Джонатан Сантлоуфер - Анатомия страха

– Мистер Маруэлл…

Он поднял палец.

– Дики.

– Извините, Дики. Человек в комбинезоне… вы можете его описать?

– У него был большой мешок, как у Санта-Клауса, и он положил туда золотой подсвечник, между прочим, подарок Винсента Прайса. Я притворился, будто сплю. Наверное, поэтому и остался жив.

Я вздохнул и начал задавать свои обычные вопросы: цвет кожи, форма лица и так далее, – и тут Маруэлл не подкачал.

Все вроде бы шло хорошо, у Маруэлла оказалась прекрасная зрительная память, но затем я взглянул на свою работу и пришел в ужас.

Оказывается, я совсем его не слушал. Мое сознание занимало иное лицо.

Я не хотел показывать рисунок Маруэллу, но он все равно увидел.

– Что это? О, вам определенно нужно взбодриться, мой мальчик.

Я извинился, сказал, что сам не знаю, как это получилось.

Мы сделали перерыв на кофе, поговорили о Голливуде. Маруэлл был готов болтать без остановки. Вскоре я снова попытался нарисовать грабителя по описанию Маруэлла, и на сей раз удачно. Маруэлл назвал мой рисунок великолепным и посетовал, что уже не снимает фильмы, иначе бы обязательно пригласил меня на главную роль.

– Вы бы стали новым Энди Гарсиа! – воскликнул он. – Только выше ростом.

На том мы и расстались.

Я передал рисунок Невинз. Она взяла, едва глянув, и опять уткнулась в свои бумаги.

– Спасибо. Спроси в секретариате, есть ли у них номер твоей карточки социального страхования, чтобы не было проблем с оплатой.

Дентон схватил со стола скрепку и начал разгибать ее. Неужели Родригес действительно что-то увидел? Но это невозможно. Впрочем, кто знает, что там творится в голове у таких, как он? Экстрасенс. Экстрасенсорное восприятие. Чепуха! А если нет?

Он раскрыл папку с личным делом Родригеса. Отец служил в отделе по борьбе с распространением наркотиков. Убит при задержании преступника. Одно время его напарником был Мики Родер, теперешний руководитель оперативного отдела.

Может, Родер что-нибудь знает? От Вэлли? Джо с ним как-то связался?

Скрепка сломалась.

«Нет, я просто начинаю сходить с ума. Если бы Вэлли что-то намекнул этому добропорядочному Родеру, это бы уже давно стало известно. К тому же я обо всем позаботился. Так что беспокоиться не о чем. Просто паранойя.

Однако не надо было позволять Родригесу заглядывать в мое сознание.

А Руссо за него уцепилась, не оторвешь. Поганка. Но пусть попробует пикнуть, сгорит тут же».

Дентон взял другую скрепку и начал скручивать ее.

«Да она так и так сгорит, рано или поздно, вместе с Родригесом. Я прослежу за этим».

Терри не понимала, зачем ей теперь фотографии убитых, когда дело окончательно передали федералам, а трупы переправили в Квантикодля каких-то анализов. Родригес прав. Что еще могут дать эти анализы? И с Родригесом как-то странно все получилось. Может, он действительно не такой, как все?

Терри задумалась.

«Почему я не радуюсь, что дело перешло к федералам? Правильно Дентон говорит, пусть теперь у них болит голова».

При воспоминании о Дентоне губы Терри скривились от отвращения.

«И надо наконец разобраться, в каком качестве мне нужен Родригес. Он просто талантливый рисовальщик, который помогает в расследовании, или я в него влюбилась?»

Терри раскрыла папку со свежими донесениями. Убит водитель такси. Это вытеснит Рисовальщика с первых полос газет? Ведь пресса всегда охотно бросается на свежие преступления. Тутселу звонить рано, вряд ли они что-нибудь уже нашли.

Терри закрыла папку и встала.

«Что бы они там ни говорили, но это мое расследование, и я буду его продолжать».

Домой я вернулся затемно.

Мне было хорошо известно, что в холодильнике, кроме шести бутылок пива, лежит еще кусок сыра чеддер, наверное, двухнедельной давности. Поэтому я заглянул по дороге в кафе, купил кусок пирога с мясной начинкой и два кекса. На ужин хватит.

В холле было тихо, как в склепе. В лифте пол усыпан бумажками и прочим мусором. Я вышел на своем этаже, вставил ключ в замок, повозился какое-то время – что-то он сегодня плохо открывался – и наконец ввалился в квартиру. Она показалась мне хуже, чем обычно, – беспорядок, грязь, обшарпанная мебель. Очевидно, потому, что я переночевал в стерильном отеле?

Я поставил сумку, отнес в кухню купленную еду, и у меня возникло неожиданное желание прибраться. Собрал грязное белье, положил в корзину для стирки и этим ограничился. Приблизился к кровати, ощутил запах Терри, взял мобильный телефон, чтобы позвонить, но тут же положил и принялся оглядывать комнату. Увидел проигрыватель на полу. Поднял, обнаружил, что треснул корпус. Судя по всему, на него с полки упал «Анатомический атлас». Странно. Невозможно представить, как это могло случиться.

Я бросился к столу, стал перебирать рисунки. Что-то в комнате не так. Заветный блокнот оказался на месте, на полке под столом. И там все было в порядке. В том числе и самый последний рисунок.

Но ощущение чьего-то присутствия не проходило. Я застыл, боясь оглянуться, но когда все же решился, там никого не было.

Я метнулся к шкафу, где хранился мой «смит-и-вессон» – он тоже находился на месте, – проверил обойму. Впервые за семь лет. Потом с колотящимся сердцем обошел квартиру, все тщательно осматривая, даже под кроватью. Но вроде все в порядке. Так почему же у меня возникло ощущение, будто здесь кто-то побывал?

Где же вы, боги сантерии, скажите мне, что случилось? Акадере, защищающий дом, и Абайле, отвечающий за перемещение вещей с места на место. Я подошел к окну, вгляделся в Тридцать девятую улицу, в сознании мерцал портрет, который так и не удавалось закончить. На подоконнике стояла бабушкина свеча.

«– Я видела в той комнате тебя, Нато.

– Одного?

– Нет. Там был еще человек».

Я нашел спичку и зажег свечу.

Долорес Родригес спала беспокойным сном, в котором ее внук метался по охваченной огнем комнате с каким-то злодеем.

Накануне она советовалась с богами, зажгла свечи, помолилась святой Варваре и купила яйца куропатки в качестве дара могущественному Бабалу. Но Долорес не покидало дурное предчувствие. Самое острое, какое посещало ее с тех пор, как убили сына.

Долорес знала, что внук неверующий, но это не имело значения. Она застелила боведа чистой белой материей, наполнила семь бокалов водой, добавила к этому распятие и нитку молитвенных четок, взглянула на фотографию сына и попросила охранять Нато. Она верила, что этого момента ждут ори Хуана, чтобы положить конец его странствиям по земле и привести пред очи Олодумаре и Орнуллы, которые наконец позволят его душе успокоиться.