Леонид Бершидский - Восемь Фаберже

– Анечку… отпустили? – Штарк все еще не верил своим ушам.

– Там странная история, – кивнул Молинари. – Ее держали в какой-то квартире. Потом людям, которые ее охраняли, кто-то позвонил, и они просто уехали. Анечка сначала никуда не пошла, позвонила этому вашему генералу, который… Как его…

– Фалин, – выговорил Штарк.

– Ну вот. По этому телефону с тех пор никто не отвечает. И нашему другу Виннику продлили кредит. Анечкины знакомые говорят, что подразделение Фалина расформировали. Стрельба, грабежи… Сказали ему, что все это немного чересчур, если ты понимаешь, о чем я. Ну, и все исчезло, как будто ничего вообще не было. Ты вот уверен, что мы гонялись за какими-то яйцами? Может, просто лизнули марочку, а? И все это был глюк? А дырки в нас, потому что нарвались на каких-то мексиканских бандитов и не так на них посмотрели…

– Что… Гусман?

– Это еще кто? – спросил Молинари. – Уж не тот ли усатый, в темных очках, который за мной вчера приехал?

– Тот, – проскрипел Иван.

– Он просил тебе передать, что расскажет шефу, как ты закрыл грудью Эдуардо. Я спросил, кто его шеф. А он только улыбнулся. Даже не сказал, как его самого зовут.

– Где… тебя… держали? – спросил Штарк.

– В больнице в Мерседе, помнишь, где русская церковь? Эти ребята договорились со священником, он думал, мне нужна помощь, но так, чтобы копы не узнали. Он уговорил врачей положить меня в палату, но не регистрировать. Не знаю уж, чем они ему обязаны, – а может, эти парни просто всем заплатили. Вообще-то за такое могут и медицинской лицензии лишить, и засудить на кучу денег… Это же Америка, а не Шарн – диск. Но я не в обиде. Бинты меняли, ничего дурного не делали… Разве что, может, когда я спал. Но тут уж я не знаю.

– А эти… живы?

Молинари догадался, о ком идет речь.

– Тот, что в нас стрелял, – нет. Я знаю, что это он, – видел фотку: лежит, пистолет в левой руке. Сколько их всего было?

– Четверо.

– Тогда я не знаю, где еще двое. А один здесь же, в больнице, я слышал. Думаю, это он сказал твоему мексиканцу, где меня искать. Но я, пожалуй, не пойду благодарить его.

Штарк услышал, как открылась и закрылась дверь палаты, и почувствовал присутствие кого-то третьего.

– Достаточно, не утомляйте его, мистер, – сказал женский голос с испанским акцентом. – Дайте ему поспать и сами поспите. Приходите завтра.

– Нет, – внятно сказал Иван. – Том… прости. Никаких… миллионов.

– Да мне и сразу в них не верилось, Штарк. Ты же помнишь, я всегда тебе говорил, что это дурацкое предприятие. Что из него ничего не выйдет.

– Зато… живы, – сказал Иван совсем уже еле слышно.

– Зато все живы, – бодро откликнулся Молинари, вставая. – Я приду завтра, с цветами.

Когда Штарк снова проснулся, в палате было темнее: остался только электрический свет. Разбудил Ивана скрип двери. Скоро он увидел над собой непроницаемое терракотовое лицо Эдуардо Рейеса.

– Я принес тебе подарок, – тихо сказал мексиканец, удостоверившись, что у Ивана открыты глаза.

Штарк знал, что за подарок приготовил ему Рейес.

– Не надо, – вымолвил он уже более уверенно, чем у него получалось днем. – Оставь себе чертово яйцо.

– Ты спас мне жизнь. И твой друг спас мне жизнь. Я совершенно чужой человек и не сделал вам ничего хорошего. Я не знал, что бывают такие, как вы. Это – ваше яйцо, я не могу его оставить себе.

– Ненавижу эти яйца, – сказал Иван. – Меня вырвет, если увижу еще одно.

– Оно в коробке. Я поставлю на тумбочку. На коробке мой адрес в Тихуане. Если что-то понадобится любому из вас, что угодно, – дайте мне знать.

И Эдуардо вышел, не дожидаясь, пока медсестра попросит его об этом, как попросила Молинари.

– Не хочешь сходить посмотреть? – Софья с улыбкой показала на монитор. Прищурившись – Иван с утра еще не надел очки, – он прочел: «Самая полная экспозиция императорских яиц Фаберже в истории. Оружейная палата». –  Рецензия есть? – спросил Иван. Обнаружив на сайте «Афиши» какую-нибудь выставку, фильм или концерт, они всегда читали штатных критиков, а если выяснялось, что они отмолчались, Иван с Софьей предпочитали не рисковать, идти куда-нибудь еще.

– «Сюда еще никто не добрался», – процитировала Софья.

– Ну и не пойдем, – резюмировал Штарк.

– Тебе правда неинтересно? Там же и те, которые ты нашел. И бывшая коллекция Вексельберга.

– У меня аллергия на царские яйца.

– Погоди, давай еще в «Таймауте» посмотрим, – не сдавалась Софья. – Вдруг там рецензия есть? Ой, смотри, а Винник значится генеральным спонсором!

– Почему это меня не удивляет? – кисло спросил Иван.

– Смотри, это он купил «Несессер»! И подарил, тут написано, Оружейной палате!

С тех пор, как аукцион «Кристис» принял подаренное Рейесом яйцо для продажи, Иван демонстративно не интересовался его судьбой. Он не знал, за какую сумму оно пошло с молотка, пока на его счет не упали деньги. Две трети Штарк тут же перевел Молинари, попросив отправить половину этой суммы в Тихуану, выяснив предварительно номер банковского счета Эдуардо. Еще сто тысяч долларов он отправил Контрерасу, чтобы тот расплатился с соседом за утраченный в Терлоке «Линкольн Навигатор». Осталось все равно достаточно, чтобы никогда ничего больше не делать. Но Иван с трудом представлял себе жизнь, которую Софья однажды предлагала ему в Киеве: «мазать картинки, писать роман»… Ему хотелось проводить больше времени с дочерьми, но он с ужасом понимал, что не знает, что с ними делать. И взрослая уже Ира, и маленькая Аля все время льнули к Софье, всякий раз оставляя его в растерянности.

Все чаще Штарк задумывался, не порыться ли ему в истории своей семьи. Клеймо Stark даже однажды приснилось ему в больнице. Кто был человек, поставивший это клеймо на… Но тут Ивану снова вспоминалась яичная авантюра, и он откладывал генеалогический проект. Может быть, когда-нибудь…

– Я считаю, надо обязательно пойти, – настаивала сейчас Софья. – Когда еще будет случай показать Але папины яйца? Да к тому же целых три?

– Знаешь, – сказал Штарк, даже не улыбнувшись, – генерал был прав. Это не мои яйца. И не Винника, и не Вексельберга, и не Хаммера, и не Эдуардо, и не князя Юсупова. Это яйца государства. А я частное лицо. Поэтому все и вышло так криво. Я почему-то знал, где оно их прячет, даже лучше, чем оно само. Это довольно страшная мысль.

– Ну и где теперь твой генерал? – возразила Софья.

– Везде, тебе не кажется? – ответил Штарк вопросом на вопрос.

Впрочем, не в их правилах было предаваться метафизическим разговорам. Нашарив на столе очки, Штарк погрузился вместе с Софьей в чтение рецензии на сайте «Таймаута». Может быть, и в самом деле стоило показать эти штуковины Але. Такие блестящие, они должны ей понравиться…