Кирилл Григорьев - Тяжесть сияния

— Очнулся! — воскликнул Толян.

Его лицо куда-то уплыло, а вместо него возник Вепрь.

— Сейчас, Олежек, — расслышал он словно сквозь вату. — Сейчас.

Боль в основном концентрировалась в правой руке.

— Сейчас, — вновь озабоченно произнес Вепрь.

К нему медленно возвращался слух.

А боль внезапно ушла.

Олег помотал головой и огляделся.

Я проснулся, подумал он. Я только что был в самом страшном своем кошмаре, состоящем из тьмы и кровавого зарева. Я вернулся из ада.

Вокруг раскинулся прекрасный летний день. Высоко на безоблачном небе вновь ослепительно сияло обжигающее солнце, а глубокие резкие тени прятались в ласковой траве. Он сидел у широкого дерева, рядом был пришедший в себя Антон, а у его ног суетились Толян с Вепрем. Стрекотали кузнечики, а пьянящий свежий ветерок был пронизан запахами травы, цветов и лета. Олег посмотрел на виднеющуюся за стволами деревьев дорогу. Ближе всего к ним стоял джип Толика с распахнутыми дверями. Солнечные блики резвились на лобовом стекле. Он повел головой правее, и сердце его облилось кровью. Новая «Шкода», купленная два месяца назад, практически перестала существовать, превратившись в груду курившихся обломков. Эта груда казалась неумело припаркованной в большом дереве, расползшись по его обеим сторонам, обхватив его полукругом. По дороге за ней валялись куски металла, какие-то железки и вывернутое с мясом колесо.

Настя ее все-таки уделала. Вначале ритуальным автобусом, а теперь черным торнадо.

Глаза Олега опустились к бывшему центру боли. Правая рука оказалась распоротой вдоль, неестественно вывернутой, с запекшейся кровавой коркой и вылезшими сквозь кожу белеющими обломками костей. Над ней и колдовал Вепрь, совершая руками сложные движения в воздухе. Очевидно, лечил.

Руку стало покалывать, вверх, к плечу поползло горячее жжение и нестерпимо захотелось почесаться. Вид ее начал меняться прямо на глазах. Вот исчезли кости, она выпрямилась, обрывки кожи начали стягиваться, закрывая кровавую рану. Через несколько минут Вепрь поднял голову. Левая бровь его оказалась глубоко рассеченной.

Сапожник без сапог, мельком подумал Олег. Других лечит, а сам кровью исходит.

— Попробуй, — качнул головой Вепрь.

Олег поднял руку и повертел ею в воздухе, разглядывая. Если бы не местами отвалившаяся засохшая кровавая корка, да разодранный рукав рубашки, он бы сказал, что ничего не происходило.

— Чудо, — констатировал Олег.

— Просто магия, — заметил Антон.

— Что с терминалом?

— А его больше нет, — оживленно затараторил Толик. — Часть, конечно, осталась. Дальние ангары, помнишь? Туда обычно долго стоящие фуры сливали. А все остальное — в кашу. Вся земля, корпуса, склады — в мелкое крошево. Почти в песок. Я только что съездил, посмотрел. Эх, жаль, ты смерча не видел!

— Почему же, видел. Даже убегал.

— Это была только разминка, — ухмыльнулся Толян. — Он асфальт метров на двадцать задрал. А потом обрушился вовнутрь, лопнул. Я думал, ядерный взрыв случился. Залег было с перепугу. Ан, нет…!

— А Дембель? — спросил Олег.

Толян молча покачал головой.

— Долго я был без сознания?

— Минут десять, двадцать, — ответил Толян. — Мы уже волноваться начали. Если бы не аэрбэги — хана.

У меня была защита, подумал Олег. Лучшая защита от моей супруги.

— Что это было, Вепрь? — устало спросил он.

— Разрыв реальности, — ответил консультант. — Не глобальный, конечно. Но сильный.

— А Афимия? Кокон этот? Красный шар?

— Когда рвется реальность, — нравоучительно произнес Вепрь, — меняется сам континуум. И пространственный и временной. Откуда кокон — не знаю. Наверное, когда-то существовала и такая тварь. Мы, кстати, могли сегодня и динозавров увидеть. Искажение реальности — это очень сильное вмешательство, Олег. Последнее оружие загнанного в ловушку мага.

— Кто это сделал?

— Афимия.

— Тогда где же Настя?

Толян поднял голову.

— Что это? — озадаченно спросил он.

Вепрь замер.

Что-то с надсадным ревом двигателя приближалось к ним по дороге.

Через мгновение черный джип, взвизгнув тормозами, резко остановилась около Толянового джипа. Машина показалась Олегу смутно знакомой. Где-то он уже видел ее, давно, словно в другой жизни. Где? Внезапно он вспомнил, где…. У Мишки. У супруга Ириной сестры. Водительская дверь распахнулась и из машины вылезла — Олег до боли прикусил губу — двоюродная сестра супруги — Настя, собственной персоной. Одета она была в такое же длинное темно-синее платье, что и уже казавшаяся мимолетным фрагментом кошмара, размазанная по асфальту джипом Тополева у ворот склада ведьма Афимия.

— Это Настя, — тихо произнес Олег одними губами. — Приехала добивать.

— Наконец-то, — распрямился Вепрь. — А я уж было начал думать, что она так и не появиться. Что ж, пришло время узнать, кто из нас сильнее.

Толя молча вытащил из-под рубашки поблескивающий пистолет, щелкнул предохранителем и передернул затвор.

— Не надо, — жестом остановил его Вепрь. — Только мы с ней. Она и я. Маг против мага.

— Ладно, — согласился Толян. — Но я, все-таки, буду рядом.

— Постойте, — произнес Олег и поднялся на ноги. Попрыгал на месте. Все вроде бы казалось целым.

Он точно знал, кто должен закончить все с Настей.

Тень шла к его ненавистной машине.

Асфальт был усеян битым стеклом и сверкающими на солнце железками. Кое-где валялись куски тлеющей и смрадно чадящей резины. Она осмотрелась с надеждой. Ни трупов, ни крови нигде не было. А Тень желала видеть. Она страстно хотела ощутить боль, растерянность и страх ненавистного ей человека. Впитать его сметенные чувства в себя, пресытится ими, словно гурман деликатесом, а потом оборвать слабую жизнь одним махом, одним движением. Но обязательно собственными руками и медленно. В такой прекрасный летний день спешить казалось преступлением.

Афимию оказалась настоящим бойцом, такого отчаянного шага Тень от нее не ждала. Ей было немного жаль ее — добрую, славную помощницу. Жизнь Афимии не должна пропасть втуне. Она отдала ее не напрасно.

Первым стоял поперек дороги джип Анатолия. Передние колеса спущены, а бампер задрался к одинаково разбитым фарам. Перед капотом расползалось темное пятно еще дымящегося тосола. Тень обошла машину, заглянула через распахнутую дверь в захламленный, давно требовавший уборки, салон. Поежилась от отвращения. Эта свинья тоже будет наказана. Страшно, медленно и очень мучительно. Анатолий ответит за то, что привел убийц в ее дом.

Но где же верный компаньон?

Она рассмеялась, запрокинув голову к безоблачному небу.

Подонок, наверное, сильно подмочил штаны. Бежит без оглядки, падая, спотыкаясь, бросив все: и машину, и умирающего друга. То, что он увидел на терминале, надолго врежется ему в память. Так и надо воспитывать животных. Болью, оставляя зарубки в душе и теле. Ату, беги пока, мразь. Тебе осталось совсем недолго, очень недолго еще бегать.