Крэйг Ларсен - Мания

– Ему это не понравится.

– А ты Ник, верно?

– Да, Ник Уайлдер.

– Мне нравится то, что ты говоришь. Я имею в виду твои комментарии на семинаре. Например, на прошлой неделе ты сказал, что телевидение превращает новости в развлечение.

Ник повернулся, пытаясь получше разглядеть девушку. Ему до сих пор было стыдно из-за того, что он не узнал ее сразу.

– Спасибо.

– А у тебя еще сигареты есть? – спросила она.

– Шутишь? – поднял брови Ник.

– После забега в двадцать шесть миль я заслуживаю небольшой награды, правда?

Они закурили, и тут Ник увидел, что на стадион вбежал Сэм. Даже отсюда было видно, что он раздражен. Брат осматривал ряды болельщиков, беспокоясь, что Ник не пришел на забег.

– Ну вот, – он указал на поле, – вон мой брат.

Девушка посмотрела в ту сторону.

– А он на тебя похож, да?

– Да, только красивее, – улыбнулся Ник.

– Я бы так не сказала.

– Это ты его еще вблизи не видела. – Подняв фотоаппарат, Ник использовал увеличение и сфотографировал лицо Сэма, покрытое потом. Потом передал цифровую камеру девушке.

– Да, ты был прав, – насмешливо хмыкнула она, взглянув на экран. – Намного красивее.

– Ну вот, все девушки в конце концов так говорят.

Ник снова взял фотоаппарат и сделал снимок Блейка Вернера, бегущего рядом с Сэмом. Сэм приобнимал Вернера за плечи, так что они бежали в ногу. Ник заметил, что у Сэма очень напряженное лицо. Он выждал, что брат улыбнется, и сделал общий снимок. Вернер вчера приехал из Бостона специально для марафона.

– Ты хороший брат, – заметила девушка. – Мой братишка не решился бы выйти на такой холод, чтобы сфотографировать меня.

– Я многим обязан Сэму, – объяснил Ник. – Он у нас не просто красавчик, а еще и богач, и помогает мне с учебой в университете.

С сигаретой в зубах Ник пробрался сквозь толпу к беговой дорожке, чтобы сделать фотографию в тот момент, когда Сэм пересек финишную прямую.

– О боже, братишка! – возмутился Сэм, подходя к нему вместе с Вернером. – Эта дрянь тебя убьет. Тебе это известно?

Бросив сигарету, Ник положил фотоаппарат в сумку.

– Снимки сделал?

– А ты как думаешь?

Улыбнувшись, Сэм положил руку на плечо брата.

– Пойдем пива выпьем. Блейк угощает.

– Если играть с огнем, то и обжечься можно, так говорят, верно?

Вернер покачивался на кровати. Он был слишком пьян и уже не мог сидеть.

– Объясните, что вы имеете в виду, Блейк, – попросил Ник.

– Сэм знал, насколько опасен зарконий.

– Что значит опасен?

– Он нестабилен. Совершенно новое лекарство. На основе генетических разработок. Знаете, насколько микроскопические дозы нужны? Крошечные! Так просто и не отмеришь. Препарат работает на молекулярном уровне в мозге. Он воздействует на определенные рецепторы. Собственно говоря, усиливает выброс допамина. Экстази когда-нибудь принимал, дружище?

– Конечно.

Вернер поднял руки и хлопнул ими по коленям.

– И он был мой. Мой!

– Что вы хотите сказать?

– Это я, а не твой брат, создал зарконий! Это было мое исследование. Мое детище.

Вернер начал отвлекаться, и Ник попытался вернуть его к теме разговора.

– Я так и не знаю, почему вы перестали работать с Сэмом.

– Что? А-а, мы познакомились в университете. За год до того, как я поехал в Бостон в магистратуру. Он был слабеньким студентом, ты это знал? Не лучшая отговорка для ученого, но Сэм умел обращаться с деньгами, знаешь ли. А я не умел.

– И вы решили заняться бизнесом вместе?

Вернер покачал головой.

– Как я уже говорил, я изобрел зарконий. Я был тогда в Гарварде. Вот что я сделал! А Сэм предложил основать компанию «Матрикс Заркон». Нужно отдать должное, твой брат был сообразительным сукиным сыном, дружище, и убедил меня запатентовать зарконий на имя компании. Я тогда не понимал, что компания-то принадлежит Сэму. Он получил то, что хотел, и меня списали со счетов. А зарконий остался у него.

Шокированный услышанным, Ник все же не сомневался в правдивости слов Вернера.

И вы ничего не смогли сделать?

Он меня уволил, дружище, – улыбнулся Вернер. – Выкинул на обочину.

– А вы никак не могли защитить свои интересы? Я имею в виду, законным путем. Можно было подать на него в суд и оспорить авторские права.

– А смысл? Ты меня не слушаешь, дружище. Зарконий скорее опасен, чем хорош. Это как чистить зубы нитроглицерином. Насколько мне известно, шансы на то, чтобы провести испытания этого препарата, стремились к нулю. – Вернер опять уткнулся в локоть и закашлялся. – И в любом случае, были снимки.

– Снимки?

– Фотографии, дружище.

– Я не уверен, что понимаю вас, – растерялся Ник.

– Ты должен помнить. Это же ты их сделал. В тот день когда мы познакомились. Во время марафона.

– Я помню, – кивнул Ник. – Я сфотографировал вас с Сэмом, когда вы пересекали финишную прямую. Но я не понимаю…

Вернер махнул рукой в сторону диплома, прибитого к стене над бюро.

– В тот день, когда я бежал марафон в Сиэтле, я якобы находился в Бостоне и сдавал выпускной экзамен для магистратуры. В общем, это был мой друг… Сэму нужно было только принести эти фотографии в университет, и я бы лишился диплома.

Его слова ошарашили Ника.

– Значит, фотографии были доказательством того, что вы сжульничали на экзаменах?! – Он вспомнил, каким настойчивым был Сэм. – Вот почему он так хотел, чтобы я пришел туда.

– Так насколько хорошо, дружище, ты знал брата?

– Мне очень жаль.

– Это не твоя вина. Сэм обвел вокруг пальца нас обоих. – Вернер слабо улыбнулся. – Очевидно, мой гарвардский диплом стоил намного больше, чем моя доля в «Матрикс Заркон». Я никогда не думал, что Сэм прекратит финансирование. Да и как я мог даже представить такое?! Джейсон Гэмлин оказался крупной рыбой, попавшейся на нашу удочку.

– И Сэм выбросил вас из компании.

– Точно. Но, черт побери, у меня до сих пор есть диплом, так? А что касается твоего брата и делишек, которыми он занимался с Гэмлином… – Вернер засмеялся, глядя на Ника мутными глазами. – Они стригли на этом капусту. Капитал, вот как он это называл. Проверяли лекарство. С одной стороны – Управление по контролю за продуктами и лекарствами, с другой – венчурный [8]капитал Гэмлина. А ты знаешь, что это означает, дружище?

Ник молча смотрел на Вернера. Ему было жаль его, жаль себя, но больше всего ему было жаль Сэма.

– Карточный домик, вот что это такое. Чертов карточный домик! Сэм знал, насколько опасен зарконий. Он знал потенциал этого препарата, но понимал и риск тоже, дружище. Сэм все знал. Он играл с огнем. Вот и сгорел.

Ник передал Вернеру бутылку виски и вышел из маленькой грязной комнаты. Когда он закрывал дверь, тот, покачиваясь, сидел на краю кровати, поднеся полупустую бутылку к губам. Спускаясь на лифте в коридор, Ник никак не мог избавиться от этого зрелища. Под потолком гудели провода.