Оке Эдвардсон - Зов издалека

— Получилось так, как получилось… Ты имеешь в виду, что одного из них убили сами грабители?

— Да… его застрелили. Но почему именно его?

Винтер молча полез в карман за сигариллой.

— Ну хорошо, — сказал он закурив. — Они рвут когти, и это им удается. Где-то они прячутся. Вероятно, другие в организации знают, где именно, а может, и нет. Потом что-то происходит. Возможно, они решили разбежаться и уходить поодиночке, но мы исходим из того, что кого-то убили… в присутствии и с согласия остальных. Значит, остались мужчина, женщина и, видимо, девочка. Женщина шведка… Они же каким-то образом вернулись в Швецию!

— Вернулись! — с досадой сказал Бендруп. — Мы сделали все, что могли, но этого оказалось недостаточно. Скорее всего у них были контакты, и их провез какой-нибудь контрабандист.

— Такой контакт легко купить, — пожала плечами Микаэла. — Денег у них было достаточно.

— Если что-то осталось… Деньги скорее всего были уже у казначея организации.

— Но девочка… Допустим, она присутствовала при ограблении. Однако потом оказалась в больнице в Гетеборге… Кто еще уехал с ней из Дании?

— Может, и никто. Это, знаешь… вполне допустимая гипотеза. Давай представим… И женщина, и этот последний, кто с ней был… их тоже убили. Сразу после ограбления.

— Или они все же уехали в Швецию. — Микаэла, похоже, склонялась к более человечной версии.

— А этого последнего так и не удалось опознать?

— Нет. Мог быть шведом… женщина же была шведкой. И он мог быть шведом.

— А за каким… а зачем они вообще сюда приехали? Почему участвовали в этом ограблении?

— Кто их знает… Вероятно, у организации есть ячейка в Гетеборге. Но мы ничего не смогли установить точно… Только когда девчушка попала в больницу и всплыло имя Бригитты Делльмар, мы выстроили версию, что это именно их, маму с дочкой, видели в машине.

— То есть никакой связи между ней и убитыми датчанами не нашли?

— Нет… И вообще ни с кем из байкеров. Но, как говорится, любовь не знает границ. Пограничная любовь. Бывает пограничное сотрудничество, а бывает пограничная любовь. Тоже своего рода сотрудничество. А может, хотели распределить риски.

— Их искали всерьез, — сказала Микаэла. — И мужчину, и женщину.

— О ней больше никто никогда не слышал. Исчезла. У нее маленький ребенок… так что вывод напрашивается.

— А что с этим коттеджем? — спросил Винтер. — В этом, как его…

— Блокхус. Это на море, на западном побережье. В дачном поселке.

— И вы знаете точно, что они там были?

— Их видели. Несколько свидетелей. Мы, конечно, прошерстили дом, но безрезультатно…

— Намного позже ограбления, — добавила Микаэла.

— Как это?

— У них был ключ или отмычка… Они проникли в дом незаметно, никто ничего не видел. Этот коттедж выстроен на отшибе, и там постоянно никто не жил. Сейчас все по-другому, но тогда было именно так — летний коттедж на отшибе. Никаких следов они после себя не оставили. Потом приехали хозяева и продолжили ремонт — новые обои, покраска и тому подобное. И только позже кто-то из соседей при опросе вспомнил… Далеко не сразу…

— Чертовски не сразу, — пожал плечами Бендруп. — Прибрежные жители предпочитают держать язык за зубами. Все они там бандиты.

— А почему грабителей связали именно с этим коттеджем? — спросил Винтер. — Соседи же молчали.

— Они нашли кое-что. Хозяева то есть. — Бендруп встал, взял одну из папок и начал листать. — Они начали ремонтировать полы. Вскрыли черновой пол — доска отошла. Подняли — а там лежит мужская куртка. Вынули куртку — из кармана выпал лист бумаги. Что-то вроде карты… Да вот она. — Бендруп протянул Винтеру пластиковый файл.

У Винтера перехватило горло, даже затошнило слегка.

— Ты что, неважно себя чувствуешь? — встревожился Бендруп.

Винтер покачал головой. В прозрачном пластиковом конверте лежала копия той самой карты, над которой он просидел много часов, пытаясь понять, что она значит.

Те же буквы, те же линии, те же цифры.

20/5 — 16.30, 4 — 23? Л.в. — Х.Т.

— Я знаю этот рисунок… — И рассказал всю историю. Они слушали внимательно, Микаэла даже сняла пиджак.

— Ничего себе, — только и проговорила она.

— Расшифровать его мы не смогли, — сказал Бендруп, — но все равно это какой-то шаг вперед.

— А отпечатки пальцев нашли?

— Главным образом, хозяев дома и тех, кто потом хватался за бумажку… но один отпечаток совпадал с Андерсеном.

— Андерсен? — вздрогнул Винтер. — В документах нет ни слова ни о каком Андерсене.

— Да? Тогда это моя вина… В общем, того, что всплыл в Лимфьордене, звали Мёллер. И по всем документам Мёллер. Но когда мы начали допрашивать его приятелей в городе, оказалось, что у него была кличка. Андерсен. У них почти у всех клички, у бандитов.

У Винтера пересохло во рту. Он с трудом проглотил слюну. Язык стал как терка.

— Эта женщина, которую летом убили в Гетеборге… Ее фамилия Андерсен. Она взяла ее несколько лет назад. Ребенок, которого видели при ограблении, и Хелена Андерсен скорее всего одно и то же лицо.

— О Боже… — выдохнула Микаэла Польсен.

— Когда вы это узнали? — спросил Бендруп. — Имя… идентификация…

— Всего несколько дней назад. После этого все завертелось очень быстро. Разве мы вам не послали имя? Наш регистратор должен был переслать все материалы заранее.

Микаэла Польсен посмотрела на Бендрупа.

— Все как всегда, — сказал тот. — Последние три дня я был в отгуле. Вернулся сегодня утром. Все лежит у меня на столе, никто материалы не смотрел.

— Это мой грех, — повинилась Микаэла Польсен. — Я должна была тщательнее следить за почтой. — Она взглянула на Винтера. — Наверное, ты хочешь проехать в город и посмотреть на место своими глазами.

— Сначала выпьем баварского, — возразил Бендруп.

Они взяли по кружке «Хоф». Микаэла пила минеральную воду с лимоном. Они сидели в баре как раз напротив Датского банка на углу Эстергаде и Биспенсгаде. На пешеходной улице толпился народ. В баре, кроме них, никого не было, даже бармен исчез за стойкой, но все равно они говорили вполголоса.

— В основном шведы, — кивнул в окно Бендруп.

— Популярный город среди моих соотечественников.

Микаэла посмотрела на него — не иронизирует ли? — но Винтер с серьезной миной уставился в окно.

— Шведы ведут себя прилично… как правило, — сказал Бендруп. — У вас, конечно, странные взаимоотношения с алкоголем, но, как говорится, нет худа без добра.

— Что ты считаешь добром, Йенс?

— Швеция — замечательная страна.

— А худом?

— Слишком много шведов…

Винтер улыбнулся.

— Я приношу извинения за моего подчиненного, — сказала Микаэла Польсен.

— Ну что ты… — успокоил ее Винтер, — по-моему, очень точно подмечено.