Таня Карвер - Клетка из костей

Фил пытался придумать ответ, но мозг отказывался работать. Поэтому заговорила снова Марина.

— Сдавайся, Брайан, — посоветовала она. — Тебе конец.

— Замолчи и отойди от клетки. Не то пристрелю.

— И так ведь пристрелишь. Твоя песенка спета, Брайан. Пока мы тут болтаем, ОБОП перехватывает твой груз на складе. Микки тоже там. — Она покосилась на часы. — Как раз закончили, наверное.

— Ты лжешь! — выпалил Гласс.

— Конечно, Брайан, лгу. Я это все сочинила. Просто чтобы проверить тебя. Такие уж мы люди, психологи.

Дыхание Гласса участилось. От былой самоуверенности не осталось и следа. Он чувствовал себя пойманным в ловушку.

— Но я все равно… могу… я могу… скажу, что это я… — Он указал стволом пистолета на Садовника. — Сволочи, сволочи проклятые… — Руки его дрожали. — Вы все… вы все испоганили…

Он направился к ним. Переступил через труп Садовника, через перевернутый алтарь. Фил отмечал его перемещения остатками угасающего сознания.

— Опусти… опусти пистолет, Гласс, — пробормотал он.

— Заткнись!

— Может, просто уйдешь? — предложила Марина. — Мы тебя держать не станем.

— Да ну? Какие молодцы!

Марина, поддерживая Фила, отступила от дверцы клетки.

— А ну, ни с места!

Гласс положил палец на спусковой крючок.

— Ты бы уже определился: то «отойди от клетки», то «ни с места». Ради всего святого, Брайан, чего ты хочешь?

Он промолчал.

— Ну же, Брайан, прояви хоть какую-то последовательность. Ты ведь человек дела, а не слова. Прирожденный лидер. Ты должен выражаться четко, чтобы люди понимали тебя и слушались. — Она сделала шаг к нему. — Так лучше? Или мне все-таки отойти? Выбирай, Брайан.

Фил озадаченно наблюдал за Мариной. Она словно нарочно провоцировала Гласса. Но зачем? Пистолет она отобрать не сможет, он сильнее. А Фил не может ей ничем помочь. Зачем лезть на рожон? Он же прикончит ее не задумываясь!

Гласса явно раздражали ее слова. Он растерялся. И не заметил, что сзади к нему подбирается Финн.

Мальчик умудрился незаметно выскользнуть из клетки — незаметно для всех, кроме Марины. И подобрал оброненный Филом нож. Пока главный инспектор недоуменно выслушивал Маринины провокации, мальчик подошел к нему вплотную.

— Так что же? Определился? Или мне всю ночь перед тобою бегать?

— Заткнись! Заткнись!

Обхватив Гласса сзади, Финн вонзил лезвие ему прямо между ребер. Изо всей силы. Глубоко.

Глаза главного инспектора полезли на лоб. Две мишени. Два яблока на белых блюдцах. Он выронил пистолет. Финн вытащил лезвие и вогнал его снова. Гласс вздрогнул. И снова.

Осознав, что произошло, Гласс взвыл.

Марина увидела, что Финн занес нож для нового удара.

— Хватит, — попросила она. Мягко, но решительно.

— Он… — прошипел Финн. — Он держал нас… Он обижал маму… обижал меня…

— Больше он никого не обидит. Брось нож, Финн. Пожалуйста.

Финн послушался.

— Молодец. Иди сюда.

И она крепко обняла мальчика.

Гласс рухнул на пол.

Фил посмотрел на Гласса, перевел взгляд на Садовника, с него — на Марину и Финна. Нахмурился.

— Так поступают все матери, — сказала Марина. — Борются за свои семьи.

И мир для Фила подернулся пеленой.

— Ну наконец-то! Сколько на твоих?

Микки улыбнулся.

— Вижу, тебе уже значительно лучше.

Анни сидела на больничной койке, опираясь на гору подушек. Одно плечо по-прежнему было перевязано. Она улыбалась и, если не считать редких гримас, производила впечатление человека отдохнувшего. Микки сел рядом. Анни отложила любовный роман, который читала до его прихода.

С той ночи в Харвиче прошла уже почти неделя. Почти неделя с той ночи, когда Микки воочию убедился, на что иные люди готовы пойти, чтобы поработить других. Он всякого, конечно, насмотрелся, такая уж у него работа, но это…

В ту ночь он не смог уснуть, пока не подлечил нервишки бутылкой виски. Проснулся он с чудовищным похмельем и осознанием того, что это все — все, что он лицезрел, — действительно имело место.

И твердо решил многое изменить…

— Занят был, — сказал он.

— Да уж. А я тут лежала как колода и пропустила все веселье.

Микки открыл было рот, чтобы ответить, но в последний момент передумал и сказал совсем другое:

— Не волнуйся. Тебе тоже хватит. Ты, главное, выздоравливай скорей.

И он был прав. Единственным ответчиком, ввиду гибели всех остальных Старейшин, считался Балхунас. Он пытался торговаться, но довольно быстро понял, что выгодной сделки заключить не получится. В конце концов его поймали на его собственном складе с двумя контейнерами живого товара. Там же была обнаружена тюрьма из металлических контейнеров.

— Дознание продолжается?

Микки кивнул.

— Старейшины, как они сами себя называли, оставили очень подробные записи. Списки клиентов, пожелания, суммы, где и когда производились выплаты… В таком духе. А клиенты у них, надо сказать, были люди небедные.

— Стало быть, каждый объявит по юридической войне.

— Именно. Суды затянутся на долгие годы. И потом еще этот Садовник… Останки его жертв разыскивают по всей стране. Поверь мне на слово, такого маньяка старушка Англия еще не видала. В общем, не переживай, работы непочатый край. Возвращайся.

— Ага. Слушай… — Улыбку с лица Анни как ветром сдуло. — Мне рассказали о твоей девушке… Прими мои соболезнования.

— Она не была моей девушкой, — поспешно поправил ее Микки.

— Ну да.

— Правда. Она… она просто использовала меня в своих целях. Я… — Он пожал плечами и отвел взгляд. — Вот и все. Правда.

— Она покончила с собой, когда поняла, что больше так не может.

Анни говорила тихо, ласково. Боялась разрушить воцарившуюся в палате атмосферу.

— Похоже на то. Может, я в этом виноват… Слишком жестко на нее наседал, выбивал из нее признание. Может, я мог… Не знаю.

— Ты ничем не мог ей помочь. Она просто поняла, что больше так не может. Не может жить с таким грехом на душе. Ты ни в чем не виноват. Не казни себя.

Микки кивнул, хотя ее слова не смогли окончательно его переубедить.

— Дженни Свон не выкарабкалась. Как ни старалась. Сильная была женщина, но…

— Да, я слышал. Клеменс, парень из ОБОПа, чуть не потерял напарника, но тот вроде оклемался.

— Хоть что-то.

— Нормальные оказались ребята. Рекомендовали нас с Филом к повышению.

— Правда?

— Ага.

— Ничего себе.

— Но Фил отказался. Значит…

— Значит, и ты остаешься здесь.

Он посмотрел ей в глаза.

— Да. Я остаюсь здесь.

Ветер швырял в окно мертвые листья. Они молча слушали его слабый, отдаленный свист.

— Я вот подумал… — наконец сказал Микки.

— Я тоже. Тут же больше и заняться нечем. Или думай, или смотри боевики по телеку.