Гордон Томас - Охотники за человеческими органами

Доктор Ромер повернулся к женщине с широким славянским лицом и собранными на затылке волосами.

— Вы следовали стандартной процедуре, когда прибыл орган для мистера Суто?

По лицу Хельги Нименс пробежала тень раздражения. Она заведовала банком органов.

— Обе почки из Вашингтона были промыты в нашем растворе, содержащем азатиопрон для восстановления активности Б-клеток. С печенью для Гонзалеса было проделано то же самое.

Доктор Ромер вновь повернулся к Сурикову.

— Как насчет раствора, использованного во время транспортировки? Он новый?

Иммунолог задумался.

— Это был тот же раствор, в котором оперативники привозили органы из Мехико и Дели. Тогда у нас не возникло никаких проблем, главврач.

— Это было два месяца назад, — резко бросил доктор Ромер. — Я полагал, вам понятно, что разумный предел — шесть недель?

— Раствор, как вы говорили, годится и в две последующие недели. Клингер укладывался в эти пределы, когда собирал урожай в Вашингтоне.

— Я не работаю на пределе! Нужно укладываться в нормальные сроки, Суриков! Уничтожьте весь запас и немедленно приготовьте новый раствор!

В наступившей тишине звук хрустнувших кукурузных хлопьев в кармане иммунолога прозвучал неестественно громко. В этот самый момент к группе в коридоре присоединился еще один человек. Инстинктивно все остальные чуть раздвинулись. Лицо этого человека было загадочным, словно у скупщика краденого. Доктор Крилл повернулся к нему:

— Добрый день, Вейл. Тут не совсем ваша область, мой друг. Все это, наверное, звучит для вас, как китайская грамота.

— В общих чертах я все понял, доктор Крилл.

Моше Вейл был редким экземпляром — скурвившийся агент разведки Моссад. Никто, даже сам доктор Ромер, точно не знал, как были посеяны семена предательства Вейла, но когда они взошли, результат оказался весьма зрелищным: Вейл обеспечил возможность террористической группе ударить по самому центру Тель-Авива. Еще до того, как прогремели их взрывы, он исчез. К тому времени, когда в Моссаде поняли страшную правду, его следы уже затерялись. Команда набора рекрутов для Организации наткнулась на него в Бразилии по чистой случайности. Он согласился занять пост начальника службы безопасности на острове.

— Вейл, мне нужно поговорить с вами, — сказал доктор Ромер.

Он развернул кресло и поехал по коридору. Задержавшись у двери в самом конце, он нажал кнопку на панели кресла. Щелкнул секретный замок и дверь открылась. Доктор Ромер вкатился в комнату, вслед за ним вошел Вейл.

В отличие от кабинета в финском коттедже, офис был обставлен по-спартански: письменный стол, по одному стулу с каждой стороны, голые стены и лампа без абажура. Окон не было.

— Садитесь, — предложил доктор Ромер, разворачивая кресло так, чтобы оказаться лицом к Вейлу, а затем объяснил, что́ он намеревается делать, не отрывая глаз от лица Вейла. Он видел такое выражение у других — людей, напуганных чем-то посильнее, чем пули и снаряды. Как и они, Вейл был обучен искусству убивать не только с помощью оружия.

— Это будет дорого стоить, — в конце концов сказал он.

— С этим у нас никогда не было проблем.

Последовала короткая пауза, а затем Вейл объяснил, как это будет выполнено. Несмотря на громкий голос, лицо его оставалось бесстрастным. Когда он закончил, доктор Ромер сказал ему, что передать по факсу Клингеру.

Зарегистрировавшись в мотеле, Томми направился прямиком в комнату, которую недолго занимал Стамп, и тщательно обыскал ее, но не нашел ничего такого, что не сумели обнаружить люди Гейтса.

Некоторое время он постоял возле закрытого окна; далеко внизу огоньки, освещавшие пустой бассейн, придавали воде жутковатый отсвет. Гости того сорта, что останавливались в этом мотеле, сейчас, наверное, упорно дозваниваются до какой-нибудь фирмы из «Желтых Страниц». Но в деле Стампа ничего не давало возможности предположить, что он пользовался услугами проституток. Как почти все остальное, его привычки были крайне безлики. Тем не менее кто-то вошел в его комнату и вырезал у него почки. Вошел и вышел — как официант, обслуживающий номер. Только номера здесь официантами не обслуживались.

Томми подошел к двери и изучил замок. Его можно легко открыть шпилькой для волос. Цепочка была не лучше: достаточно одного хорошего толчка, и она сорвется с крючка. Да, в таком месте не укроешься.

Он вышел в коридор, закрыл за собой дверь и снова открыл ее ключом мотеля. Раздался громкий щелчок, какой издают все дешевые замки массового производства. Он закрыл за собой дверь, прилег на кровать и перечитал копию доклада ЦРУ, которую дал ему Гейтс. Это был классический образчик старой формы 24\24 в расследовании убийства, охватывающий последние двадцать четыре часа жизни жертвы и первые двадцать четыре часа, начиная с того момента, как было обнаружено тело. В отчете полным-полно свидетельств следовательских стараний за время после смерти, но предыдущий двадцатичетырехчасовый период походил на информационную пустыню. Даже и думать не стоит о том, чтобы проходить все заново: свидетели уже ничего не помнят; улики, если они и существовали, давно исчезли. Единственное, что было очевидно, это мучения Стампа, когда его кровь загустела таким сиропом, что сердце превратилось в громадный кусок сахара.

Как чувствовал себя бедняга Стамп, лежа здесь? Как больной попугайчик? Конечно, а как же могло быть иначе с такой концентрацией сахара в крови. Был напуган тем, что случилось с ним? И все-таки он не вызвал врача. У телефона на ночном столике имелись аварийные кнопки, которыми вынуждены были комплектовать аппараты даже в подобных местах, чтобы хоть как-то противостоять нахлынувшей волне преступности, но ни один звонок Стампа не был зарегистрирован. Он просто лежал здесь и ждал, пока не объявится Джек Потрошитель и не совершит свою быструю, но радикальную операцию. Что за вампир мог сотворить такое? Действовал ли он в одиночку? Или один держал Стампа, пока другой резал и кромсал? В докладе об этом ничего не говорилось — быть может, никто не хотел гадать в таком деле.

Однако, как часто бывает в подобных случаях, следовало лишь подождать, пока светофор в твоем мозгу не переключится на зеленый свет.

Томми засунул бумаги в карман пиджака, снова подошел к двери и внимательно рассмотрел место возле замка. Потом стал быстро отпирать и запирать механизм, держа раскрытую ладонь прямо под язычком замка. Крошечные частички из-под язычка посыпались на его ладонь. Когда они высыпались все, он подошел к письменному столу, достал лист бумаги со штампом мотеля из папки и высыпал на него эти крошки.

Он почти догадывался, почему никто до него не сделал этого: каждый полагал, что это уже сделано кем-то другим. Ребята из ФБР решили, что этим занимались детективы из местной полиции; ЦРУ — что парни из ФБР уже проверили замок и ничего не нашли. Такое случается, когда дело быстро переходит от одного ведомства к другому.