Александр Юрин - Страшила

Проще говоря, блеснула одинокая искра!

Затем изо рта цыганки хлынула кровь, и Тошка поспешил зажмуриться.

Когда он решился вновь открыть глаза, всё уже закончилось… Вернее продолжалось, будто ничего и не было!.. Бабки по-прежнему лезли в вагон, трёхлапая дворняга скучала у мусорного бака, под крышкой последнего суетились отожравшиеся галки, по соседнему перрону прохаживались люди — всем было плевать… хоть загрызите друг дружку!..

Дурдом какой-то!

Мама тяжело дышала и пыталась отвернуть Тошку в сторону — хотя бы заслонить своим телом от отхаркивающей кровь цыганки. Тошка не сопротивлялся — ещё бы, ЖУТКАЯ ЖУТЬ средь бела дня! Краем глаза он всё же заметил, что цыганка поднялась, утёрла подолом юбки окровавленные губы и принялась что-то громко каркать на своём безумном языке, по сравнению с которым язык троллей казался красочной симфонией!

Мама обозначила всклокоченной каркуше ещё парочку емких направлений!.. Затем отмерила что-то поистине невообразимое — даже во снах и глубоком бреду! После чего развернулась к Тошке и одним взглядом прожгла буквально насквозь!..

Тошка понял, что лучше ничего не говорить, а постараться как можно быстрее исполнить мысленный приказ мамы, потому что если он выльется во что-то реальное — ему попросту несдобровать!

Тошка попятился и случайно увидел надвигающуюся из-за спины мамы тьму…

Мама тоже заметила тень, но поздно. На её плечо легла окровавленная ладонь с костлявыми пальцами в перстнях и попыталась грубо развернуть в свою сторону!.. На лице мамы прочиталось явное удивление — она явно не подозревала о существовании подобной наглости, — которое тут же скрылось за пеленой уже настоящего гнева!

Тошка попятился, ни сколько от костлявых клешней, сколько вот от этих маминых глаз, из которых хлестала уже не обычная ненависть, а обжигающие лазерные лучи смерти!

Мама выдохнула и резко обернулась.

Ей в лицо снова понеслось карканье, но на этот раз среди общего потока гортанных звуков, Тошка отчётливо различил ПРОКЛЯТИЯ…

Цыганка верещала: «…Да будет проклят твой род!.. Да гореть вам в таком-то пламени!.. Да настигнет вас кара!.. Да явится БЕЗЛИКИЙ и посеет ХАОС!.. Да погибните вы в муках и души ваши будут обречены!.. Да помяните моё СЛОВО!..»

Тошка вытаращил глаза и чуть было задом-наперёд, не забился под скотопоезд… Замер, лишь когда уткнулся рюкзаком в промасленную буксу вагона…

ОН ЗНАЛ, ПРО ЧТО ИМЕННО ГОВОРИТ ЭТА ПОЛОУМНАЯ ЖЕНЩИНА!!!

Мама тоже бездействовала, явно прибывая в шоке от всего услышанного…

На помощь подоспели два коренастых милиционера, которые не без труда оттащили явно ополоумевшую цыганку, брызжущую направо и налево кровавой слюной… Напоследок Тошке даже показалось, что из вытаращенных глаз женщины изливается ярко-белый свет, от которого начинает крошиться разум, а сердце, в панике, и вовсе пытается забиться в район пяток! Из окровавленной глотки цыганки продолжали сыпаться проклятия, словно мама, сама того не ведая, детонировала скрытый заряд ненависти, который теперь сокрушал всех и вся!..

Милиционеры раскраснелись, отдувались, силились не споткнуться через рельсы и постоянно крутили головами, будто поджидая затаившийся где-то поблизости поезд, чтобы кинуть под его колёса отъявленную смутьянку! Однако поезд упорно не появлялся, и служители порядка были вынуждены утаскивать уже просто визжащую цыганку к зданию вокзала…

А цыганка вовсе и не визжала… Тошка прислушался и понял — та пела!!! Вернее даже не пела, а исполняла какой-то ужасный вокализ — сочетание различных гласных звуков, согласно нотной грамматике… Так разрабатывали голос в его музыкальном кружке ребята, которые занимались вокалом! И это в действительности было!.. Без врак!

Тошка с трудом оторвался от созерцания страшной картины и посмотрел на маму.

Мама стояла на прежнем месте и плакала.

Откуда не возьмись, возник папа… Точнее его голос. Он прозвучал сверху, отчего Тошка непроизвольно втянул голову в плечи, словно его пытались схватить за уши, вроде дрожащего от страха кролика! Затем он задрал нос и догадался, что папа кричит из окна, чтобы они скорее забирались в скотопоезд, иначе его прямо сейчас подвергнут ИНКВИЗИЦИИ за три занятых места!..

Мама вздрогнула, вытерла слёзы и, схватив Тошку в охапку, буквально запрыгнула в тамбур.

Тошка понял: прощай хорошее настроение.

После уроков они пошли бродить по ЦПК… Вернее забираться так далеко всё же не решились: просто перешли дорогу и углубились в тополиные заросли за институтскими общагами. Осенью здесь становилось промозгло и сыро, а отваливающаяся от старинных зданий побелка только лишний раз дополняла общую атмосферу увядания…

Зато зимой — совсем другое дело! Снежок скрывал всю городскую бяку — даже мусорные баки, стоящие вдоль расчищенных тропинок, нахлобучивали белые шапки и больше походили не на прокуренных троллей, а на сказочных гномиков Деда Мороза!..

Света тоже была как маленькая принцесса! На девочке была надета голубенькая шубка до талии, шея укутана красно-белым шарфом, а вместо шапочки красовались пушистые наушники!.. На ножках — элегантные сапожки с толстой подошвой без каблука… САПОКЕДЫ! Тошка сам придумал — чем гордился. Даже красный нос задрал! А чего?

Под Светиными САПОКЕДАМИ приятно поскрипывал снежок, а сама девочка то и дело улыбалась весёлому Тошке! Правда недолго — тут же краснела и отворачивалась. Иногда хватала с лавочек снег, пыталась слепить снежок, но тот не слушался — день был морозным, а снежинки колючими… Девочка трясла обмороженными ладошками и прижимала их к подбородку, силясь отогреть дыханием.

В эти моменты Тошка отчего-то летал в облаках и завидовал хрупким кристалликам, которые так близко подбирались к ЕГО девочке.

Короткий зимний день ещё не спешил заканчиваться, хотя низкое солнце уже с трудом протискивалась между деревьями и домами. Всё равно было светло — в первую очередь на душе! Потому что рядом была Света.

Они практически не разговаривали. Так молча и шли по тропинке неведомо куда, испытывая странные чувства в те редкие моменты, когда их взгляды всё же встречались. Потом на пару краснели, смущались и пытались хоть как-то побороть неловкость… Не получалось, да это и не было важным! Важным было совершенно иное, и оба они это прекрасно понимали!..

Они притормозили в безлюдном дворике и присели на одну из лавочек. Света сняла наушники, посмотрела на Тошку и улыбнулась. Потом прошептала, что ей хорошо и покраснела. Тошка согласился, потупил взор и принялся раскачивать ногами… Снова помолчали, любуясь, как огромный рыжий кот ловко семенит по колышкам оградки вокруг заваленной снегом клумбы.