Мартин Лэнгфилд - Ларец Зла

Роберт спросил, чего ему ждать дальше.

— Оставшиеся три испытания под силу пройти лишь тому, кто не только в совершенстве овладел энергией земли, воды, огня и воздуха, но и нашел баланс между ними. И когда этот баланс устанавливается, автоматически открывается тайник к пятому источнику силы — энергии эфира.

Именно на этом этапе многие срезаются, предупредил Хорас. Пятое испытание является переходным. Физическая энергия отходит на второй план, уступая место ментальной, психической. Именно в этот момент человек начинает по-настоящему чувствовать и слышать высшие гармонии. Многие просто отказываются верить глазам и ушам своим, ибо то, что они видят и слышат, резко контрастирует с тем, к чему они так привыкли. Чтобы пройти пятое испытание, нужно найти в себе силы выйти за рамки привычного, сломать условности, которые окружают человека всю жизнь с самого рождения.

Чтобы пройти пятое испытание, придется наплевать на себя ради постижения чего-то более значимого и высокого, ради постижения того, чем является на самом деле Путь.

Придется научиться влиять на окружающую реальность и изменять ее усилием воли.

Нужно сломать себя и… поверить.

И если это произойдет, откроется тайник, в котором Роберт найдет еще один составной малый ключ — из трех частей. И, отыскав его, построит очередной фрагмент своего нового мистического тела.

Роберт долго молчал, пытаясь оправиться от шока, в который его ввергли пугающие откровения Хораса.

— Кем я в итоге стану? — наконец тихо спросил он.

Хорас вдруг рассмеялся:

— Нет, не переживай, ты не превратишься ни в Будду, ни в Христа, ни в Мухаммеда. Но ты должен подобраться как можно ближе к их уровню, чтобы получить шанс противостоять Марифату.

Вдруг Роберт услышал какой-то посторонний шорох в опустевшем доме и мгновенно напрягся.

— Хорас, кто-то забрался в дом. Созвонимся позже, — шепнул он и повесил трубку.

С пару минут он не двигался с места, сидя в кромешной темноте в своем кабинете. Роберт прислушивался, но все было тихо — слышно было лишь его собственное прерывистое дыхание. Он пытался собраться с мыслями. Сердце гулко стучало в груди.

Затем он осторожно, стараясь не производить ни малейшего шума, вышел из-за стола и выглянул из комнаты. Краткие поиски на первом этаже ничего ему не дали. Тогда Роберт подошел к лестнице и вдруг услышал легкий скрип одной из верхних ступенек и замер на месте. Однако его вновь окружила непроницаемая тишина.

Кэтрин держала в доме пистолет, но потом забрала оружие с собой. На свое счастье, Роберт вдруг вспомнил о бейсбольной бите, которая валялась около двери в прихожей. Осторожно ступая, он нашел ее и взял в руки — это придало ему уверенности. Вновь подкравшись к лестнице, он с минуту выжидал, напряженно вглядываясь вверх. Там было темно и тихо.

Он слышал лишь, как сердце бьется в груди.

Решившись, он начал осторожно подниматься. Седьмую ступеньку перемахнул, зная о том, что она скрипит. Оказавшись в коридоре второго этажа, он вдруг увидел впереди пятнышко света, словно пламя свечи или зажигалки, прикрытое ладонью, но через секунду оно исчезло.

Кто-то явно находился в спальне. В той самой, которую они с Кэт когда-то делили на двоих и из которой она потом его беспардонно выселила. Перехватив бейсбольную биту поудобнее, Роберт решительно двинулся по коридору. Интуиция подсказывала ему, что на сей раз он имеет дело вовсе не с Йуну. Это было что-то другое. Обыкновенный взломщик? После всего, что случилось с ним в последние три дня, об этом было даже смешно думать.

Едва он оказался на пороге спальни — дверь была распахнута настежь, — как в его сторону метнулась темная фигура. В следующее мгновение Роберт получил сильный удар в челюсть, зашатался и стал заваливаться на бок. Уже в падении он изо всех сил саданул в темноту перед собой бейсбольной битой и по касательной задел злоумышленника. Тот сдавленно охнул, но не упал и добил Роберта зверским ударом ноги в пах. Почти теряя сознание от боли, Роберт попытался руками ухватиться за край одежды грабителя, который перескочил через него и бросился вниз по лестнице, но его руки поймали лишь воздух. Рыча от боли, на полусогнутых ногах, он скатился вниз по лестнице, но вновь опоздал — дверь, которая вела во двор их дома, громко хлопнула и враг исчез в ночи.

Роберт доковылял до двери и выглянул наружу. Никого. Чертыхнувшись, он выбежал на парадное крыльцо в слабой надежде, что увидит у дома чужую машину. Ее не было.

Вдруг в голову ему пришла мысль, от которой волосы встали дыбом и бросило в пот. Он опрометью кинулся обратно наверх, в спальню. Дверца сейфа была распахнута.

Ключи от Марифата исчезли.

Три причины привели к моей гибели.

Первая — наша так называемая разведка. Каждый месяц они присылали мне видеозапись, из которой следовало, что с моим отцом все в порядке и обращаются с ним хорошо.

Но они требовали от меня в ответ смешные вещи. Им надо было, чтобы я представил результаты наших научных разработок. Но я знал заранее, что им не будет от них никакого толку. Им не дано было вникнуть в смысл того, что они хотели от меня получать. Еще они требовали, чтобы я создал шпионскую сеть в научном сообществе, вербовал своих коллег обманом, при помощи женщин, выпивки, наркотиков, денег.

Я старался давать им минимум того, что они хотели. Передавал научную информацию, которую при желании легко было почерпнуть из открытых источников, и, разумеется, нагло выдавал ее за секретную. Я лишь пытался спасти своего отца.

В это время я как раз заинтересовался изысканиями в той же области, в которой трудились в свое время мои отец и дед. Я посвятил свое время священной алхимии, древним знаниям долины Нила.

Моя возлюбленная преподнесла мне бесценный дар: великолепный образчик древней алхимии, лучшее из того, что было открыто нашими предками на Востоке, и скомпилированное не кем-нибудь, а самим сэром Исааком Ньютоном. Для непосвященного это был просто бессмысленный набор формул и латинских изречений, разрозненные фрагменты звездного календаря и правила для погружения в молитвы и медитацию, астрологические и алгебраические символы.

Совсем иными глазами посмотрел бы на этот документ алхимик. Это был воистину кладезь древней мудрости, трепетно собранный по крупицам и преломленный великим ученым мужем. В рукописи содержалась квинтэссенция могучей и вечной тайны алхимии, описание научных опытов и духовных медитаций, которые были способны привести к самому сокровенному и желанному открытию в истории человеческой науки — к открытию того, что я сейчас называю Марифатом и что на Западе всегда было принято называть философским камнем.