Деон Мейер - Кровавый след

Надо считать выстрелы. В магазине всего шесть патронов. Осталось пять.

Он выбежал из гардеробной, в руке — знакомый «смит-и-вессон» пятисотой модели. Я падаю за секунду до выстрела. Слышу оглушительный грохот. Промазал. Должно быть, револьвер был спрятан у него под рубашкой. Я пригибаюсь, перекатываюсь, целю в лампу в центре потолка, стреляю, откатываюсь в сторону.

Осталось четыре патрона.

В комнате по-прежнему светло. Телевизор! Оборачиваюсь, стреляю в экран, перекатываюсь.

Наконец-то темнота. У меня осталось три патрона.

Звонит телефон. Охранная компания.

Грохочет его револьвер, пуля свистит совсем рядом. Я ползу к кровати, понимая, что я в беде. Сейчас сюда явятся оба его дружка, бежать в коридор — не выход, охранная компания, наверное, сразу приезжает, если никто не подходит к телефону. У меня только один выход: вытащить Инкунзи наружу через раздвижную дверь к бассейну.

В дверь молотят кулаками, кричат. Я оборачиваюсь, стреляю в дверь. С другой стороны крик, глухой удар падающего тела.

Осталось всего два патрона.

Качусь к кровати, быстро вскакиваю, в замочную скважину проникает луч света, вижу Инкунзи. Он тоже видит меня. Выхода нет. Стреляю ему в грудь. Он падает, револьвер стреляет в потолок. Я целю ружьем в дверь — за ней остался еще один.

У меня последний патрон.

Юлиус давится и хрипит. Я этого не хотел!

Голос из коридора:

— Юлиус!

Я ползу к кровати.

Там лежит Бык; в груди рядом с сердцем у него большая дыра, кровь хлещет на ковер. В горле что-то страшно булькает.

Потом он затихает.

— Инкунзи! — слышится крик из-за двери.

Я целюсь в дверь. Тишина.

Наверное, его приятель опустился на четвереньки или на колени — тени нет.

Надо убираться отсюда. Я переваливаю через кровать, выхватываю из рук Инкунзи «смит-и-вессон». Не могу вспомнить, сколько раз он стрелял. Вскакиваю, рывком раздвигаю шторы, отпираю раздвижную дверь.

Сзади с треском ломается дверь, я оборачиваюсь. Вижу чью-то тень. Стреляю. Он ревет. Попал!

Швыряю дробовик направо, к стене. Он стреляет туда. Перехватываю револьвер в правую руку, целюсь, вижу, как он пытается встать. Стреляю в него два раза. Он падает.

Подбегаю к раздвижной двери, открываю ее. Внутри надрываются и сигнализация, и телефон. Сколько у меня осталось времени?

Остановись, подумай. Черная сумка в туалете. На полу валяются ключи от машины Инкунзи. Хватаю «смит-и-вессон», проверяю барабан. Он пустой. Швыряю револьвер на пол, возвращаюсь в комнату. Там тихо. Я перелезаю через тела, поскальзываясь в крови. Нахожу ключи, хватаю револьвер его дружка. Он поменьше, вроде кольта. Выхожу в коридор. Тот, кто лежит за дверью, еще не умер. У него отстрелена правая рука, он держит обрубок левой, пытаясь остановить кровь.

— Помоги!

Это он бил меня ногами ночью. Прищурившись, смотрит мне в лицо. Узнал! Быстро тянется к пистолету, который валяется на ковре.

— Нет! — говорю я.

Он понимает, что речь идет о жизни и смерти; пальцы хватают рукоятку.

Я стреляю ему в сердце.

Потом в отвращении и гневе отшвыриваю кольт. Я представлял себе все совсем не так, на такой исход я не рассчитывал.

Бегу в туалет, хватаю сумку, выбегаю из дома. Как попасть в гараж? Дверь в гараж находится в просторной, современной, стерильно чистой кухне.

Телефон умолкает. Дурной знак.

Где кнопка от гаража? На брелоке четыре кнопки. Нажимаю красную. Сигнализация умолкает. Жму все остальные кнопки по очереди. Слышу, как раздвигаются ворота. Потом открываю дверь гаража. Вскакиваю в БМВ, вставляю ключ в замок зажигания. Автоматическая коробка передач… Задний ход… движение вперед… Я безоружен. Если примчится отряд охранников…

Выезжаю из ворот, включаю передачу, трогаюсь с места, прибавляю газа.

Навстречу едет микроавтобус охранного агентства. Завывает сирена.

Я вдавливаю в пол педаль газа. Надвигаю бейсболку на глаза.

Промчался мимо.

Наблюдаю за ними в зеркало заднего вида.

Микроавтобус останавливается у дома Быка.

— …твою мать! — говорит Жанетт Лау. В ее голосе слышится отвращение.

В номере отеля я молча прижимаю к уху трубку мобильного телефона.

— И где сейчас его долбаный БМВ?

— Перед «Бычьим ручьем».

Она немного смягчается:

— Ты хоть понимаешь, что от тебя сплошные неприятности?

— Понимаю.

Но я не напрашиваюсь на неприятности, они сами меня находят.

Дата: 19 сентября 2009 г.

Моя книга не двигается. Сюжет пустяковый. Слишком осмотрительный, робкий. Совсем как моя жизнь.

От: t.masilo@pia.gov.org.za

quinn@pia.gov.org;

Копия: director@pia.org.za; raj@pia.org.za

Дата: 21.09.2009 11.31

Срочно!

Квинн!

Отныне слежка за Верховным комитетом, «Неугомонными воронами», Юлиусом Шабангу и Объединенной рыболовной компанией в Уэлвис-Бэй входит в сферу операции «Шавваль». Операции следует уделять первостепенное внимание. Обязательны краткие ежедневные отчеты.

Кроме того:

Пожалуйста, доведи до сведения Рейнхардта Ронна важность его миссии. В его распоряжении шесть сотрудников. Каковы его дальнейшие действия? Пусть составит детальный план. Предоставь ему все, что ему нужно. Мы во что бы то ни стало должны перехватить эту партию оружия.

Я недоволен тем, как идет разработка «Неугомонных воронов». До понедельника (21 сентября) мне нужен подробный план действий.

Мы не можем себе позволить каждую неделю терять три дня, пока выявляется очередной номер телефона. Как можно исправить положение?

В среду, 23 сентября, жду подробный отчет по мерам охраны кейптаунского стадиона в связи с визитом ФИФА 12 октября.

21 сентября 2009 г., понедельник

— Американская сборная по футболу? Чистой воды домыслы, Тау. Где доказательства? — спросила Янина Менц.

— Мы не можем сидеть сложа руки, риск слишком велик.

— Что ты предлагаешь? Поговорить с газетчиками?

— Нам придется поставить в известность комиссара полиции, поделиться с ним сведениями.

— Это все равно что поделиться сведениями с желтой прессой.

— Мадам, мы не можем сидеть сложа руки.

— Тау, что ты предлагаешь?

— Арестовать Верховный комитет. Вывести их из обращения, начать судебный процесс, поместить их в центр внимания, да так, чтобы все их планы пошли прахом!

— Нет, — сказала Янина Менц.

— Почему? — спросил Масило.

Она раздраженно ответила:

— Тау, дело кончится тем, что мы останемся в дураках. Ты ведь адвокат, кому и знать, как не тебе? Как мы будем выглядеть, когда судья их оправдает? А он оправдает их, как тебе прекрасно известно! И что у нас остается в сухом остатке? Недовольные ближневосточные друзья, утрата доверия президента. А тем временем мусульманские экстремисты законспирируются еще лучше… Ты этого хочешь?