Роберт Кормер - После Шоколадной Войны

Бантинг кивнул, смутился, сконфузился, взвесив все, что случилось — то, как быстро он из провокатора он превратился в жертву, вместе с тем осознавая силу Арчи и его непредсказуемость. Какая-то малая часть его мозга также зафиксировала враждебность, развивающуюся между Арчи и Оби, но он отложил это на другой случай.

— Ладно, — сказал Арчи, — на этот раз мы прощаем твой проступок, Бантинг. Но в следующий раз ты за это ответишь, — его глаза пробежались по собравшимся. — И это касается каждого. Не будем сквернословить на собраниях «Виджилса», — и он снова повернулся к Бантингу. — Зачитай, пожалуйста, свой доклад.

Больше не ожидая никаких замечаний, Бантинг расправил плечи, но на этот раз он уже аккуратно подбирал слова.

— Как я сказал, это должно выглядеть так, словно ничего страшного не происходит. Никто не теряет бдительности. Желающие могут где-нибудь собраться и прочее. Кто-то пойдет на пляж Хемптон, кто-то — на мыс, еще кто-нибудь может съездить в Бостон. Но мы должны каждого предупредить: «Если остаешься в городе, то не попадайся на глаза. Мы ни за кем не следим, и нас не интересует, кто и что делает. Главное, не пойти в школу, спрятаться…» — Бантинг не мог удержаться от того, чтобы не заглянуть в тетрадку, зная, что это может задеть Оби. — Мы ожидаем тех, кто отстал, но около девяноста процентов мы сможем организовать.

— Мне не нужны отстающие, — сказал Арчи жестко, командуя: «Это Арчи, это он правит школой». — Мне нужны все сто процентов.

Бантинг кивнул. И кивнул каждый сидящий в зале.

Последнее задание было не столько заданием, сколько очередным представлением Арчи, снова ломающим скучную рутину, всегда царившую в школе в этом нечеловеческом промежутке времени между весенними и летними каникулами, когда дни были бесконечными и бесцельными, когда даже учителя путались в вялой скуке застрявших часовых стрелок. Выпускники теряли интерес к школе. Теперь они смотрели в будущее, потому что большинство из них почти уже были приняты в какой-нибудь колледж. Те, кто был моложе, уже знали, что, сдав экзамены, они автоматически переходят в следующий класс, и что даже до экзаменов они неофициально считались уже в следующем классе. Даже без вины виноватые новички устали от роли самых младших, и у них уже накопилось достаточно энергии, чтобы стать «годовалыми» и встретить новую порцию новичков следующей осенью. Но на самом деле школа не была такой уж мирной и расслабленной как выглядела — просто вся эта школьная неугомонность затаилась в самых темных ее закутках.

Понимая все это, Арчи отдавал себе отчет, зная, что в акции такого рода могут быть использованы только «годовалые» (хотя и они могли остаться в стороне), он решил, что лучшим приветствием будет всеобщий день прогула школы, который не будет оформлен с помощью тонкого шантажа Брата Лайна. Наоборот, этот день будет ядовитым укусом Арчи Костелло. Все учащиеся «Тринити», а это почти четыреста человек, могли бы просто встать и уйти с уроков посреди указанного дня. Они могли бы исчезнуть, и никто бы их не нашел. И тогда братья начали бы отчаянно обзванивать всех — отсутствие учащегося всегда проверялось по телефону. Они всегда старались узнать, где сегодня Джими или Джой, почему Кевин или кто-либо еще ушел сегодня из школы. И эта схема имела двойное влияние: в школе и дома у учащегося. И теперь Арчи был на шаг впереди. Он изучил наперед дату визита епископа в «Тринити». Традиционный ежегодный визит всегда начинался с большой мессы и проповеди в школьном зале, который на время превращался в часовню для такого мероприятия. В этом году в зале никого не будет.

Картер был в шоке при одной только мысли об унижении епископа, так как эта акция могла иметь серьезные последствия, но об этом он ничего не сказал. Как и все остальные, он научился не возражать порядку Арчи. И идя у него на поводу, почувствовал беспомощность, ему хотелось еще немного смелости, чтобы начать протестовать. Смелости у него было достаточно на футбольном поле или на боксерском ринге. Но там все было иначе. А в эти дни он чувствовал себя одиноко, словно был изгоем в этой школе. Каждый думал, что он был лишь костями и мускулами, но, несмотря на это, такая шутка была бы для него ощутимой, и он понимал, что визит епископа мог принести немало бед, и не хотел в этом участвовать — только не перед самыми экзаменами, после которых он избавится от Арчи Костелло раз и навсегда.

— У меня есть идея, — сказал Бантинг.

Оби вновь посмотрел на этого «годовалого» с уважением после того, как тот после атаки со стороны Арчи был отброшен в сторону, но теперь осмеливался рискнуть другими своими идеями. Обычно только Арчи мог быть генератором каких-либо идей, каковыми теперь они не были, теперь от него исходили только приказы, в большей или меньшей степени.

— Послушаем, — сказал Арчи, — но следи за языком, понятно? — звучало почти чопорно, почти через сжатые губы.

Бантинг кивнул.

— Вот, что я думаю, — начал он, собирая доверие. — Почему бы нам не уйти из школы, всем кроме одного? И если каждый будет отсутствовать, то не… — он не находил подходящего слова.

Арчи махнул рукой:

— Не поражает… не впечатляет, — он послал Бантингу полный восхищения взгляд, или что-то такое должно было произойти, чтобы Арчи оставил свое хладнокровие, он перестал соблюдать дистанцию от толпы, которая всегда была у него в кулаке. — Бантинг, Бантинг. Теперь все ясно. Епископ, Брат Лайн и все преподаватели поднимутся на сцену к алтарю. И один парень сидящий в зале, где-нибудь в середине. Вокруг него будут только пустые места, никого.

— Нам нужен «правильный» парень, — продолжил Бантинг, уже просто читая. — Он будет частью публики, с признаками нормального поведения, словно он в зале не один, словно все происходит как обычно.

Арчи поднял руку, ладонью вниз, словно он был священником, собравшимся благословить паству, но «Виджилс» хотел знать, что этот жест значит. Арчи захотел полной тишины. Внезапно все сидящие в комнате словно задышали в такт по его команде, публика словно застыла. Каждый раз Оби был поражен способностью Арчи, вовремя взять управление в свои руки, это напоминало узкое пятно света от прожектора, которое оказывалось всегда там, где нужно Арчи. Оно мгновенно переместилось с Бантинга на самого Арчи. Глаза Арчи сощурились, он собрался на собственных мыслях, или просто претворился, что думает. Оби уже тысячу раз видел эти представления и трюки. Но трюки ли это были?

Жара в замкнутом помещении стала почти нестерпимой. Душный воздух и запах потных тел затрудняли дыхание. Собрание «Виджилса» обычно было непродолжительным, потому что Арчи не мог долго находиться в этом аромате. Он не мог видеть пот, стекающий по лбам и щекам. Оби тайно разглядывал неподвижно сидящих парней, пристально пялящихся на Арчи. Они не смели пошевелиться. Никто не хотел быть замеченным или выделенным Арчи. Бантинг одиноко рисовался перед всеми. Он был уверен в себе. Его черные кудрявые волосы блестели в грубом свете тусклой свисающей с потолка лампочки. Он выглядел так, словно только что вышел из душа: свежим и чистым. Оби чуть не вздрогнул. Он знал, что Арчи обкатывал Бантинга, готовя из него нового управляющего, который займет место Арчи в следующем году, хотя тот был низкорослым, мускулистым брюнетом в противоположность Арчи, рослому и худощавому блондину. Оби все никак не мог уловить, что же между ними было общего — может быть жестокость?