Мишель Рио - Неверный шаг

— Повернись лицом к стене, — сказал незнакомец. — Сделай шаг назад. Еще один. Обопрись о стену, расставь руки пошире и не сгибай в локтях.

Человек, наклонившись далеко вперед, принял неловкую позу, исключавшую любое быстрое движение. Незнакомец обыскал его. Вытащил у него из-за пояса пистолет с Глушителем, а из кармана запасной магазин. Отвинтил глушитель и положил все вместе в правый карман своего плаща.

— Пошли.

Они обогнули дом. Человек бросил быстрый взгляд в глубину сада. Незнакомец открыл дверь и провел его в дом, они миновали коридор и вошли в библиотеку. Человек заметил Бремона. На его бесстрастном лице ничего не отразилось, но в глазах появилось что-то новое — это был страх.

— Ложись на живот, руки в стороны, ноги на ширину плеч.

Тот послушно лег. Незнакомец подобрал с пола около письменного стола пистолет Бремона.

— Вставай.

Когда тот распрямлялся, незнакомец выстрелил из пистолета Бремона. После суховатых щелчков глушителя выстрел грянул громовым разрядом. Человек повалился обратно на пол, держась руками за живот, скорчившись от боли, сжав ее в одно плотное кольцо, вобрав ее в себя всю, до последнего стона. Потом его тело обмякло, и он больше не шевелился. Незнакомец осмотрел его. Вложил собственный пистолет в левую руку убитого — пистолет, который незнакомец нашел у него за поясом, был под левую руку — и несколько раз сжал его пальцы вокруг рукоятки. Потом положил пистолет рядом с трупом. Возвратил пистолет Бремона на то самое место, где его подобрал. Перешел в гостиную и оглядел улицу. Не заметил ничего необычного. Через несколько минут он вышел в сад, чтобы обыскать убитого, лежавшего за цветником. При нем он нашел автоматический пистолет, глушитель и запасную обойму, положил все это в левый карман плаща. Вернулся в библиотеку. Вынул из ящика письменного стола незаконченное письмо и внимательно перечитал его. При первом чтении он обратил внимание на небольшую помарку после второго «Х.», хотя и не придал тогда этому значения. Теперь он внимательно рассмотрел исправление. Рукописный «икс» вполне можно было принять за «К», под закорючкой следом прочитывалась зачеркнутая буква: «е» или «с». Возможно, странное приращение к букве, по самому своему значению стоящей особняком, объясняется совпадением символа инкогнито с первой буквой имени, которое Бремон осмотрительно за ним скрывал и которое он начал, по-видимому, машинально писать, но вовремя спохватился? Он обыскал труп журналиста и нашел во внутреннем кармане пиджака записную книжку. Раскрыл на букве «Х». Ни одной записи. Тогда он стал читать с самого начала, обращая особое внимание на имена. Под «М» значилось: Мерло Ксавье, ул. Эдгара А. По, 23. Следом шел телефонный номер. Он дочитал до конца, но больше ничего подходящего не нашел. Положил записную книжку на место, вынул из рамки фотографию и убрал рамку в ящик письменного стола. Посмотрел в нерешительности на книгу Марка Блока, лежащую на полу, вытащил из кармана банкноту и положил ее в тот же ящик, к рамке. Поднял книгу, заложил в нее фотографию и письмо Бремона, осмотрелся кругом, вышел из комнаты и выбрался из дома через заднюю дверь в сад. Вскоре, на дороге, ведущей в город, в ночном сумраке растаяли огни его автомобиля.

Весь этот район, застроенный крупными коттеджами с прилегающими к ним обширными парковыми угодьями, из которых самое скромное по площади занимало не менее трех гектаров, разбитый на правильные четырехугольники узкими улочками, параллельными и перпендикулярными центральной авеню, так густо усаженной деревьями, что она сама больше походила на тонкую, несоразмерно вытянутую в длину полоску леса, — излучал невозмутимое довольство и достаток. Незнакомец остановил машину на пустынной улице, между высокой стеной одного из самых внушительных частных владений и кованой решеткой городского сада. Из-за стены высовывались гигантские дубы, их ветви подсвечивались снизу, по всей длине парка, пучками раскаленного белого света, исходящего от невидимых мощных прожекторов. Это полноводное буйство отраженного света особенно бросалось в глаза с улицы, с ее домашним рыжим отблеском фонарей на дороге, — рождая в прозрачной июньской ночи фантастический мир жаркого полуденного солнца. Неподалеку, в двух шагах от места, где он поставил машину, незнакомец разглядел на стене укромную метку. Он открыл багажник, снял перчатки, потом плащ, пиджак, галстук, рубашку и ботинки и убрал их внутрь багажника. Вытащил оттуда тонкую черную водолазку и пару темных теннисных туфель. Натянул водолазку, обул туфли и снова надел перчатки. Потом вынул из багажника металлические трубки, состыковал их, так что они образовали легкую лестницу, приставил лестницу к стене там, где находилась метка. Взял из левого кармана плаща пистолет человека, убитого в саду, глушитель, навинтил на ствол; вытащил оттуда же запасной магазин и переложил в карман брюк. Закрыл багажник на ключ. Проверил заряженную обойму — полная, — окинул взглядом оба конца улицы и полез вверх по лестнице, не останавливаясь, пока его голова не оказалась вровень со стеной. Стену от первой шеренги дубов отделяла широкая аллея, посыпанная гравием и насквозь пропитанная светом мощных прожекторов, расположенных на равном удалении по обеим ее сторонам. Незнакомец прицелился в следящую камеру, прикрепленную к стволу дерева и почти неприметную на этой высоте в развесистой кроне. Выстрелил. Камера подпрыгнула, объектив отключился. Незнакомец взобрался по последним ступенькам, перекину одну ногу через стену, поднял лестницу и перенес ее на другую сторону. Спустился на дорожку, забрал лестницу и скрылся за ближайшим деревом.

В караульной комнате за пультом слежения сидел человек. Перед ним, на щите, двенадцать контрольных экранов показывали все отрезки аллеи, идущей вдоль внешней стены вокруг четырех гектаров парка за виллой.

— Повреждение на второй камере, — сказал он. — На пятьдесят метров аллеи нет картинки. Кто-нибудь, посмотрите, что там.

Он обращался к двум охранникам, игравшим в карты за маленьким столиком у него за спиной. Один из них встал и направился к двери Пройдя через холл, из глубины которого монументальная лестница поднималась на верхние этажи, oн вышел на каменную террасу, нависавшую над посыпанным гравием двориком, где стоял лимузин. Дальше, за двориком, были разбиты большие клумбы, засаженные какими-то редкими сортами цветов, освещенные через регулярные промежутки фонарями, придававшими густой, гладко выстриженной зелени газонов молочный отлив; газоны с клумбами обступали слева и справа центральную аллею, которая вела к массивным стальным, с дубовой обшивкой, воротам, делившим внешнюю ограду на две равные части. На террасе, свободно развалясь в кресле, свежим воздухом дышал шофер в ливрее, с сигаретой и бокалом в руке.