Дэвид Моррелл - Огненный завет (Братство пламени)

— Хотелось бы так думать. Но я не ошиблась, — проговорила Тэсс, чувствуя, как все поплыло у нее перед глазами.

— Я просто стараюсь не лишать вас надежды.

— А я боюсь, что надежда — такая же редкая штука, как преданность.

Чем ближе подъезжали они к 88-й улице, тем труднее становилось Тэсс дышать. Она напряженно смотрела, как лейтенант повернул машину направо, пересек две улицы и наконец отыскал место для парковки. Тэсс едва нашла силы выйти из автомобиля и захлопнуть дверцу.

Слева, частично скрытый деревьями, стоял шестифутовый, похожий на частокол деревянный забор, окружавший Дворец Грейси. Один из первых особняков в Нью-Йорке по Ист-Ривер, он был выстроен в 1798 г. Арчибальдом Грейси. В громадном доме, со множеством труб и фронтонов, с бесчисленными верандами и балконами, одно время размещался городской музей, но теперь Дворец превратился в строго охраняемую резиденцию мэра. Прямо перед Тэсс, неумолимо притягивая ее взгляд, темнела витая чугунная решетка, а за ней — рощицы и тропинки парка Карла Шурца.

— Вы уверены, что хотите это увидеть?

Прежде чем лейтенант успел закончить вопрос, Тэсс схватила его за руку и потащила через улицу. Они вошли в открытые ворота (надпись предупреждала, что с десяти часов вечера и до восьми утра запрещается пользоваться радиоприемниками, магнитофонами и музыкальными инструментами) и направились вглубь по выложенной кирпичом дорожке, обсаженной с обеих сторон густым кустарником. Раскидистые деревья с пышной кроной отбрасывали под ноги тень.

— Где? — хрипло прозвучал голос Тэсс.

— Охрана во Дворце Грейси увидела пламя в три часа утра в воскресенье. Примерно… — Крейг оглянулся. — Там. — Он указал на гранитный грот за кустами справа. — Мэра охраняют профессионалы, они не оставили свой пост. Они знают: что бы ни случилось, пост покидать нельзя. Пламя могло оказаться отвлекающим маневром, попыткой вынудить их оставить босса без прикрытия. Поэтому охранники позвонили в соседний участок. Тем временем они увидели, что пламя устремилось отсюда, — Крейг указал на грот, потом повел рукой в сторону кустов и миниатюрного амфитеатра за висячим мостиком, — туда, к той скульптуре.

Тэсс покачнулась, приблизившись к скульптуре — бронзовому изваянию ребенка в натуральную величину, который, обхватив руками колено, глядел вниз, на выложенную кирпичом пятидесятифутовую площадку посреди амфитеатра.

Скульптура, вероятно, изображала эльфа. Она странным образом напоминала Тэсс Питера Пэна.

— И?… — Тэсс услышала, как гулко прозвучал ее голос в каменной чаше амфитеатра.

— Помните, что это вы просили привезти вас сюда?

— Я не забыла. И?…

— Полицейские из местного участка обнаружили… На выложенной кирпичом площадке скопилась дождевая вода… Жертва…

— Да, вы мне говорили. Он пытался сбить пламя, катаясь в луже. Где?

— За скульптурой, Тэсс. — Предостерегающе подняв руку, Крейг шагнул вперед. — Я не советую…

— Мне это необходимо.

Тэсс медленно обогнула скульптуру. И тяжело опустилась на пьедестал у ног изваяния. На кирпичах темнел контур лежащего на боку человека с прижатыми к подбородку коленями.

— О!

— Мне жаль, Тэсс. Я не хотел привозить вас сюда, не вы настояли.

Тэсс с рыданием нагнулась к зловеще черневшему контуру, дотронулась рукой до того места, где должно было находиться сердце Джозефа.

— У меня еще одна просьба. — Ее голос дрогнул. — Пожалуйста! Одна-единственная.

— Увезти вас?

— Нет. — Безутешно рыдая, Тэсс сквозь слезы умоляюще смотрела на лейтенанта. Крейг понял. Он раскрыл объятия, и она, заплакав еще горше, уткнулась ему в плечо.

Мемфис, Теннесси

Билли Джо Беннет исходил потом. Липкая влага струилась по его голове, лицу, по груди, спине и ногам. Она скатывалась по шее, насквозь промочив рубашку. Нервно ведя машину по увеселительному району города, Билли Джо чувствовал себя так, будто сидит в луже. И потел он не потому, что ночь выдалась, душной и влажной. Собственно говоря, он плотно закрыл окна своего «шевроле-блейзера» и включил кондиционер на полную мощность. Обдуваемый струёй ледяного воздуха, он дрожал от холода и при этом не переставал потеть. Потому что и знобило его, и потел он совсем по другой причине.

Точнее, по двум причинам. Первая — это нервное напряжение. Как-никак, утром он должен предстать перед паршивой правительственной следственной комиссией. А вторая заключалась в том, что Билли Джо отчаянно требовалась порция кокаина.

Господи, сетовал он, как это может быть, что, когда ты нюхаешь эту штуку, тебе становится удивительно хорошо, а когда у тебя ее нет, — чертовски погано? Нутро у Билли Джо нестерпимо болело, будто все там терлось друг о друга. Мышцы сводило так, что руки того гляди переломят обод баранки. Боже всемогущий Свет фар встречных автомобилей кинжалом вонзался в глаза. Сияние неоновых реклам над барами заставляло мучительно морщиться. «Если я немедленно не добуду „конфеток для носа“, непременно загнусь!»

Он то и дело украдкой бросал взгляд в зеркало заднего вида, отчаянно надеясь, что за ним нет хвоста. Эти проклятые ищейки из правительственной — комиссии! С воскресенья они следовали за ним по пятам. Когда он был дома, их машина стояла на улице. Каждый день после того, как сошел с рельсов поезд, они заставляли его сдавать мочу на анализ, и пока все шло нормально, потому что Билли Джо не дурак. Нет, господа хорошие, не дурак. Он читает газеты, смотрит новости по телевизору и еще несколько месяцев назад сообразил, что скоро тех, кто работает на транспорте, будут выборочно проверять на наркотики, и заранее подготовился на случай, если его подвергнут такой проверке. Он заплатил своему брату, который и близко не подходил к кокаину, и тот наполнил мочой стерильную банку. Затем Билли Джо забрал банку домой, разлил мочу по нескольким пластиковым пробиркам и спрятал их за сливным бачком в туалете. Узнав об аварии, он тут же бросился в туалет, смазал вазелином одну из пробирок и засунул ее — ну и больно же было! — в прямую кишку. И точно — в воскресенье в дверь постучался следователь из правительственной комиссии, показал ему постановление суда, вручил стеклянный флакон и попросил помочиться. Ну, а Билли Джо ему в ответ:

— Пожалуйста. Мне нечего скрывать. — И зашел в туалет. Там, заперевшись, вытащил из заднего прохода пробирку с мочой, вылил теплую жидкость в стеклянный флакон, засунул пробирку на прежнее место и, выйдя, из туалета, сказал следователю: — Извините, но по заказу у меня плохо получается. Это все, что я смог выжать из своего мочевого пузыря.

Следователь, посмотрев на него ледяным взглядом, ответил:

— Смею вас заверить, этого вполне достаточно.