Дэвид Моррелл - Торговец смертью

— Послушай, я, как твой офицер-куратор…

— Мой кто? Офицер-куратор?!

— Ты не проходил специальную психологическую подготовку, поэтому позволь мне объяснить тебе: когда оперативник влюбляется в информатора, из этого обычно не выходит ничего хорошего. Помимо всего прочего, ты утрачиваешь способность быть объективным, ты можешь упустить что-то очень важное.

— Ты говоришь так, словно я работаю на тебя, — фыркнул Малоун.

— А разве это не так? Разве мы не этим здесь занимаемся?

— Когда я согласился влезть во все это, я сказал, что для меня это личное дело. Я не имею никакого отношения к Конторе.

— Но сейчас-то тебе без нас не обойтись, — проговорил Джеб, — так что лучше пересмотри свою позицию. Она — самая прекрасная женщина из всех, которых мне приходилось видеть, и вполне понятно, что тебя к ней влечет. Но именно она является главной мишенью Белласара! В гораздо большей степени, нежели ты. Если ты останешься с ней, шансы на то, что он доберется до тебя, вырастут вдвое!

— Не вырастут, если ты хорошо сделаешь свою работу.

Пытаясь успокоиться, Джеб стал смотреть на угольно-черное море.

— Пойми, я твой друг и всего лишь хочу предупредить тебя, что ты совершаешь ошибку.

— Я совершу ошибку, если упущу шанс быть рядом с ней.

— Чейз, я пытаюсь проявлять максимум такта, — снова заговорил Джеб. — Подобная ситуация складывается не впервые, и в девяти случаях из десяти, когда оперативник завязывает роман с информатором, этот роман лопается как мыльный пузырь, после того как напряжение момента спадает. Приятель, ты сам роешь себе яму.

— Вот что я тебе скажу, — каменным голосом ответил Малоун. — С сегодняшнего момента и впредь постарайся привыкнуть к мысли о том, что я не являюсь твоим оперативником.

— Что ж, как тебе будет угодно.

— Вот именно так мне и будет угодно, — кивнул Малоун.

Опросы начались на следующее утро. Они возобновились на следующий день и продолжались до тех пор, пока Сиену и Чейза не перевели на авианосец. В течение того времени, когда их везли на военную базу в Италии, они немного отдохнули, но как только транспортный самолет ВВС США «С-130» взлетел оттуда и взял курс на Америку, Джеб возобновил опросы. Ему помогал один из вооруженных сопровождающих, опрашивая то Сиену, то Малоуна, но неизменно по отдельности, чтобы они не слышали показания друг друга. Джеб и его агент постоянно менялись. Смысл этих маневров заключался в том, чтобы ни Сиена, ни Малоун не успели привыкнуть к определенному стилю ведения опроса. Один из дознавателей мог задать тот же вопрос, который уже задавал другой, но при этом сформулировать его по-новому и тем самым высвободить у опрашиваемого какие-то новые воспоминания.

Это был не допрос в буквальном смысле слова, а нескончаемый поток вежливых, но настойчивых вопросов. Перед Сиеной стояла сложная задача: ей предстояло едва ли не поминутно вспомнить все пять лет, прожитых с Белласаром. Малоуну было легче, поскольку он должен был реконструировать всего пять недель, которые он провел в поместье. Но когда ему снова и снова задавали одни и те же вопросы и он ощущал, как от этого в мозгу и душе накапливается усталость, Малоун с состраданием думал: «Господи, а каково же тогда приходится бедной Сиене?»

Ни разу с самого начала опросов Малоуну и Сиене не позволили увидеться. Объясняли это тем, что они могли обменяться мнениями и тем самым невольно повлиять на объективность воспоминаний друг друга, как бы подгоняя их под единое лекало. Сравнивать их показания, искать в них неточности и несовпадения было позволено только Джебу и его помощнику, которые затем задавали новые уточняющие вопросы, пытаясь еще шире распахнуть шлюзы памяти Малоуна и Сиены.

После того как самолет совершил посадку на базе ВВС Эндрюс, всю группу перебросили на вертолете на поляну поросшего лесом поместья, расположенного в холмах Вирджинии. Там, к неудовольствию Малоуна, его и Сиену посадили в разные машины и повезли по направлению к приземистому, широко раскинувшемуся зданию в модернистском стиле, сделанному из стекла и стали.

Дом был значительно меньше, нежели шато Белласара, его дизайн и материалы, из которых он был сделан, тоже были другими, и все же Малоун не мог избавиться от ощущения, что почти ничего не изменилось и он вновь оказался в исходной точке пути. Садовники, которые не проявляли никакого интереса к саду и вообще выглядели здесь нелепо в конце марта, усиливали это сходство. Это, несомненно, были охранники.

Первой к зданию подъехала машина с Сиеной. Когда Малоун успел выйти из своей, охранники уже вводили ее в двойные стеклянные двери. Она лишь однажды успела быстро оглянуться, и ее несчастный взгляд резанул Малоуна по сердцу, напомнив ему взгляд испуганного животного, которое ведут в клетку. А затем она скрылась в дверях. Джеба нигде не было видно, и, поскольку жаловаться было некому, Малоун позволил сопровождающим провести себя в здание.

Полы внутри были плиточными, синевато-серыми, потолки — светлыми, с толстыми деревянными балками. Влево, вправо и вперед тянулись коридоры. Малоун понятия не имел, куда повели Сиену, но ему самому предложили проследовать по левому коридору, в дальнем конце которого находилась предназначенная для него комната. Она оказалась просторной и обставленной казенной мебелью, однако главным, что привлекло внимание Малоуна, стало окно — большое, со створками, которые не открывались, и необычайно толстыми стеклами — по всей видимости, пуленепробиваемыми.

Выглянув в окно, Малоун увидел плавательный бассейн, еще с зимы покрытый защитным навесом, а дальше — холмы, поросшие голыми деревьями. Кроме этого, на территории были расположены теннисный корт, конюшня и лужайка для верховой езды. Все это выглядело так, будто уже очень давно не использовалось. «И вряд ли будет использоваться за время нашего с Сиеной пребывания здесь», — подумал Малоун. Рассматривая из окна окрестности, он встретился взглядом с садовником, пристально смотревшим на него с улицы. Обернувшись, он увидел под потолком в противоположном конце комнаты отверстие, где, по всей вероятности, была расположена компактная камера видеонаблюдения.

После долгих перелетов на нескольких самолетах у него болели ноги, в голове гудело от шума самолетных двигателей, глаза горели от недосыпания. Вот уже два дня он не имел возможности обмолвиться с Сиеной ни единым словом. Где она? Что они с ней делают? Малоуну по-прежнему казалось, что он вновь очутился в поместье Белласара.

— Что за дерьмо! — проговорил Малоун, обратившись с этой незамысловатой репликой к тому отверстию в стене, где, как он предполагал, находилась видеокамера.