Кен Макклюр - Донор

— Мисс Фэйрфакс?

— Я сейчас подойду, — послышался женский голос. — Проходите в гостиную, присаживайтесь.

Данбар закрыл за собой дверь и, пройдя по длинному коридору, свернул в комнату направо. Садиться он не стал, предпочел постоять у окна. Хотя на улице уже стемнело, шторы не были задернуты, и Стивен некоторое время любовался огнями на противоположном берегу Клайда, похожими на разбросанные по черному бархату жемчужины. Услышав движение за спиной, он обернулся.

— Добрый вечер, мисс… — начал он и осекся — к нему, раскрыв объятия, направлялась женщина лет семидесяти с диким блеском в глазах.

— Джошуа! Ты вернулся домой! — воскликнула она и попыталась его обнять.

На секунду Данбар остолбенел от удивления, затем попытался отстраниться от старухи — осторожно, потому что она выглядела очень хрупкой, — но та настойчиво стремилась его обнять.

— По-моему, здесь какая-то ошибка, — пробормотал Стивен, отступая, и на очередном шаге упал в кресло — он не подозревал, что оно находится так близко за его спиной.

— О Господи! — воскликнула, вбегая в комнату, другая женщина. — Мама, прекрати! Прекрати сейчас же!

Изо всех сил стараясь вернуть самообладание, Данбар поднял взгляд на сокрушенное лицо Лизы Фэйрфакс.

Это была стройная, привлекательная девушка лет тридцати, с блестящими каштановыми волосами, собранными на затылке, и глубокими темными глазами, которые говорили о незаурядном уме, но сейчас в них плескались тревога и смущение.

— Простите! — сказала Лиза. — Я думала, она еще спит. Она… страдает от старческого слабоумия.

Данбар кивнул и глубоко вздохнул, переводя дыхание.

— Сожалею, что я не Джошуа, — негромко сказал он вслед Лизе, которая, обняв женщину, уводила ее из комнаты, разговаривая с ней ласково, как с маленьким ребенком. Через несколько минут она вернулась.

— Мистер Данбар, прошу прощения! Я была уверена, что мама спит, иначе ни за что не допустила бы, чтобы вы пережили такое. Хотите выпить?

Стивен улыбнулся такому стремительному сокращению дистанции.

— Джин, если можно.

Лиза налила обоим джин-тоника. Легкое дрожание рук по-прежнему выдавало ее смущение.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила она, протягивая Стивену бокал.

— Разве ваша мать не должна находиться в больнице? — спросил Данбар.

— В общем, да, — ответила Лиза. — Но в наши дни на это не стоит рассчитывать. Ее болезнь неизлечима, так что в больницу ее просто не примут. После кратковременного пребывания в стационаре и оценки состояния маму, как они это называют, «вернули в общество». Такова политика государства.

— Но вы наверняка должны получать какую-то помощь…

Лиза покачала головой.

— По мнению властей, я и есть это самое «общество». Она моя мать, так что я и должна заботиться о ней. Единственный вариант получить помощь — это купить ее. Я так и делала раньше, но у меня больше нет работы.

— Это звучит ужасно.

— Я знавала и лучшие времена. — Лиза произнесла это, скорее констатируя факт, нежели с сожалением. Данбару она показалась сильной женщиной, которая оказалась в трудном положении, но стойко выносит все тяготы жизни.

— Расскажите мне об Эми Тисдэйл, — попросил он.

С лица девушки исчезло напряжение, уступив место очень привлекательной, хотя и несколько растерянной улыбке. В глазах ее читалась благодарность за то, что Стивен обходит молчанием недавнее происшествие.

— Ах, да, Эми… — сказала она и помолчала, собираясь с мыслями. — Эми была совершенно обычной девочкой за исключением того факта, что ее почки отказывались нормально работать. Почти с самого рождения она переходила из одной больницы в другую, так что в итоге даже привыкла к такому существованию. Но она вовсе не была «стойким маленьким героем», каких любят показывать по телевизору. На самом деле она частенько вела себя как маленькая барыня, если что-то было не по ней. По-моему, девочку просто испортила жалость со стороны родителей и родственников, но, несмотря на ее капризы, мы все любили Эми. Она стала нам почти родной, и мы все очень обрадовались, когда нам сообщили, что для нее нашли подходящую почку. Девочка ждала подходящую почку несколько лет, а она нашлась всего через несколько недель пребывания у нас. Анализы показали, что орган в хорошем состоянии, совместимость была около восьмидесяти процентов, если я правильно помню. Это казалось просто чудом.

— И вы ожидали хороших результатов?

— Конечно! Совместимость была превосходной, а пересадка почки в последнее время стала совершенно обычной операцией. Мы с нетерпением ожидали того дня, когда Эми скажет нам «до свидания» и покинет палату. Она смогла бы наконец жить нормальной жизнью.

— Но этого не произошло…

— Да. Организм отторг почку, и девочка умерла вскоре после операции.

— Кто проводил операцию?

— Доктор Хэтфулл, один из ассистентов доктора Росса.

— Что вы можете о нем сказать?

Лиза, казалось, была удивлена вопросом.

— Не мое это дело, комментировать врачей…

— И все-таки я хочу знать, что вы о нем думали. Напоминаю, все останется между нами. Ничего из сказанного вами не выйдет за порог этой комнаты.

— Ну… по-моему, доктор Хэтфулл отличный хирург. Впрочем, в этой больнице все врачи были такими. «Медик Экосс» — очень престижное место, как говорится, хороший шанс сделать карьеру. Желающих попасть туда на медсестринскую или врачебную должность было множество.

— Но вы до сих пор считаете, что что-то было не так?

— Я уверена, что Эми пересадили несовместимую почку. Ее реакция была настолько сильной, что могла быть вызвана только попаданием в организм совершенно чужеродной ткани. Иммунодепрессанты, которые ей вводили, оказались совершенно неэффективными. Бедняжка, она умерла в мучениях…

— У вас есть какие-нибудь предположения по поводу того, каким образом ей могли пересадить не ту почку?

Девушка покачала головой.

— Я думаю об этом постоянно, с тех пор как все случилось, и понимаю, что все факты говорят об обратном. Из той донорской больницы был отправлен только один орган, так что перепутать ничего не могли. Анализ на тканевую совместимость проводился и в той больнице, и в «Медик Экосс» — результаты полностью совпали. Но я верю тому, что видела своими глазами. Мне доводилось наблюдать больных, у которых произошло отторжение, и Эми была классическим примером пациента, которому пересадили несовместимый орган. И ничто не убедит меня в обратном!

Лиза Фэйрфакс произвела на Стивена большое впечатление. Она вовсе не была эмоциональной, истеричной женщиной. Она была умным, открытым, здравомыслящим человеком.

— И как вы поступили тогда?

— Я пошла к старшей медсестре и высказала ей свое мнение. Но делу не дали хода. Мне посоветовали взять себя в руки, сказали, что я переутомилась и что мне надо подумать, какой вред я нанесу больнице, выступив с «этими дикими необоснованными обвинениями».