Дмитрий Петров - Нелюдь

Жить в Прибалтике — это было мечтой Левиных родителей. Они больше ничего не знали о Прибалтике, кроме хороших продуктов и чистоты, но все-таки были уверены, что это — место, где «можно устроиться»…

А Хельга обманула ожидания и ни в какую полумифическую Прибалтику не вернулась. И вовсе не собиралась туда ехать.

«Мне там нечего делать, — объяснила она Леве, когда тот разочарованно спросил ее об этом. — У меня там совсем нет никаких связей, и я там никому не нужна точно так же, как и здесь».

Это было первое разочарование. А потом Лева и вообще охладел к этой женщине. Не отчего-то, а просто от нежелания долго хранить в сердце пламя, огонь любви. Утомительно любить человека — обременительно и мешает работе.

Появилось и физическое отторжение. Невысокому полному Леве с черными волосами и коротенькими руками и ногами стала отчего-то неприятна эта высокая крупная белокурая женщина. От нее исходила физическая сила, здоровье, страсть, а Леве все это было довольно чуждо.

Он любил ласки, но был очень аккуратен и в них. Он любил женщину, как делал это знаменитый штабс-капитан Рыбников — очень нежно, тонко и с «придыханием». Он не хотел бурных сильных объятий. Они были ему непонятны.

Вот и к Хельге он охладел. Поэтому, когда представилась возможность изменить ей с ее подругой, а потом еще и развестись, его это порадовало.

Нет женщины, нет обузы…

Итак, Лева лежал голый на кровати второразрядного номера отеля средней руки и думал о том, что нужно пойти и попить лимонаду. Холодильника в номере не было, а то он непременно купил бы заблаговременно большую бутыль со скидкой, чем тратиться на бар.

Бар был внизу, и до него нужно было только доехать на лифте три этажа. Лева уже почти что решился надеть штаны и пойти истратить две тысячи лир на стакан лимонада со льдом, когда у него вдруг зазвонил телефон.

В принципе он этого ожидал. Дело в том, что жившие в Германии родители всегда звонили ему, куда бы он не уезжал. Лева жил с родителями, как привык с детства.

Время, когда он жил с Хельгой, вдали от папы и мамы, было скорее случайностью, досадным недоразумением, которое, к счастью, скоро закончилось. Он приехал в Германию и сразу поселился у родителей в маленьком домике, и это было совершенно естественно для всей семьи.

Родители терпеть не могли, когда сын куда-нибудь уезжал, и всегда звонили ему туда. Они не любили даже, когда Лева поздно возвращался домой.

«Мало ли что, — говорила мама, тряся маленькой седой головой. — Сколько разных опасностей бывает. Хулиганы везде есть…»

Телефон зазвонил, Лева спокойно снял трубку, удивляясь только, отчего родители звонят не вечером. Обычно они желали ему спокойной ночи, а заодно удостоверялись, что сын лег спать, а не шляется там один неизвестно где.

— Синьор Рахлин? — осведомился незнакомый мужской голос на плохом немецком языке. — Я правильно попал к вам по этому номеру?

Сердце Левы забилось сильнее.

Звонок мог иметь два происхождения. Оба заставляли волноваться. Во-первых, это могла быть полиция. Сволочь-менеджер вполне мог сообщить куда следует о Левином предложении. На нелегальные махинации с человеческими органами везде смотрят отрицательно.

А во-вторых… Во-вторых, это могла быть долгожданная удача. Тоже повод для волнений.

— Меня зовут Марко, — представился человек на том конце провода. — Мы с вами могли бы встретиться?

— А вы кто? — спросил ошарашенный и растерянный Лева. — Зачем встретиться? По какому поводу?

— По интересующему вас поводу, — ответил человек по имени Марко. Он дал Леве три секунды на то, чтобы собраться, и произнес: — Вы можете встретиться прямо сейчас?

«Кто бы он ни был, — подумал Лева. — От того, что я буду тянуть, ничего не изменится. Надо играть по тем правилам игры, которые мне предлагают».

— Я жду вас через полчаса, — сказал человек. — Чтобы вы не искали меня, я приеду к вам в отель и буду ждать вас в баре внизу. Вы согласны?

Лева, прочистив пересохшее от волнения горло, хрипло сказал:

— Согласен. А как я вас узнаю?

— У меня в каждой руке будет по свернутой газете, — сказал человек. — Запомните — в каждой руке по газете.

С этими словами он повесил трубку.

Лева вскочил и принялся бегать по номеру. Это вполне могла быть ловушка. Обычная полицейская ловушка. Но… Постепенно Лева успокоился. Ведь он пока что ни в чем не виноват. Он только сделал предложение. Вот и все. Но предложение — это ведь еще далеко не преступление.

Может быть, он — вообще сумасшедший? Мало ли какие предложения делают разным людям сумасшедшие?

Нет, полиции тут делать нечего. Значит, это человек от менеджера. От того, который накричал сегодня на Леву. Не случайно же он сначала поинтересовался названием отеля.

«А как он, собственно говоря, должен был поступить? — подумал Лева. — Не мог же он просто так, сидя у себя в служебном кабинете согласиться сотрудничать со мной… Естественно, он устроил для виду скандал, а теперь хочет встретиться тайно».

Что же, Леву это устраивало. Недаром он вообще не любил дневного света. Тайные махинации и были его стихией.

Лева постарался был пунктуальным. Он спустился в бар ровно через полчаса и сел за столик в стороне, так, чтобы видеть входную дверь. Он сидел за столиком и ничего не мог с собой поделать — пальцы его нервно стучали по поверхности стола.

— Прего, сеньор, — обратился к нему бармен из-за стойки.

Но Лева только судорожно дернул головой, давая понять, что ему сейчас не до заказа.

Он просидел пятнадцать минут, периодически поглядывая на часы. Пять минут, десять, пятнадцать…

Может быть, что-то случилось? Что-то изменилось? Отчего этот Марко не приехал? Он чего-то испугался? Или изменились обстоятельства?

«Всегда так бывает — только забрезжит удача и все, провал, — с тоской подумал Лева и пожалел себя. — Бьешься как рыба об лед, и никакой отдачи».

Вспомнив про лед, он тут же вспомнил, что давно уже хочет пить. Он оглядел посетителей в кафе. Был день, и посетителей было немного. Кроме него был только плотный мужчина в белой рубашке с маленькой дочкой в голубой шляпке. Дочка ела мороженое и болтала ногами, а мужчина — ее папа, лениво курил, глядя в потолок. Еще был один худой господин лет сорока в темных очках, которые он не снял даже здесь, в полутемном баре, который сидел молча, как истукан, даже не двигаясь перед крошечной чашечкой кофе.

Вот и все. Больше посетителей не было, и судя по видимой из открытой двери дорожке, не предвиделось.

Лева подошел к стойке и выбрал себе лимонную воду «Катараде» — небольшую бутылочку с зеленой жидкостью. Она была самая дешевая здесь, а Лева не позволял себе роскошествовать никогда.

Неохотно отдав смятую пятитысячную бумажку, прижимистый Лева мрачно обернулся, намереваясь вернуться к своему столику, чтобы допить воду и уйти отсюда.