства ядерного оружия.

– Да, припоминаю. Я никоим образом не мог этого допустить.

– К сожалению, именно Корпорации Нишитцу вы дали лицензию на производство японского варианта F-16.

– О Господи! – воскликнул президент. – Так вот почему они смогли победить нас на нашей собственной технике! Конечно, японские летчики тренировались на собранных у них в стране аналогах.

– Как ни прискорбно, но это именно так.

– А что насчет самого Нишитцу?

– Судя по имеющимся сведениям, во время войны он был одним из самых фанатичных приверженцев императора. В последнее время он ведет отшельнический образ жизни, а список его психиатрических и медицинских отклонений уходит еще во времена, когда его освободили из плена в джунглях Бирмы. Врачи считали, что это временное, а с тех пор как он начал принимать активное участие в жизни обновленной Японии, то Нишитцу считали совершенно излечившимся.

– У него есть жена, семья, хоть кто-нибудь, с кем м могли бы связаться?

Может быть, его удалось бы отговорить от это сумасшедшей затеи?

– Никаких родственников. Все они погибли во время бомбардировки Нагасаки. Так что, если вы ищете мотивы его поступка, то этого, по-моему, вполне достаточно.

– Понимаю, – задумчиво проговорил президент. – Тогда вы больше ничем не можете мне помочь.

– Мне очень жаль, господин президент.

– Конечно. А теперь, с вашего позволения, мне нужно идти, и принять одно из самых трудных решений за все мое пребывание на посту главы государства.

Президент негнущимися пальцами повесил трубку красного телефона, развернулся, и тихо ступая своими теннисными туфлями, направился в зал для чрезвычайных совещаний. Его начало подташнивать от одной лишь мысли о решении, которое ему предстояло принять. Но ведь именно он был главнокомандующим вооруженных сил страны, и ему не пристало уклоняться от своих обязанностей перед жителями Юмы и гражданами всей Америки.

Бартоломью Бронзини был непреклонен.