Деон Мейер - Кровавый след

Заиграла музыка. Фокстрот.

— Потанцуем, мисс Страхан? — послышался рядом голос мистера Содерстрома, ее инструктора. Она сидела точно громом пораженная. Опомнилась лишь через несколько секунд.

На вечере все было задумано так, чтобы ученицы Артура Мюррея танцевали с разными партнерами. Женщины выстроились в ряд; мужчины приглашали их по очереди. Наследующий танец партнер первой дамы приглашал следующую и так далее.

Милла все время остро ощущала присутствие Беккера. Ощущала его близость, его несомненные способности, его галантность. И помнила все, что она о нем знала. Она старалась не смотреть на него.

Во время первой смены партнеров она специально встала подальше от него. И все равно минут через двадцать, перед очередной сменой, она очутилась в начале ряда. Беккер подошел к ней, на его лице появилась улыбка, как на той фотографии; на лбу выступила легкая испарина. Он поклонился, они закружились в танце, и он сказал:

— Меня зовут Лукас.

— Милла, — ответила она, но слишком тихо. Нервы у нее были на пределе, а еще надо было танцевать.

— Милли? — Он оказался на голову выше и смотрел на нее сверху вниз.

— Милла.

— Милла, — повторил он, как будто хотел запомнить.

Она почувствовала его аромат. Вдруг поняла, как плохо танцует по сравнению с ним.

— Я еще учусь, — сказала она, словно оправдываясь.

— Я тоже.

Вот и все, о чем они успели поговорить в тот первый раз.

— А сейчас — американский лайн-дэнс! — объявил ведущий.

Милла еще не освоила этот танец. Заиграла музыка кантри. Она увидела, что в переднем ряду, спиной к ней, стоит Лукас Беккер. Она наблюдала за ним, увидела, что он немного скован, сделал пару ошибок. А потом он как будто освоился — стал танцевать более раскованно, с удовольствием, беззаботно, почти радостно. Она еще помнила его запах.

В конце дорожки он встретился с ней взглядом и улыбнулся ей. Милла поспешно отвернулась.

Дата: 2 октября 2009 г.

Следует ли мне сообщить о нем? Что я скажу миссис Киллиан? «Вы и представить себе не можете, кто пришел к нам в пятницу на танцевальный вечер!»

А потом? Мои начальники будут допрашивать всех в танцевальной студии Артура Мюррея, как раньше допрашивали Кристо? Нет уж, спасибо.

Десять против одного, что больше я его никогда в жизни не увижу.

3 октября 2009 г., суббота

Пиццерия и ресторан «Крейзи Мама» в Уэлвис-Бэй вечером в субботу — место людное, оживленное и шумное.

Войдя, Рейнхардт Ронн сразу увидел нужную женщину. Она сидела за длинной стойкой в углу. Рядом с ней не было свободного табурета, и сначала Ронн присел за столик. Не сводя с женщины взгляда, заказал пиво и пиццу. В жизни она выглядела не лучше, чем на снимке: под пятьдесят, чуть полновата, с безвкусной прической.

Зато она была одна.

Позже рядом с ней освободился табурет.

Он встал, прихватил второй стакан с пивом и недоеденную пиццу.

— Можно присесть? — спросил он.

— Пожалуйста. — Она окинула его оценивающим взглядом — инстинктивно, без особого интереса. Сама она уже поела и пила что-то с газировкой.

Он сел рядом и стал есть.

Она смотрела в другую сторону.

— Вкусная пицца, — сказал он.

Сначала она даже не поняла, что он обращается к ней.

— А-а-а… Йа.

— Обычно я ем пиццу в «Дольче Вита», в Виндхуке, в торговом центре «Кайзер Краун»…

Она покачала головой, показывая, что не знает такой пиццерии, и бросила на него более внимательный взгляд. Он показал на лежащую перед ним пиццу:

— Здесь так же вкусно.

— Вы из Виндхука? — спросила она.

— Йа. Здесь по делу. А вы?

— Я здесь уже девять лет.

— Правда? Чем занимаетесь?

— Работаю в рыболовной компании… Главным администратором.

4 октября 2009 г., воскресенье

Утром Милла Страхан сидела в спальне, за маленьким письменным столом. Перед ней стоял ноутбук. Она вошла в «Ворд» и набрала новое название:

«В сорок лет.

Милла Страхан».

Нажала разрыв страницы, написала: «Глава 1».

А ниже — первые два предложения ее последней попытки, над которой она долго думала — и по-прежнему не была уверена, что получится.

«Ханнели, будучи старше и мудрее, часто предупреждала меня: в сорок лет все меняется.

Я ей не верила».

Главный администратор Объединенной рыболовной компании позвонила Рейнхардту Ронну в начале двенадцатого дня. Он принял вызов в своем номере в отеле «Протея».

— Это Анси.

— Доброе утро!

— Что делаешь?

— Сижу работаю. А ты?

— Лежу и вспоминаю.

— Что же ты вспоминаешь?

— Все.

— Ах ты, дрянная девчонка!

— Когда дрянная девчонка снова тебя увидит?

— Что дрянная девчонка делает сегодня вечером?

5 октября 2009 г., понедельник

Янина Менц решила помириться. Она вошла в кабинет Адвоката Тау Масило, села напротив с многозначительным видом и спросила:

— Что бы ты сделал на моем месте?

Тау не выдал удивления.

— Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы предотвратить теракт, даже если в конце концов нас сольют с другими службами. Я бы все понял и оценил по заслугам работу, проделанную моими подчиненными.

— Ты не думаешь о поисках решения, которое и предотвратило бы теракт, и обеспечило наше будущее?

— Конечно.

Тогда она негромко открыла ему козырную карту.

— Сегодня министр сообщил мне, что визит делегации ФИФА двенадцатого октября совпадет с массивными учениями служб безопасности. Необходимо проверить готовность ЮАПС, столичной полиции и отдельных подразделений Минобороны. Он попросит публику проявить понимание, поскольку повсюду будут расставлены дополнительные блокпосты, а из-за перекрытия некоторых дорог возможны задержки и опоздания.

— Спасибо! — воскликнул Масило, стараясь скрыть облегчение.

— Чтобы не было недоразумений, Тау… я высоко ценю энтузиазм и преданность наших людей. Но если их действия не приносят желаемого результата, мой долг и моя обязанность — отругать подчиненных. Это самая неприятная часть моей работы, но я обязана выполнять свой долг.

Масило медленно откинул голову на спинку кресла.

— Тау, ты мне нужен. Я очень на тебя рассчитываю. Пусть наши с тобой мнения сходятся не во всем, но для того, чтобы каждый из нас мог выполнять свои обязанности, мы с тобой должны доверять друг другу.

Он кивнул:

— Вы правы.

— Может, снова начнешь садиться в моем присутствии?

Вечером, на уроке в танцевальной студии, что-то внутри Миллы вдруг освободилось.

Может быть, потому, что она опоздала и была рассеянна, у нее не было времени как следует обдумать свои движения. Может быть, начали сказываться два месяца занятий, теория, практика, решимость и желание. Все, наконец, соединилось, и она двигалась не думая, слушая только музыку. И мистеру Содерстрому, ее инструктору, хватило проницательности молчать до самого конца. Он не заставлял ее повторять шаги, не давал ей времени отдышаться.