Эндрю Клейвен - Час зверя

Перкинс скривился, на его лице проступили боль и вина. В желудке осела тяжесть, сердце обратилось в свинец. Он мысленно перебирал события сегодняшнего дня: Зах в его квартире, они вместе, они шутят и смеются, как прежде; и впервые одиночество, пусть хоть и немного, но отступает.

— Господи Иисусе, — пробормотал Перкинс. — Господи Иисусе, что же мы натворили?

И тут уголком глаза он подметил движение на пути номер 28. Развернувшись, он увидел, как толпа пассажиров прорывается сквозь мраморные своды и медленно расползается по огромной территории вокзала. Перкинс выпрямился. Его взгляд ощупывал каждого человека, проходившего под мраморной аркой, провожал каждого, вливавшегося в тот или иной поток. На миг людская волна схлынула — и снова прибой.

Перкинс, почти свисая с балкона, на миг оцепенел, увидев…

Из-под арки вышла маленькая, тоненькая фигурка. Голова опущена на грудь. Лицо прикрыто козырьком бейсбольной кепочки не по размеру. Однако он сразу же опознал этот наряд: невероятная рубашка из цветных лоскутьев, многоцветный плащ Иосифа — разве он мог пропустить такое? Разорванные на коленях джинсы, красная матерчатая сумка в руке…

«Что за черт? — изумился он. — Зах?»

Фигурка, пересекая вокзал, двинулась в сторону тоннеля с весело мигавшими продуктовыми киосками. Там, напротив цепочки магазинов, располагался вход в метро. Добравшись до середины станции, человек обернулся и глянул на старинные часы: 5.09.

В этот миг Перкинс успел разглядеть профиль. Он приоткрыл губы и, так и не сумев выговорить вслух имя, бесшумно выдохнул.

Фигурка торопливыми шагами удалялась в сторону подземки. Это был не Зах. Это была Тиффани.

Седоволосый джентльмен, бережно свернувший «Таймс», вернется домой и расскажет жене, что повстречал чудовище. Уверенный в себе прожженный делец с Уолл-стрит. Чистая кожа, широкий нос. Он стоял на перроне подземки, крепкий, словно дуб. Посмеиваясь, он скажет жене: «Я стоял себе, дожидаясь электрички, и тут это… это существо выползло прямо к моим ногам. Судя по виду, оно уже несколько лет прожило в тоннеле. Я читал о таких вещах».

Во всяком случае, именно так представляла себе Нэн их вечерний диалог, поднимаясь по металлической лесенке с путей. Старикан уставился на нее так, что Нэнси съежилась, готовая упрятаться в скорлупу ореха. Она слишком отчетливо ощущала, во что она превратилась: от блузки остались одни ошметки, лифчик торчит наружу, руки и лицо покрыты грязью, смешанной с кровью. А запах! Она сама чувствовала его, выползая на четвереньках на платформу, она вдыхала ароматы своей мочи и блевотины, вонь, идущую от рук, перепачканных жидким черным месивом из ниши. Тот мужчина, бизнесмен с Уолл-стрит, едва увидев Ненси, скорчил гримасу, и кто мог винить его за это?

Нэнси рывком поднялась на ноги. Почувствовав, как в паху перекатывается какая-то тяжесть, она поспешно одернула юбку. Нэн запрятала револьвер к себе в трусики. Нож она потеряла во время драки с тем сумасшедшим, а сумочку так и не нашла, однако револьвер здесь — а это самое главное. Она чувствовала прикосновение к коже холодного металла, ощущала его всеми волосками, он согрелся и стал частью ее женской плоти. Нэнси огляделась: не заметил ли кто, как оружие выступает под юбкой? Однако в ее строну глядел только самоуверенный деловой человек, да и того больше интересовала покрывавшая Нэнси грязь. Остальные пассажиры повернулись влево, высматривая огни приближающегося поезда.

Нэнси решила не обращать на него внимания и, повернувшись к бизнесмену боком, отошла к краю платформы. С этой стороны поезда отправляются в город. Затем она спустилась в тоннель и перешла на другую сторону. Прихрамывая, Нэнси вышла к свету. Разглядела поезд — тот самый, который чуть было не раздавил ее. Теперь он приближался к платформе пригородных поездов. Нэнси видела, как станция там заполняется дорожной полицией. Синие мундиры затесались в толпу серых костюмов, твидовых юбок и жакетов. Ищут ее. Заметили, как она дралась на путях с тем безумцем. Нэнси поспешила прочь от них, наискосок через тоннель, между колонн, на другую сторону. В любом случае, она едет в город. В Грэмерси-парк.

Нэнси решила отравиться домой. Повидать маму Куда ей еще идти? Домашний адрес — единственный ключ к прежней жизни. Если и мама ее не признает, если маме неизвестно, кто она, какая она, значит, она пропала, погибла навеки, только и всего.

Поезд легко скользнул вдоль платформы, чистенькие серебристые вагоны проезжали мимо Нэнси, замедляя скорость перед станцией. Двери расползлись в разные стороны, и Нэнси вошла в вагон. Некоторые пассажиры обернулись при ее появлении. Она плюхнулась на сиденье — женщина, оказавшаяся рядом, поднялась и перешла на другое место.

Поезд тронулся. Нэнси, стиснув руки между коленками и опустив плечи, смотрела прямо перед собой, баюкая свое горе, точно дитя. Ей хотелось плакать; перед глазами, точно киношка, прокручивались кадры происшествия в подземном тоннеле. Пылали фары поезда, пылали нависшие над ней безумные, страдальческие глаза. Она снова видела черное отверстие револьвера, изрыгающее из себя оранжевое пламя.

«Тот человек, — подумала она. — Сумасшедший» Нэн задрожала, припомнив, как огни электрички высветили его тусклую физиономию, как он лежал на путях, беспомощно укрывшись рукой от приближавшегося поезда.

Вы переживаете приступ шизофрении…

Унимая дрожь, Нэн обняла себя за плечи. «Вот он кто, этот человек, — догадалась она. — Шизофреник. Такой же, как и я»

В самом конце, в средоточии тьмы… Нэн вспомнила веселый взгляд и легкий, звонкий голос Билли Джо Кэмпбелла, сумасшедшего, приветствовавшего ее в «Бельвью». «В самом конце, в средоточии тьмы, вас ждет внушающий ужас Другой, — предупреждал он. — То „я“, которым вы не хотите стать, ни за что не хотите».

«Значит, это он и есть», — решила Нэн. Тот сумасшедший с револьвером. То «я», от которого бы она предпочла уйти. Оно прячется в темноте. Живет во тьме. Вынашивает безумные идеи насчет федеральных агентов с Марса, внеземные цивилизации украли у него мозги, в восемь вечера произойдет убийство, в восемь вечера, в час зверя… О да, ей предстоит неплохая карьера в роли Подземного Безумца.

Если у вас достанет мужества признать это «я», вы откроете волшебное слово.

— Ох! — жалобно выдохнула Нэнси, сотрясаясь всем телом, но все же сумела удержать себя и, погрузившись в собственную вонь, что-то забормотала. Потом быстро окинула взглядом забитый людьми вагон. Все лица обращены к стене. Люди сидят или стоят, держась за поручни. В их глазах она уже превратилась в чудовище, монстра, обитающего в подземелье. Все они исподтишка наблюдают за ней, отмечают проступившие очертания запрятанного в трусики револьвера. Ждут остановки, чтобы позвать на помощь полицию.