Теренс Стронг - Смерч над Багдадом

— Что? Телефон?

Два часа назад они подключились к линии.

— Ш-ш-ш!

Поуп вдруг совсем проснулся и соскользнул на пол поближе к товарищу. Монк сдвинул один наушник, навострил ухо на дверь.

Поуп тоже расслышал. Мягкие шаги в коридоре снаружи.

— Я знаю, — выдохнул Монк, — что-то подсунули под дверь.

— Газету?

— Думаешь, Мойлан читает по-гречески?

— Хочешь, чтоб я посмотрел?

Монк кивнул.

— Далеко не ходи, можешь понадобиться. Держи связь.

Лен Поуп натянул куртку, внутри которой была прилажена коротковолновая радиосистема «Клансман» с крошечным микрофоном и неприметным наушничком телесного цвета, бесшумно отворил дверь, выглянул в коридор и вышел наружу.

Монк услышал, как кто-то в соседнем номере заворчал, потревоженный во сне.

— Господи Иисусе… — пробормотал чей-то голос, по мнению Монка, принадлежащий Мойлану.

Скрипнула кровать, должно быть, человек вставал, потом сильный микрофон донес шлепки босых ступней по полу.

— Кон? — На этот раз явно Корриган. — Черт побери, что вы там делаете?

Мойлан прокашлялся.

— Кто-то сунул записку под дверь.

— Что там?

— Одни арабские загогулины, будь они прокляты!

— Дайте взглянуть. — Зашуршала бумага. — Наверное, наши ливийские друзья.

— Идиоты. Как я прочту эту чертовщину?

— Звякните Максу, он разберет.

Затрещал телефонный диск, и минут через пять к ним присоединился Эвери.

— Мир вам и так далее, — отчетливо читал он вслух, помня о подслушивающей группе слежения. — Мы — друзья господина Абдуллы с Мальты. Хотим встретиться с вами в Национальном парке. Прилагаем карту, место отмечено крестиком. Вас будут ждать утром в десять часов.

— Где это? — спросил Мойлан.

— Вверх отсюда прямой дорогой, — ответил Корриган. — Судя по карте, этот парк настоящий лабиринт.

— Поэтому они его и выбрали, — заметил Эвери.

— Интересно, почему они не позвонили? — сказал Мойлан.

— Абдулла на Мальте говорил, боятся, что ЦРУ следит за каждым их шагом, — напомнил Корриган.

Эвери продолжал читать:

— Ну, в конце тут обычная арабская риторика — «иншалла» [41] Слава Аллаху (араб.). и прочее. И подпись: «Ахмад».

— И да усеют плечи Ахмада блохи с тысячи верблюдов, — пробормотал Корриган.

Продолжая слушать, Монк потянулся к телефону и связался с контрольным пунктом. Ответил Хант, и он сказал:

— Брайан, контакт установлен. Встреча назначена на десять ноль-ноль.

— Где?

— В Национальном парке.

— Мы выезжаем.

В тот день события развивались быстро.

Монк стал свидетелем бурной ссоры между Эвери и Мегги. Эвери объяснял, что должен идти с Мойланом и Корриганом на важную встречу и ей ничего не остается, как осматривать город одной. Оставив ее замкнувшейся в угрюмом молчании, он присоединился к своим компаньонам внизу в вестибюле.

На улице стояла невыносимая духота, небо застлали тяжелые тучи. Однако перемена погоды никак не отразилась на боевом духе афинских водителей. Машины по-прежнему громыхали по улицам нескончаемым бесстрашным потоком. Стаи мотоциклистов с болтающимися вопреки предписаниям за плечами шлемами виляли на огромной скорости, задевая автомобили, заставляя дико гудеть такси, мешая неповоротливым «Икарусам».

Осторожно минуя перекресток за перекрестком, повинуясь сигналам светофоров, трое мужчин продвигались к Национальному парку, быстро перебегая дорогу перед самым носом визжащих машин.

Но стоило им ступить за ограду парка, как рев транспорта превратился в глухой гул. Они очутились в другом мире, зеленом и тихом. Перед ними стеной вставал лес, вечнозеленые деревья поглощали городские шумы. Тропинка вилась по ровным полянам среди пышно разросшихся кустов, в которых распевали птицы, радуясь обретенному в афинском аду райскому пристанищу.

— Кошки, — заметил Корриган, — кругом эти чертовы кошки!

Истинная правда. Кошки важно переходили им дорогу, с неодобрением наблюдая за вторжением людей; кошки выскакивали, словно из-под земли, ловя грызунов и зазевавшихся птиц; кошки с загадочным видом сидели на ветках; множество кошек слонялись, как бы прислушиваясь, возле компаний стариков, усевшихся на скамеечках под деревьями, чтобы обменяться последними сплетнями. Из каждой тени светилась пара глаз, бдительных и всевидящих.

Последний поворот дорожки привел их к уединенному круглому бассейну с рыбками, окруженному оградкой из рустованного камня.

— Никого, — оглянулся Мойлан. — Это здесь?

Эвери развернул карту.

— По-моему, здесь.

— Понятно, почему они выбрали это место, — сказал Корриган, заглядывая в бассейн, на дне которого поблескивали золотые рыбьи чешуйки. — Подальше от любопытных глаз.

Они прождали десять минут сверх назначенного часа, прежде чем появился присланный для контакта молодой человек лет двадцати. Он с наигранной беспечностью шагал по дорожке, засунув руки в карманы бежевого пиджака, под которым была рубашка без галстука. Коричневатый цвет кожи, прямые черные волосы выдавали уроженца Ближнего Востока.

Через каждые несколько шагов он останавливался и осматривался по сторонам, бросал взгляд вверх на деревья, словно ища поющих птиц.

Поравнявшись с ними, юноша вдруг обернулся и что-то произнес на языке, понятном одному только Эвери, который ответил:

— Да, мы друзья Али Абдуллы. А вы?

— Я — Ахмад, — сказал молодой человек, нервно кривя губы.

Эвери заметил, что с противоположной стороны возле бассейна появился еще один человек арабского типа, держа в руках что-то похожее на фотокамеру «Полароид».

— В чем дело, Ахмад? Вы знаете того мужчину?

— Слушайте, — шепнул ливиец, — идите в ресторан на горе Ликавиттос. Эта дорожка как раз вас туда приведет. В фуникулер не садитесь. Будьте там в час к обеду. Понятно?

— Понятно.

Ахмад неожиданно отскочил, а араб у бассейна вскинул фотоаппарат. Послышался щелчок и жужжание.

Мойлан насторожился.

— Что он сказал, Макс? Чего он хочет?

Эвери повернулся было к Ахмаду, но тот уже поспешно ретировался. Араб за оградкой бассейна нырнул в тень.

Мойлан заволновался.

— Макс, что происходит?

— Похоже, нас пригласили на обед.

Над его головой плешивая кошка наблюдала за ними, уютно угнездившись в кроне дерева, тараща глаза и навострив уши.

Гретхен Адамс следила за происходящим в восьмисотмиллиметровый объектив «Олимпус» с преобразователем, лежа в густой траве на дальней стороне бассейна.

Когда троица двинулась обратно в гостиницу, они с Базом пошли следом, любовно держась за руки. Неподалеку от отеля «Эродиан» у бровки тротуара прямо перед ними остановился непримечательный «фольксваген-пассат». За рулем сидел Джим Бакли, а Брайан Хант, перегнувшись через спинку переднего сиденья, распахнул заднюю дверцу.