Антти Туомайнен - Целитель

— Наверное, так и есть, — задумчиво проговорила госпожа Бонсдорф, которая сейчас выглядела даже старше, чем мне показалось. — Просто это пугает меня. Если я потеряю и память и разум, то что вообще у меня останется?

— Вам не о чем беспокоиться, — поспешил я ее успокоить. — У вас отличная память. Расскажите мне еще о том человеке, что приходил к вам полтора года назад. Он упоминал о цели своего визита?

— Это совсем другое дело, — успокоилась она. — Это было не ради денег. Он никогда не брал денег за свои визиты и не хотел даже брать с нас много за свои лекарства. Эрик был так болен, что нам было нужно с каждым днем как можно больше лекарств для него. А мы не могли себе этого позволить.

— И тот человек вам помог?

— Да. И я благодарна ему за это. Кроме того, он помог Эрику отправиться в его последний путь.

— Прямо здесь, дома?

— А где лучше, чем дома, умирать?

Перед глазами у меня снова встала картина из Яткясаари. Контуры человеческих тел под одеялом. Подтеки крови на стене над кроватью.

— Думаю, нигде, — согласился я. — А что было потом?

Она посмотрела мне в глаза.

— Потом Эрика кремировали, и я осталась одна после сорока шести лет совместной жизни.

— Простите. Ну а дальше?

Теперь она выглядела обеспокоенной.

— Наверное, мне лучше было бы умереть, — призналась женщина, — но я не умерла. А ведь порой это так просто.

— Простите меня, госпожа Бонсдорф, — тихо проговорил я. — Я не это имел в виду. Наверное, я непонятно выразил свою мысль. Я хотел спросить о том докторе, Таркиайнене. Вы что-нибудь слышали о нем после этого?

— Этот человек исчез так же, как и появился. Он приходил без приглашения и ушел не попрощавшись. Никогда больше не слышала о нем.

— Вы не знаете, когда лечил Эрика, он жил в этом доме?

Она задумалась над вопросом.

— Я не думала об этом. Полагаю, это возможно. По крайней мере, не исключено.

— Вы когда-нибудь сталкивались с ним на лестнице или во дворе?

Женщина уверенно покачала головой:

— Вряд ли. Конечно…

— Что?

— Сейчас, когда я об этом думаю, мне самой интересно, как ему удавалось так быстро добираться до нас после того, как мы звонили ему. Он приходил в одной рубашке и только с сумкой в руке. Но больше я ничего не могу об этом сказать.

Я не представлял, о чем теперь ее спрашивать. Небольшой салфеткой, которую она мне дала, я вытер глаза, хотя они уже успели высохнуть.

— А вы счастливы со своей женой? — вдруг спросила она.

Я заглянул так глубоко в ее сине-зеленые глаза, которые напоминали мне глаза Йоханны, что на доли секунды утонул в них.

— Я никого и никогда не любил так, как люблю свою жену, — услышал я собственный ответ.

Госпожа Бонсдорф смотрела на меня, не отрывая взгляда. На ее щеках и по краям глаз прорезались глубокие морщины. Лицо озарилось теплой улыбкой, и только тогда я понял, что это были ее глаза, а не глаза Йоханны.

Я уже надевал в прихожей куртку, глядя на свое отражение в огромном зеркале с позолоченной рамой, когда старушка сказала:

— Когда найдете жену…

Я повернулся и посмотрел на нее. Она почти терялась в проеме огромной двери в гостиную. А может быть, все дело было в тумане за окном.

— …больше не теряйте ее.

Я обмотал шарф вокруг шеи.

— Я сделаю все, что в моих силах, госпожа Бонсдорф.

Я уже выходил из ее квартиры, положив правую руку на ручку двери, а левую — на замок, когда расслышал ее прощальные слова:

— Это нелегко, но оно того стоит.

Я снова посмотрел на список в поисках номера квартиры, где проживал управляющий домом. Как оказалось, фамилия этого человека была Яковлев, и проживал он на первом этаже. На звонок никто не откликался. Может быть, никого не было дома, а может быть, тот, кто находился по другую сторону двери, решил просто затаиться. Мне было слышно собственное дыхание и как где-то шумит в трубах вода. В воздухе стоял тяжелый запах яичницы. Обнаружив рядом со списком жильцов телефон управляющего, я набрал номер. Яковлев не откликался. Похоже, мне пора было привыкнуть, что на мои звонки не отвечают. Сунув телефон обратно в карман, я вышел из подъезда.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул свежий воздух, нашел такси, открыл дверь, сел внутрь и разбудил Хамида.

— Куда теперь? — спросил он, и на секунду показался мне более обеспокоенным, чем я сам.

Я подумал, куда отправиться, куда вообще имело смысл ехать. А также о том, в чем теперь был твердо уверен: Таркиайнен жив.

Йоханна шла по следу Целителя.

Таркиайнен имеет какое-то отношение к Целителю.

Таркиайнен и Йоханна встретились.

Это все, о чем я успел подумать, прежде чем Хамид повернулся и посмотрел на меня темными, почти черными глазами.

— Куда хотите ехать? — спросил он.

В этот момент зуммер моего телефона уведомил меня, что пришло сообщение. Я вынул телефон, просмотрел сообщение и сразу же понял, куда отправлюсь.

По дороге Хамид остановился у станции обслуживания. Он легко выскочил из машины, подошел к заправке, сунул в автомат карту и, набрав код, стал заливать в бак бензин. Я вышел наружу и, дыша крепким, отдающим металлом запахом бензина, направился в сторону прилавка.

За станцией обслуживания молчаливо высилось здание кулинарной школы, окна которой оставались темными. Перед фасадом здания расхаживали, обмениваясь выкриками, рыком и звуками, похожими на свист, с десяток человек. По рукам ходила большая пластиковая бутыль, которую они по очереди передавали друг другу и подносили к губам.

К заправке подъехал и притормозил по другую сторону от колонки огромный внедорожник. Синхронно распахнулись водительская и пассажирская двери, и на землю из салона спрыгнули двое мужчин славянской внешности, габаритами похожие на бульдозеры. Один из них подошел к колонке, второй остался стоять рядом с машиной. Мне не было видно, что происходило внутри салона, но, подумав, я решил, что наверняка там на заднем сиденье сидит мужчина, который вряд ли сможет когда-либо потратить все свои деньги.

Хамид с металлическим лязгом достал сопло заправочного пистолета из бака и повесил его на место, отвлекая меня от мыслей. Он сделал это вовремя, поскольку один из «бульдозеров» — тот, что охранял машину, поймал мой взгляд и, судя по выражению его лица, собирался подойти ко мне и выяснить, что я желаю сказать ему. А я не смог бы честно ему ответить.

Хамид задним ходом отъехал от заправки, и мы направились в сторону центра города.

Площадь перед вокзалом была почти заполнена людьми и машинами. Хамид высадил меня рядом с торговым центром, прямо напротив вокзала. Увертываясь от людей, я зашел в кафе и встал в очередь. Стоя здесь, я слушал обрывки разговоров, как минимум на десяти языках. Некоторые из них я понимал, большинство других — нет. Я купил кофе и сэндвич, плотно завернутый в бумагу. Расплатившись, обернулся и стал искать, где присесть. Мне повезло: какая-то семья африканцев, собрав одежду и вещи, дружно направилась к зданию вокзала.