Эллен Датлоу - Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм

Элис пригляделась и увидела за далеким снежным холмом что-то маленькое и сияющее, зовущее ее: «Элис, Элис! Я здесь!» Она пошла вперед, к белым ледникам, прочь от суеты магазинов возле набережной и мерцающего света неоновой вывески. Элис шла к маленькому пятнышку, которое, приближаясь, разделилось на белый медицинский халат и копну огненно-рыжих волос. Там, вдалеке, стоял четвертый человек. Он махал Элис рукой, звал ее, выкрикивал ее имя, и его громкий голос разносился над застывшими снежными полями.

Шелли Джексон — автор сборника «Меланхолия анатомии» («The Melancholy of Anatomy»), нашумевших гипертекстов «Лоскутная девочка» («Patchwork Girl»), «Игры в куклы» («The Doll Games») и «Тело мое» («My Body»), а также нескольких книг для детей. Рассказы и эссе Шелли были изданы в «Grand Street», «Conjunctions» и «The Paris Review». Нынешний экстравагантный проект писательницы — рассказ «Кожа» («Skin»): каждое слово рассказа наносится в виде татуировки на кожу людей. Джексон вместе с художницей Кристин Хилл основали Промежуточную Библиотеку, чтобы «бороться за незаконченное временное, просто временное, преходящее и, конечно же, промежуточное. Прежде всего, мы стремимся приобретать и заносить в каталог те книги, которые сами по себе являются промежуточными: выпадающие из очевидных категорий предметов; замечательные теми качествами, которые редко признаются традиционными учреждениями; те, которые уже не существуют, еще не существуют или являются полностью воображаемыми. Библиотечные фонды расходятся по частным коллекциям, букинистическим магазинам, другим библиотекам, дешевым магазинам, мусорным кучам, чердакам, гаражам, дуплистым деревьям, затонувшим кораблям, дальним углам ящиков письменных столов писателей, воображению неписателей, страницам прочих книг, возможному будущему и недоступному прошлому».

Рассказ «Вот — церковь» появился на страницах второго номера «Black Clock» — литературного журнала, издаваемого Стивом Эриксоном.

В 1974 году Юнис Ваймон три дня провела в постели, засунув под подушку банку с гвоздичным молоком. Так посоветовал колдун.

В первый день Юнис держала банку с молоком под подушкой, словно оружие: коль скоро возникнет нужда, ей будет чем защититься.

Комната для гостей мала, в ней царят полумрак и прохлада, порождаемая мерным вращением вентилятора. Мебели совсем немного. На стене — длинное зеркало, чуть наклоненное к полу. На кровати Юнис нашла белую ночную рубашку огроменного размера. Конечно же, она привезла с собой пеньюар — парижское изделие из шелковых полос, скрепленных лентами, похожее на фантастического воздушного змея. Но ей было велено забыть атрибуты взрослой жизни — жизни певицы и звезды. Юнис сняла серьги в форме колец, они звякнули, упав на прикроватную тумбочку. Расстегнула заколку, и волосы свободно стекли на плечи. Юнис повертела заколку в руках, осмотрелась и, наконец, бросила ее в открытую дамскую сумочку. Волосы заплела в свободные косы, расстегнула застежку у ворота, и платье скользнуло на пол. Юнис ступила из мягкого круга ткани, подцепила платье ногой, встряхнула и перекинула через спинку кровати. Затем взяла его в руки и повесила в шкаф над туфлями.

Ночная рубашка оказалась тяжелой, из грубой ткани, а ворот неприятно задел уши, когда Юнис просовывала в него голову. Она коснулась зеркала, которое слегка повернулось на своей оси. Явилось видение: крошка Юнис в одежке старшей сестрицы Лусиллы. Какое-то время она не слишком дружелюбно разглядывала картинку, затем отогнала ее новым прикосновением.

Ножки и спинка кровати из мягкого дерева были прогрызены каким-то трудолюбивым жучком и казались вырезанными из хлеба. Мысли о насекомых отнюдь не навевали сон. Юнис осторожно присела на кровать, скользнула ногами под простыни. Длинная ночная рубашка осталась снаружи, пришлось зажать ее край пальцами ноги и потянуть вниз. Уложив рубашку, Юнис обнаружила, что теперь едва ли сможет пошевелиться. Она смотрела на вентилятор под потолком, на ленивое вращение ступицы в окружении мелькающих лопастей. Весьма глупо лежать в кровати среди бела дня, когда сна — ни в одном глазу.

Когда Юнис прилетела в Либерию, в аэропорту ее встретила подруга. Она взглянула на Юнис, прищурилась и сказала:

— Я должна отвезти тебя кое-куда прямо сейчас.

Юнис не стала возражать и вскоре оказалась в маленьком простом доме, где их встретил маленький простой колдун. Он подвел ее к стулу за обеденным столом, а сам сел напротив. Его хромота бросалась в глаза. Калек Юнис не любила: они напоминали ей о провале. Колдун открыл портфель и вынул оттуда белую мелкую тарелку не первой свежести, на которой были нарисованы цветы — то ли розы, то ли маки. Из кармана дешевого пиджака он достал завязанный полиэтиленовый пакетик, развязал узел и вытряхнул над тарелку несколько крошечных косточек.

Он изучал положение косточек. Юнис рассматривала его пушистые ресницы, испещренный морщинами лоб, следы проволочной вешалки на плечах пиджака. Колдун собрал косточки, вновь рассыпал их и принялся разглядывать. Он стиснул челюсти. Чтобы не рассмеяться, Юнис под столом теребила украшения на одежде. А ведь на какой-то миг она подумала, что он в состоянии ей помочь.

— Что это за человек, который так любит гвоздичное молоко? — прозвучал вопрос.

Как она устала!.. Закрыв глаза, Юнис увидела заколотого борова, упавшего на колени с изумлением и скорбью на морде. Кровь струями стекала на солому. Юнис вновь и вновь наблюдала, как это происходит с разными животными. Пока она была девочкой, она видела смерть многих свиней. И это было поводом для радости, потому что в кухне затем оказывались сосиски, жаркое, требуха, бекон. Просто удивительно: поросенок переставал быть поросенком и вместо этого становился местом, сказочной комнатой, целиком состоящей из всевозможной еды. Юнис думала, что именно это и есть — поросячий рай. Но, конечно, он не был раем для самого поросенка.

Занавес вздувался, за ним ждала Африка. Юнис установила зеркало под таким углом, что при взгляде с кровати пол отражался косо, точно наклонная плоскость. И Юнис представила, что идет по ней.

Она проснулась, сжимая оружие. Был все еще день. За окном сгустилась тень. Юнис взмахнула оружием, издавшим при этом странный хлюпающий звук, и складка занавески распуталась, открывая кусок стены.

Однажды Юнис разозлилась без всякой на то причины. Она принялась рыться в ненужном хламе из гаража: там были проволока и висячий замок без ключа, остатки стилета, труба, приз за победу в турнире по боулингу — маленькая золотая дева с приделанным к руке шаром… С плачем Юнис пыталась соорудить из этого нечто, что могло бы стать оружием в ее руках. Ей хотелось кого-нибудь убить. Белого, любого белого человека. Только не Миз Маззи. И не своего первого мужа, хотя он — настоящая скотина.