Рекс Миллер - Тень в камне

— Налетай, приятель, — пригласил он и ушел.

Джек направился по бетонной дорожке ко входу в мотель, а затем перешел на газон и обогнул здание с другой стороны. Поднявшись по склону холма, он появился сзади мотеля. Дойдя до конца стены, остановился. Отсюда он увидел пса, пожирающего ветчину. Уселся на корточки и смотрел, как собака, покончив с угощением, стала жадно лакать воду.

Она пила довольно долго, потом вылизала жестянку, отошла прочь и уселась за мусорным баком.

— Эй, — позвал Эйхорд, и собака, завиляв хвостом, побежала к нему, но остановилась поодаль.

— Правильно мыслишь, — одобрил он ее решение. — Хотя иногда необходимо доверять некоторым людям. Поди сюда. — Джек похлопал себя по колену.

Держась настороже, пес подошел поближе и принялся обнюхивать протянутую руку.

— Нет. Из еды у меня больше ничего не осталось. Но завтра я тебе еще принесу, идет? — Джек продолжал тихо шептать. — А пока как насчет того, чтобы подружиться? А? — Собака сделала еще пару шагов, и он принялся почесывать у нее за ухом. — Вот так. Молодец, — похлопав пса несколько раз по спине, медленно поднялся. — Что ж, сегодня был трудный день, дружище. Увидимся завтра, ладно? — Он спустился вниз по склону, бросил пакет в мусорный бак, потом вернулся в свой номер, а пес все продолжал сидеть на том же месте. В номере Джек снова снял туфли и начал готовиться к завтрашнему дню. Подойдя к окну, увидел пса, сидящего внизу и глядящего вверх на его окно. Ждет, чтобы его еще угостили. Такому сколько ни дай, все мало.

Серый и холодный.

Каменный коридор.

Абсолютная тишина.

Вдали горит яркий свет.

Здесь бросающий в дрожь, обволакивающий мрак.

Он стоит в темном переходе и ждет.

Этот день, наверное, запомнится Эйхорду как один из самых длинных в его карьере. Он разворачивался, будто сломанная часовая пружина. Джек наблюдал за событиями как бы со стороны, не в силах в них вмешаться.

Дорога из мотеля на юг в центр города была уже хорошо знакома Эйхорду. Сидя в машине, он включил радио и выслушал последние новости:

Было 13 января. Президент все еще ходил вокруг да около иранского конфликта. В Нью-Йорке господа Коральо, Персико и Салерно получили каждый по сто лет тюремного заключения за рэкет. В ракетном центре в Хьюстоне два охранника попались на употреблении кокаина и были отстранены от работы. До дня рождения преподобного Мартина Лютера Кинга оставалось два дня, и в некоторых частях страны, особенно в южных городах, произошли столкновения на расовой почве.

Станция «Метроплекс» не осталась в стороне и вклинилась между оплакиванием Кинга и недавней стычкой полицейских с неграми. Злобная риторика достигла апогея. Станция передавала телефонные разговоры между горожанами через семисекундное устройство задержки, и Эйхорд слушал всю эту ругань, а уровень злобы все нарастал.

— Нам было здесь так хорошо, — жаловался какой-то мужчина, — а потом не без содействия некой Организации помощи цветным негритянская семья купила за наличные дом в этом квартале, а цены на недвижимость...

Его перебил цветной джентльмен:

— Да, конечно, вам было хорошо. Но как насчет цветных? Вы знаете, что до вмешательства этой организации у цветных не было...

В свою очередь его перебил белый джентльмен, который возразил:

— Правильно, наплевать, что случится с нашей семьей, главное — цветные. Меня уже тошнит от этого слова и...

У Эйхорда появилось странное чувство, как будто он снова очутился в середине шестидесятых годов. В свое время он наслушался подобных речей. Для него это была просто старая заезженная пластинка. В общем, день был как день.

...Когда он вошел в здание полицейского управления, за первым столом сидел не кто иной, как Юки Хакаби. На нем был блейзер, черные фланелевые брюки, галстук в синюю и белую крапинку, двухсотпятидесятидолларовые туфли, голубая шелковая рубашка, он был чисто выбрит и выглядел ослепительно.

— Какого чер... — вырвалось у Джека непроизвольно, прежде чем он взял себя в руки, а чисто выбритый «Юки» улыбнулся своей широкой, в стиле Кэри Гранта улыбкой и произнес приятным рокочущим баритоном:

— Полагаю, вы мистер Эйхорд? — и протянул руку.

Джек, двигаясь как в тумане, кивнул и пожал протянутую руку.

— Меня зовут Джо Хакаби. Рад встретиться с вами, сэр. — Крепкое рукопожатие.

— Джо? — пробормотал Джек, переведя дыхание, — я а...

— Верно, — мужчина весело улыбнулся. Это была теплая, искренняя улыбка. Не гнусная сардоническая ухмылка. Не мерзкое хихиканье. Это была улыбка человека, который искренне любил людей. Джек никогда не видел, чтобы Юки прежде так улыбался.

— Просто поразительно, вы понимаете.

— Конечно. — Мужчина говорил быстро, мягко, в спокойной уверенной манере.

— Понимаю. — Он опять улыбнулся. — Поверьте, я к этому привык. Нас всю жизнь путают.

— Да. Просто потрясающе.

— Как видите, мы с ним близнецы. Возможно, я более загорелый, чем Юки, Билл для меня. Наверное, я единственный, кто по-прежнему зовет его Биллом. А вот наши характеры совершенно различны. В остальном, мы копия друг друга. Слегка ошеломляет, если вы к этому не готовы, правда?

— Никто меня не предупредил. Мне было известно, что брат Юки собирается зайти, но я не предполагал, что вы близнецы. Поразительно. Подумал, что это он сидит за столом.

Мимо то и дело проходили полицейские и бросали на них удивленные взгляды. Джозеф Хакаби был в центре внимания.

— Я разговаривал с мисс Коллиер, и она сообщила мне, что вы ведете расследование к... э-э... трагическому концу. У вас есть время, мы сможем поговорить?

— Конечно. Пойдемте. Давайте выпьем кофе и... Сюда, пожалуйста.

— Нет, спасибо. Я не пью кофе.

— Присаживайтесь. — Джек привел его в свободную комнату в отделе убийств.

— Благодарю.

— Вы разговаривали со своим братом с тех пор, как началась эта серия убийств?

— Я не разговаривал со своим братом почти... Да, наверное, четыре с половиной года. Больше четырех лет. Мы были очень близки, но, как говорится, росли врозь. Я почти совершенно потерял его из виду, о чем глубоко сожалею, — вздохнул он, — но так часто случается. Как бы то ни было, я даже не подозревал, что он все еще в Далласе, пока не прочел в газетах о том, что его арестовали по подозрению в совершении убийств, — Джозеф Хакаби покачал головой. — Невозможно в это поверить.

— Не хотите ли вы что-нибудь рассказать нам, что могло бы пролить свет на историю с убийствами?

— Я ничего об этом не знаю. Ничего, кроме того, что видел по телевизору и о чем читал в газетах. И, конечно, то, что рассказали мне адвокаты. Я уже говорил, что беседовал с мисс Коллиер. Она предложила нам троим встретиться, когда у вас найдется время.