Алан Джекобсон - Седьмая жертва

Погрузившись в мысленные психологические дебаты, Карен откинула голову на подголовник кресла и смежила веки. Ей показалось, что она задремала всего на мгновение, но, открыв глаза, увидела, что их машина стоит у тротуара напротив штаб-квартиры оперативной группы, а Робби осторожно трясет ее за плечо.

…Сейчас он здесь, вместе с одной из своих шлюх. Это та, которая ему нравится больше других. Я знаю об этом, потому что она часто бывает тут. Я начал строить планы несколько недель назад, начал думать о том, что могу сделать то, что делает и он, причем лучше него. Я даже начал предвкушать то, что мне предстоит. Но сейчас мне страшно. Я ведь никогда не делал этого раньше. Не то чтобы я не представлял себе, как и что следует сделать. Но что-то заставляет меня проявлять осторожность и сдерживаться. Но она здесь, лежит на кровати. В груди у меня щекочет, и я задыхаюсь.

Я должен сделать это! Я сделаю то, что он проделывает со мной. Вырублю его обрезком свинцовой трубы. Я купил ее недавно, в скобяной лавке Билли, когда шел домой с работы. Я готов. Я изобью сначала его, потом шлюху и уйду. И больше не вернусь сюда…

Он сидел за столом, тупо уставившись в мертвый экран компьютера, вспоминая то время, когда наконец оказался готов постоять за себя. Но в тот самый момент, когда он уже совсем было собрался действовать, явились полицейские и рели старого козла с собой. Они не заметили его, прячущегося в тайном убежище. Они защелкнули наручники на запястьях урода и ткнули его лицом в стену в нескольких футах от крошечного смотрового отверстия. Он еще успел подумать, что теперь-то они наверняка найдут его. Но им не было до него никакого дела. Они пришли только за старым ублюдком, почему – он так никогда и не узнал, потому что больше не видел его. Самое же главное заключалось в том, что теперь весь Дом принадлежал ему. Дом, ранчо, участок. Словом, все.

Поначалу он опасался, что папаша вернется. Но по мере того как дни шли, складываясь в недели, он понял, что остался здесь один, и стал считать себя полновластным хозяином. Никто не знал о нем, никто не приходил к нему. Он остался один. Он платил по счетам за электричество из денег, которые зарабатывал на бойне, воровал мясо на работе, готовил дешевые спагетти и еще что-нибудь простенькое в этом роде, что мог себе позволить, и чувствовал себя прекрасно.

Собственно говоря, он не мог желать большего. Огромный участок, масса укромных мест, чтобы закапывать тела, если он решит заняться подобными вещами. Но поначалу он даже не задумывался об этом.

Говорят, что мудрость приходит с годами. Должно быть, это правда, поскольку с течением времени он многому научился. И, следовало отметить, он и впрямь ощущал себя мудрым. Но, пожалуй, самое главное его умение заключалось в том, что он научился распознавать приближение конца. Он всегда говорил себе, что будет готов, когда придет его час. И вот сейчас он готовился к тому, что должно было случиться, и думал о том, как все пройдет и что он будет чувствовать при этом. Все случилось так внезапно, и вот он должен принять окончательное решение и сделать последний шаг. Здесь все началось. Начало встречается с концом, окончание проходит полный цикл, жизнь возвращается на крути своя.

Жизнь, в том виде, в каком мы знаем ее, должна вот-вот завершиться.

Жизнь должна вот-вот завершиться, сделав полный оборот. Ему было интересно, чем все закончится и что он будет чувствовать при этом.

Географический профиль оказался правильным. Карен держала его в руках, глядя на концентрические круги зон действия, и про себя удивлялась его точности. И хотя ранчо Фаруэлла находилось вне пределов контролируемой зоны цели, все-таки оно располагалось на самой западной границе общего географического участка, отмеченного в профиле-портрете.

Весь последний час Бледсоу провел в офисе шерифа округа Лоудаун, вместе с которым они получили ордер на обыск ранчо. Лейтенант вызвал к себе командира группы по устранению последствий чрезвычайных ситуаций, ГУЧС, Лона Килгора, крепкого рослого мужчину лет под сорок. Лицо его показалось Карен вырубленным из гранита: грубые, резкие черты, обветренная кожа, темная щетина на щеках и безошибочные повадки охотника за людьми. Руки у него были короткими и толстыми, а вот пальцы выглядели на удивление длинными: казалось, он запросто может обхватить ими баскетбольный мяч.

Пять лет, проведенных в морской пехоте, научили Килгора строгой дисциплине, которая была заметна во всем: в том, как он ходил, обращался к своему подразделению или руководил захватом особо опасного преступника. Бледсоу, наклонившись к уху Карен, вполголоса сообщил ей, что, несмотря на разногласия, возникавшие между ними в прошлом, ни одна из их совместных операций не закончилась провалом. Детектив добавил, что уважает Килгора за холодный ум и расчетливость и лишь изредка оспаривает его мнение.

Поскольку ранчо Фаруэлла занимало большую площадь, Бледсоу согласился с Килгором в том, что необходимо произвести тщательную разведку местности, прежде чем выдвигать ГУЧС на исходные позиции. Им нужны данные воздушного наблюдения, чтобы знать, какие транспортные средства, здания, амбары, сараи и другие сооружения расположены на территории ранчо и в каких именно местах. Килгор же, в свою очередь, потребовал предоставить ему полную информацию о Патрике Фаруэлле, о том, кто он такой и на что способен.

Члены оперативной группы столпились вокруг стола для заседаний, скрестив руки на груди и внимательно прислушиваясь к разговору Все они устали, были голодны, но горели желанием помочь Они находились в офисе Отдела специальных операций округа Лоудаун на Саут-стрит, в старом здании в нижней части Лисбурга. На стене висела большая цветная фотография шерифа в полной форме со всеми регалиями, сделанная в изоляторе временного содержания. Фотоснимок вызвал у Карен неприятные воспоминания, связанные с ее собственным пребыванием в ИВС. Она отвернулась и перенесла все внимание на Килгора. Сейчас она должна забыть обо всех своих проблемах и направить силы на поимку Окулиста.

– В особенности меня интересует, – говорил между тем Килгор, – способен ли этот парень заложить мины и устроить ловушки. – Он стоял перед висящей на стене пятифутовой увеличенной картой местности, на которой было отмечено и ранчо. – Он здесь вырос и знает все входы и выходы как свои пять пальцев. Одному Богу известно, что он нам приготовил. – Несколько секунд он рассматривал переплетение линий на карте, а потом, не отрывая от нее взгляд, продолжил: – Нам придется подбираться к ранчо скрытно. Если мы вздумаем ворваться на своем старом штурмовом грузовике, с песнями и барабанным боем, за нами поднимется такой хвост пыли, что его можно будет рассмотреть из космоса.