Дэвид Моррелл - Огненный завет (Братство пламени)

— Тэсс? — Незнакомец склонил голову набок и кивнул. — Прекрасное имя. Уменьшительное от…

— Терезы. — И опять она утаила от него часть правды. Хотя «Тэсс» может быть уменьшительным от Терезы, так ее прозвал отец, который в шутку, когда она была ребенком, дразнил ее «Контессой Терезой» — «Графиней Терезой» — и наконец сократил прозвище до ласкового «Тэсс».

— Ну конечно, — сказал темноволосый, удивительно красивый незнакомец. — Тереза. Испанская монахиня, основательница ордена кармелиток.

— Я не знала. То есть… про нее…

— Это неважно. Просто у меня привычка собирать массу всякой ненужной информации.

— А как вас зовут? — спросила Тэсс.

— Джозеф.

Он назвал тоже только имя, заметила Тэсс, представился точно так же, как она.

Лифт, дернувшись, остановился.

— Ну, мне снова пора отбывать наказание за грехи, — сказал Джозеф.

— Не может быть, чтобы вам не доставляла удовольствие ваша работа. Во всяком случае, вчера мне так не показалось.

— Свидетельствовать на пленке, как гниет и разлагается планета? Вряд ли это может доставлять удовольствие, и все же я чувствую удовлетворение оттого, что делаю доброе дело. — Джозеф вышел и, обернувшись, на прощание сказал: — Благослови вас Господь.

Двери закрылись, и у Тэсс что-то оборвалось под ложечкой, но не оттого, что лифт пошел вверх.

На следующий день, в пятницу, Тэсс так увлеклась статьей, что проработала весь обеденный перерыв. В четверть третьего желудок наконец напомнил о себе, и она решила, что не сможет сосредоточиться, если не перекусит. Войдя в лифт, она подумала о Джозефе. Кабина остановилась этажом ниже. И снова закололо кончики пальцев. Нет, подумала она, это всего лишь совпадение. Однако у нее чуть не подкосились ноги, когда дверь распахнулась и в лифт шагнул Джозеф. Он усмехнулся, совсем не удивившись, что они опять встретились.

— Похоже, нам суждено постоянно друг с другом сталкиваться. — Он надавил кнопку «Вестибюль». — Как ваше наказание за грехи?

Стоя рядом с ним, чувствуя, как соприкасаются их руки, Тэсс старалась сдержать участившееся дыхание.

— Наказание за грехи? — И неожиданно вспомнила, что вчера он уже оборонил эту фразу. — А, вы имеете в виду работу. Я пишу статью о кислотных дождях. Она идет хорошо.

— Что может быть лучше.

— Я…

— Да?

— Не кажется ли вам по меньшей мере странным, что мы с вами решаем спуститься вниз…

— В одно и то же время? — докончил фразу Джозеф и пожал плечами. — Мир вообще странная штука. Я давным-давно научился смиряться с судьбой, а не спорить с ней. Того, что суждено, не избежать.

— Что-то вроде «кисмет» [4] [4] Кисмет — судьба, рок, предопределение у мусульман или «кармы»? [5] [5]Карма — в индуизме воздаяние за содеянное в прежних рождениях.

— Провидение. — Глаза Джозефа блеснули. — Поздний ленч?

Тэсс уловила запах его лосьона после бритья и не смогла сдержать дрожь в голосе.

— Заработалась.

— Я тоже. Напротив есть кафе. Хотите, перекусим вместе?

По рукам Тэсс поползли мурашки.

— Только за себя я плачу сама.

Джозеф развел руками.

— Как скажете. Но я все равно буду рад.

На людном и шумном тротуаре они подождали, пока на проезжей части не появился просвет в потоке машин, и перебежали улицу к кафе. Воздух был влажным, солнечные лучи — тусклыми, они с трудом пробивались через дымку автомобильных выхлопов. Тэсс посмотрела на Джозефа и снова обратила внимание на то, что он озирается по сторонам, словно выискивает кого-то в толпе, — точно так же, как в тот день, когда она его встретила. Почему? Она недоуменно свела брови и, следуя манере отца до всего докапываться, задала себе вопрос: неужели Джозеф считает, что за ним следят? Да будет тебе, подумала она. Это не шпионское кино. Проснись.

Обеденное время прошло, и кафе было заполнено посетителями только на четверть.

— У нас сегодня очень вкусное пастрами [6] [6]Пастрами — острая копченая говядина. , — сказал официант.

— Спасибо. Мяса не надо, — отказался Джозеф. — Дайте, пожалуйста, сандвич с помидорами, брюссельской капустой и огурцами.

— С шинкованной капустой? А как насчет маринованных овощей?

— Подойдет. И бутылку минеральной воды.

— Звучит неплохо, — одобрила Тэсс. — Мне то же самое. — Когда официант отошел, она внимательно посмотрела на Джозефа. — Мясо не едите? Вы вегетарианец?

— Не то чтобы вегетарианец. Просто не люблю мясо. К тому же сегодня пятница.

Тэсс — католичка по вероисповеданию — поняла, что он хотел сказать. Раньше католикам не разрешалось есть мясо по пятницам. Но сейчас только пожилые и строго следующие религиозным канонам люди соблюдали это давно устаревшее правило, а Джозеф был слишком молод, чтобы воздерживаться от мясного из страха совершить грех.

Тэсс, стараясь не выдать своего любопытства, пояснила:

— Я спросила потому, что сама вегетарианка.

— Ну вот и еще кое-что общее у нас с вами.

— Вы тоже католик?

Джозеф нахмурился.

— С чего вы взяли, что я католик?

— Не едите мяса по пятницам.

— А, — протянул Джозеф, — понятно. Нет, я не принадлежу к этой вере.

— Извините. Я, наверное, задаю слишком много вопросов.

— Не волнуйтесь, я не обиделся.

— Тогда я… Если не возражаете, я спрошу кое-что еще, — сказала Тэсс.

— Слушаю.

— Почему вы так нервничали, когда переходили улицу?

Джозеф рассмеялся.

— В Нью-Йорке? Где полно наркоманов и сумасшедших водителей? А кто не нервничает?

— Еще вопрос.

— Давайте.

— Не хотели бы вы увидеть меня завтра? — Тэсс удивилась собственной смелости. Ее сердце замерло.

— Не хотел бы я?… — Он перевел взгляд на стол, поигрывая ножом и вилкой, затем пристально посмотрел на нее своими проницательными серыми глазами. — Конечно. Я бы с большим удовольствием проводил время в вашем обществе.

Тэсс выдохнула.

— Но мне бы хотелось быть честным.

«Черт, — подумала Тэсс. — Вот оно. Вот этого я и боялась. Такой привлекательный мужчина не может быть одинок. Сейчас он скажет, что у него кто-то есть».

Она выпрямилась и, готовя себя к худшему, оперлась руками о столешницу.

— Я ценю честность.

— Мы можем быть только друзьями.

— Мне не совсем понятно…

— Мы не сможем стать любовниками.

Его откровенность поразила ее.

— Господи, — воскликнула Тэсс, — я же не делаю вам никаких неприличных предложений! Я ведь не прошу вас лечь со мной в постель.

— Да-да, конечно. Ваше поведение, конечно, безупречно. — Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. Она заметила неровный шрам на тыльной стороне запястья. — Я не хотел обидеть или смутить вас. Просто… есть кое-что, чего вы, вероятно, не поймете.