Сабина Тислер - Обитель зла

– Ну наконец-то, – улыбаясь, сказала Анна, – скоро все закончится. Боль – это нормально. Не беспокойся.

«О боже мой, он умирает, и я ничем не могу ему помочь!» – Эльза не могла думать ни о чем другом и проклинала ненавистный мир, который оставил ее одну в этой ситуации.

Анна сварила специальный чай, положила ей грелку на живот и помассировала спину. В полночь боль стала слабее, и измученная Эльза уснула.

К утру она почувствовала себя намного лучше. Анна еще спала. Эльза не хотела мешать ей и, стараясь не шуметь, сварила себе крепкий кофе. Она смутно припоминала, что ей снился Эди, но не помнила, что именно.

Несчастный Эди, который жил в искаженном мире, целыми днями тискал своих кроликов, иногда до смерти, и очень любил отрывать головки у цветов.

Ребенок любви. Можно со смеху умереть! Эди, солнечный лучик, который нахлебался мутной жижи из пруда, вдохнул утиный помет и стал идиотом. Мать всегда любила Эди, любила больше, чем ее, но недостаточно хорошо заботилась о своем любимце, «сердечке», как она его называла. Ее мать была виновата. Виновата в том, что Эди стал инвалидом. Виновата в том, что сделала Романо несчастным.

И она отняла у нее Антонио. Влезла между ними и отбила у нее любимого. Из зловредности, жадности и похоти.

Ее мать была потаскухой. Грязной шлюхой. Без представления о приличии, без морали и совести. И самое плохое: она умолчала о ее отце. Ни одной истории, ни одного смешного случая из жизни, ни одной фотографии… Ничто не напоминало о нем. Амадеусу пришлось умереть. А теперь еще и ее нерожденному ребенку. Сара была виновата. Во всем.

Сара была причиной несчастий этой семьи, значит, должна была заплатить за это. У Эльзы не осталось ни искорки любви, ни даже сочувствия к матери.

Она вдруг почувствовала противный горький привкус на языке. Она встала, взяла бутылку с водой и начала пить медленно, глоток за глотком.

Когда она допила, то уже знала, что будет делать.

Ярость и ненависть наполнили ее силой.

Через десять дней Эльза поехала в Монтефиеру. Она не была там с Рождества.

Сразу же после смерти Фрэнки приехал его брат из Новой Зеландии, забрал тело в Германию и похоронил в Берлине. Кроме него за гробом шли только Тим и Гунда, которая позаботилась о том, чтобы в часовне звучал «Маленький похоронный марш в до мажоре». Гроб опустили в землю, и Фрэнки, он же Амадеус, исчез из этого мира…

Первым делом Эльза вбежала в кухню и обняла Романо и Терезу, которые готовили ужин для траттории. Было приятно видеть, как обрадовался Романо ее неожиданному появлению.

– Как дела у Энцо? – спросила она.

– Хорошо. Собственно, очень хорошо. За исключением ревматизма, разумеется.

– Я рада. А он здесь?

– Нет. – Тереза криво улыбнулась. – Сидит в Амбре на пьяцце и треплется с такими же старыми болтунами, как он сам. А что нового в Сиене?

– Да ничего. Мне просто захотелось взглянуть на Эди.

– Он на улице, в своем укрытии.

Когда Эльза выходила, то чуть не налетела на мать, которая как раз собиралась войти в дом. Сара вспыхнула от радости.

– Эльза!

Она раскрыла – правда, несколько робко – объятия в надежде, что сможет обнять дочь, но Эльза хладнокровно прошла мимо.

Сара, опустив руки, некоторое время смотрела ей вслед, а потом молча пошла в дом.

Эди засиял, когда увидел Эльзу.

– Тра-ля-ля и гоп-са-са! – закричал он и подбросил кролика в воздух.

– Эй, Эди, как дела?

– Tutti paletti, – сказал Эди.

– Мне захотелось увидеть тебя. У нас есть немножко времени, чтобы поговорить. Как тебе моя идея?

– Прекрасно, пожалуйста, – ответил он, улыбаясь.

– Пойдем в комнату, здесь холодно.

Эди кивнул и с готовностью поднялся.

– Если ты старый – тебе холодно, – пробормотал он с всезнающим видом.

– Откуда у тебя это выражение? От мамы?

Эди покачал головой.

– От бабушки?

Эди кивнул и послушно пошел следом за сестрой.

Эльза уселась к Эди на кровать, запихнула карамельку ему в рот, обняла его и погладила по голове. Он прижался к ней и тихонько замурлыкал.

– Ты мой tesoro, мое сокровище, – шептала она. – У тебя есть кролики, а у меня есть ты. К сожалению, я не могу засунуть тебя под свой пуловер.

Эди забулькал от смеха.

– Сейчас ты уже не мой маленький брат, ты мой очень большой брат. Правильно?

– Правильно.

– Ты умный, и ты намного больше меня.

– Правильно.

– И у тебя намного больше сил, чем у меня.

– Правильно. Эди сильный – все может. – Он был чрезвычайно горд тем, что говорила Эльза.

– У меня есть для тебя задание, Эди, – сказала Эльза.

Эди посмотрел на нее, и восторга у него поубавилось.

– Дождевой червяк?

– Нет.

Прошло уже два года с тех пор, как Эди в последний раз по ее приказу съел дождевого червяка. Эльза не хотела больше заниматься такими делами.

– Намного большая задача. Намного труднее. Но очень-очень хорошая.

– Ага!

Эди принялся подпрыгивать на кровати, которая угрожающе застонала и заскрипела.

– Задача, которую может решить только Эди. Эльза – нет. Потому что Эди намного сильнее и больше Эльзы, но такой же умный.

Эди кивнул с важным видом. Он был такого же мнения. – Но для этого Эди нужно много учиться и много тренироваться. Хочешь?

– Tutti paletti.

– Ну и прекрасно! Я буду приезжать каждую неделю, может быть, два раза в неделю, и мы будем говорить с тобой, играть и тренироваться, пока Эди не будет знать все. Да?

– Tutti paletti.

– Хорошо. Начнем сегодня или в следующий раз?

– Начинать! – взвизгнул Эдди, поднял свои толстые руки, как будто собирался помолиться, и от восторга захлопал в ладоши. Пальцы у него были как каменные, и он бил твердыми, словно кость, ладонями друг о друга.

– Хорошо, Эди. Ты помнишь Рождество, когда умер твой кролик?

– Не повредит – уже похоронен, – сказал Эди, и вид у него был совсем не печальный.

– Точно. Ты похоронил своего кролика, чтобы он мог попасть в рай для кроликов. А как там, в раю для кроликов?

– Прекрасно.

– Лучше, чем на земле?

– Намного лучше.

– А теперь кролик счастлив?

– Да, да, да! – обрадовался Эди. – Очень-очень-очень хорошо.

– Правильно. Ты все прекрасно запомнил. А можно попасть в рай для кроликов, если быть просто закопанным, Эди?

Эди покачал головой. Так резко, словно пытался стряхнуть жука, который ползал у него по голове.

– Почему нет, Эди?

– Должен быть мертвым. Мертв, как хлеб. Тогда в рай.

– Точно. Боже, какой у меня хитрый большой брат? – Она поцеловала его в щеку, снова запихнула ему в рот карамельку и начала гладить его по животу, что Эди воспринимал с огромным удовольствием. – Ты почти все понял. Мне уже нечему учить тебя. Это фантастика!

– Дальше! – потребовал Эди.

– Расскажи мне о рае для кроликов.