Дэвид Моррелл - Огненный завет (Братство пламени)

Присцилла отхлебнула чаю для поддержания сил и окрепшим голосом продолжила:

— В Европе же последний оплот митраизма ликвидировали в средние века. В тринадцатом веке идея двух противоборствующих равных богов — одного доброго, другого злого — снова появилась на юго-западе Франции в городе Альби. Католическая церковь нарекла неожиданно возродившийся митраизм по имени города альбигойской ересью. Может существовать только один Бог, утверждала она, — и тысячи благословленных папой крестоносцев хлынули в Юго-Западную Францию и устроили резню, убивая всех, кого подозревали в ереси. Погибло несметное количество людей. В конце концов все предполагаемые еретики были оттеснены в горы, где укрылись в крепости Монсегур. Крестоносцы осадили ее и дождались, пока голод и жажда не вынудили осажденных сдаться. Тогда крестоносцы подожгли деревянные крепостные стены и, окружив их, наблюдали, как гибнут в огне оставшиеся в живых еретики. Вот так более чем семьсот лет назад в западном мире перестал существовать митраизм.

— Но вы, похоже, не очень-то в это верите.

— Ну, — задумчиво произнесла Присцилла, — есть предание, утверждающее, будто в ночь накануне резни горстка самых непреклонных еретиков по веревкам спустилась со скалы, захватив с собой какое-то неведомое сокровище. Я иногда задаю себе вопрос, не сохранились ли тайные очаги ереси и по сей день. А фотография этого барельефа наталкивает меня на мысль, что это так. Ведь не купишь же такую скульптуру в какой-нибудь лавке древностей. Если бы это было возможно, цена оказалась бы баснословной, потому что, как я говорила, большую часть скульптур уничтожили после принятия Константином христианства. Остались лишь музейные экспонаты. Лучшие, о которых мне известно, находятся в Лувре и Британском национальном музее.

— Но вы видели похожие барельефы в Испании в 1973 году, — напомнила Тэсс.

— Да, это были полустертые изображения, высеченные на стенах гротов под Меридой. И очень плохо сохранившийся барельеф в маленьком музее недалеко от Памплоны. И еще, к моему великому удивлению, несколько подобных скульптур в отдаленных пещерах в том же районе. Именно поэтому я и заподозрила, что ересь продолжает существовать. Естественно, местные жители бывали в этих пещерах и знали и о барельефах, спрятанных там по той или иной причине. Я не тронула их, оставив там, где нашла, не только из уважения к чужим верованиям, но и, конечно, из-за страха. Мне совсем ни к чему было навлекать на себя гнев селян, лишив их древних святынь, к тому же, когда я выходила из пещер, у меня было такое чувство, что за мной следят.

— Ты никогда не рассказывала об этом, дорогая, — заметил с укором профессор Хардинг.

— Ну, я никогда не рассказывала тебе всего, Ричард, не хотела волновать. Если бы ты знал обо всех моих приключениях во время научных экспедиций, ты бы мне их запретил. Но это отдельный разговор. Вот что я хочу сказать, Тэсс: на вашей фотографии заснята не древняя скульптура. Это мраморная копия, сделанная в наши дни. Чтобы создать такую, нужно основательно потрудиться, и потому стоит она немалых денег. Встает вопрос: зачем понадобилось создавать копию?

— И что она означает, — настойчиво добавила Тэсс. — Почему древние считали ее священной? Почему Митра перерезает горло быку?

Вашингтонский национальный аэропорт

Крейг с нетерпением ждал, когда приземлившийся самолет наконец остановится. Он расстегнул привязной ремень и вскочил на ноги в ту же секунду, как погасла предупреждающая надпись. Торопясь выйти из самолета, поспешно протиснулся по заполненному пассажирами проходу между кресел, а в здании терминала осторожно огляделся, не следят ли за ним.

На стоянке такси выстроилась очередь, и Крейг как на иголках дожидался своего череда. Когда у обочины остановилась свободная машина, он забрался на заднее сиденье, сказав водителю:

— Гостиница «Мэрриот» в Кристалл-Сити.

Весь в испарине от волнения, Крейг то и дело поглядывал на часы. Такси подъехало к гостинице чуть раньше назначенного времени — двадцать минут третьего.

Когда Крейг расплатился с водителем и машина отъехала, к нему подошел одетый в ливрею швейцар и, увидев, что у Крейга нет багажа, озадаченно спросил:

— Вы к нам в гостиницу, сэр?

— Нет, я кое-кого жду.

Швейцар отошел, не очень приветливо пробурчав:

— Пожалуйста, сэр, очень хорошо.

Крейг нервно провожал глазами каждый автомобиль на шоссе, ища взглядом черный «Порше-911». Узнать машину будет нетрудно. Вот-вот Тэсс свернет с шоссе и остановится перед ним. Крейг быстро сядет на переднее сиденье, и они умчатся прочь. Да, она будет здесь с минуты на минуту.

Крейг закашлялся от смога и начал вышагивать у входа в гостиницу, поглядывая на часы. Половина третьего. Без двадцати пяти. Без двадцати. «Должно быть, попала в автомобильную пробку. Еще минута, и я ее увижу».

А в это время сумрачного вида мужчины, у каждого из которых в кармане лежало кольцо с рубином, наблюдали за ним из-за почтового фургона на другой стороне улицы. И сероглазый человек не сводил с него тяжелого взгляда, сидя в ресторане чуть дальше по той же улице.

Все мышцы тела у Крейга напряглись в нетерпеливом ожидании. Без пятнадцати три. Он задыхался от волнения.

«Тэсс! Бога ради, что случилось? Где ты, черт побери?»

— Вы сказали, что скульптура стояла в спальне вашего друга? — спросила Присцилла.

Тэсс, не решаясь подвергать Хардингов опасности в случае, если ее преследователи узнают, что она побывала в их доме, помявшись, ответила:

— Да, барельеф стоял на книжной полке.

— По выражению вашего лица видно, что вас беспокоит что-то еще.

У Тэсс не было выхода, ей придется им рассказать. Она должна понять все до конца.

— Спальня…

— Что насчет спальни?

— …странно выглядела.

Присцилла резко наклонилась к ней.

— Что значит странно?

— Там не было ламп. Верхний свет не работал. На полу стояли свечи. А рядом со скульптурой были еще две свечи.

— Свечи? Ну конечно же. Одна вверх фитилем, а другая — вниз? — тут же спросила Присцилла.

Тэсс удивленно вскинула голову.

— Да. Откуда вы знаете?

— По фотографии барельефа. По факельщикам по обеим сторонам Митры. Один факел пламенем вверх, другой — вниз. Тэсс, я почти уверена, что увиденное вами — самодельная митраическая святыня. О чем еще вы умолчали?

С содроганием сердца Тэсс окончательно сдалась и решила открыться Присцилле во всем. Она кратко изложила события начиная с прошлой среды — неужели прошла всего неделя? — когда она впервые повстречалась с Джозефом. Начиная с того, как на пол лифта упала золотая ручка «кросс» и Джозеф, посмотрев на ручку, пробормотал название фирмы почти с благоговением. Золотой «кросс». Теперь она знала, что это слово означало для Джозефа. Символ бога солнца.