Мэг Гардинер - Мыс Иерихон

— Это на самом деле звучит экстремально, — согласилась Деви.

— После этого наступает самое интересное, — заверила я ее и внимательно посмотрела на Пи-Джея.

Его глаза чуть ли не вылезли из орбит. А на лице можно было прочитать готовое сорваться с языка слово «дерьмо».

— Эван, все будет в порядке. Но по-моему, тебе уже пора принимать лекарства.

Я снова повернулась к Деви:

— Главное в ошибочном опознании состоит в том, что участники не могут точно прогнозировать, когда и как на них скажутся последствия. Вот почему мы не цепляемся за студию, а переносим действие на натуру.

Деви кивала. Она был явно заинтригована.

— Потому что ты никогда не знаешь, какие действия предпочтет мошенник. Так ведь? — спросила я, обращаясь к Пи-Джею.

— Кэтлин, ты страшно побледнела. Думаю, что я должен отвезти тебя домой.

— Например, где твой центр тяжести? — спросила я.

— Я не…

— Колени, задница, ось заднего колеса.

Он откинулся назад и поднял руки, прежде чем, как мне показалось, понял, что ответ на этот вопрос у него есть.

— На уровне бедра. Посредине седалища.

Я согласно кивнула и, улыбаясь, смотрела то на нее, то на него.

— Понимаешь? — Я встала. — Вот почему мы исполняем спектакль живьем.

Я обошла Пи-Джея и встала позади него, так что мне было видно окно, а ему — остальную часть ресторана. Пи-Джей слишком поздно почувствовал грозящую ему опасность. Я схватила его за плечи и быстрым движением наклонила его назад.

Он упал на пол. Деви пронзительно вскрикнула, кто-то крикнул «О Боже!». Застучало столовое серебро. Застольные разговоры прекратились.

— Центр тяжести мужчины в районе его груди, отклонись назад, и ты перевернешься, — пояснила я.

Деви вскочила на ноги. Пи-Джей лежал, распластавшись, на полу, потрясенный и напуганный. Он понимал, что ему нужно было бы начать двигаться, но в этом-то и состояла главная трудность.

— Что с тобой? — обратилась к нему Деви.

— Свадебное слабоумие. Вызови полицию.

Деви посмотрела в зал, по которому к нам шел метрдотель.

— Вызовите полицию.

Пи-Джей поднял руки подобно тому, как это делает человек, который лечит внушением.

— Нет, нет! Никакой полиции.

Деви обежала стол, упала на колени рядом с ним и стала осторожно касаться его груди, словно боялась, что он сейчас рассыплется.

— Тебе больно?

— Пока нет, — вмешалась я разговор я. — Но он весьма близок к этому. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Он протянул руку к коляске. Я подняла ее и поставила рядом с собой, ближе к окну и подальше от Пи-Джея.

Деви так и порхала над ним подобно бабочке.

— Что я могу сделать?

— Тебе придется поднять его. Семнадцать. Или я сейчас взорвусь и начну громко кричать. Самые разные вещи.

Он посмотрел на меня безумным взглядом:

— Не нужно. Я сам могу встать. Отойдите в сторону.

Несколько посетителей и метрдотель взяли меня в кольцо. Метрдотель высокомерно позвал меня к себе двумя пальцами:

— Мадам, вам нужно уйти. Следуйте за мной.

— Отойдите, Пьер.

Я оттолкнула его прочь с помощью коляски. Пи-Джей размахивал руками.

— Не трогайте ее.

Деви поднесла руку к своему горлу.

— Он парализован. Оставьте его.

— Помни, я сделала тебе двухминутное предупреждение до того, как взорвусь. Осталось шестнадцать секунд.

— Кэтлин, тебе нужна помощь. Позволь мне отвезти тебя домой.

— Пятнадцать. Кредит и мошенничество. Четырнадцать. Занятие юридической практикой без соответствующей лицензии.

— Джесси, что мне делать? — спросила Деви.

— Это не Джесси. Тринадцать.

— Что вы хотите этим сказать? Конечно же, это Джесси.

Она с ужасом озиралась вокруг, а он полз по полу, пытаясь добраться до своего стула.

Пи-Джей работал в поте лица.

— Пожалуйста… возвращайтесь к своим блюдам. Позвольте мне сохранить свое достоинство.

Метрдотель отошел назад. Я взяла свой бокал с двойным бакарди.

— Двенадцать, Пи-Джей… Одиннадцать.

— Пи-Джей? Кто такой Пи-Джей? — спросила Деви.

— Это он. Десять. Кража в особо крупных размерах. Девять. Этот костюм. Восемь. Платье для Синсы. Шесть. Цветы, которые ты прислал мне. Пять.

Он продолжал ползти.

— А что случилось на счет «семь»?

Я отставила коляску так, чтобы он ее не достал.

— Четыре. Авиабилет первого класса до Барбадоса. Скажи, кто ты такой?

— Эван… Кэтлин…

— Три. Притворяешься паралитиком, хотя здоров как бык.

Люди начали оборачиваться. Метрдотель, официанты и все сидящие в зале внимательно наблюдали.

— И это для того, чтобы надуть эту девушку и выманить у нее деньги.

— Нет.

— Два. Разбиваешь сердце… — тут мой голос дрогнул, — родному брату.

— Я этого не делал.

— Ты делаешь это прямо сейчас. Один. Валишь всю вину на Бриттани Гейнс.

Он дополз до стола, тяжело дышал и ничего не говорил.

— Ноль.

Я выплеснула ром ему в лицо. Еще больше открытых от изумления ртов и восклицания: «Ну и стерва, черт побери!»

— Теперь я дошла до состояния бешенства.

Я достала из повязки зажигалку Деви. Подняла вверх, держа палец на зазубренном колечке. Лицо у Пи-Джея стало белым.

— Ты когда-нибудь слышал о напитке, который называется «Пылающее дерьмо»?

— Чистый бакарди — это не…

— Нет, это ты пылающее дерьмо.

Я щелкнула зажигалкой. Вспыхнуло пламя. Пи-Джей вскочил на ноги и во всю прыть помчался к выходу.

Я догнала Пи-Джея в четверти мили от «Сан-Исидоро-Ранч». Он шел по обочине, подняв большой палец вверх. Услышав шум приближающегося автомобиля, он с надеждой посмотрел через плечо. Потом немного подумал, подпрыгнул и пустился наутек.

— О, пожалуйста! — сказала я.

Мы направлялись по идущей вниз лесной дороге в сторону местечка Монтесито. Я дала ему небольшое преимущество на старте, после чего проследовала в том же направлении на достаточно близком от него расстоянии, чтобы шум двигателя был более устрашающим. Десять миль в час. Мог бы и побыстрее. Я выключила сцепление и сильно нажала на газ.

Пи-Джей рванул, как настоящий спринтер. Девятнадцать миль в час. Вот теперь другое дело.

Однако, пробежав семьдесят ярдов, он выдохся и начал спотыкаться. Когда он перешел на шаг, я поравнялась с ним и опустила стекло.

— Сколько времени ты собираешься продолжать эту гонку? У меня полный бак.

Пи-Джей задыхался и ловил воздух широко открытым ртом. Его взгляд свидетельствовал о том, что он сдается. Он заковылял к большим валунам в стороне от обочины и рухнул от усталости. Я заглушила двигатель и вышла из машины.

— Я заплатила по счету за твой ленч.

— Прекрасно, — еле выговорил Пи-Джей.

— В противном случае это пришлось бы сделать Деви. Но ты мне заплатишь. И заплатишь по большому счету.