Майкл Палмер - Пятая пробирка

Не говоря ни слова, но думая наверняка об одном и том же — где Луиш и не ранен ли он, — женщины снова вошли в здание и направились в ту часть коридора, которая вела к лаборатории Чжоу. Проходя мимо кабинета Санторо, На­тали остановилась у закрытой двери и нажала на ручку. Удивившись, что дверь не заперта, она шагнула в комнату, и в эту секунду дверь с грохотом захлопнулась. Мощная рука Барбозы потянулась к плечу Натали и схватила ее за горло. Он был почти на целую голову выше нее, его огром­ный торс прижимался к спине Натали. Жесткие волосы на предплечье напоминали наждачную бумагу.

—Брось! — прохрипел он. — Брось ствол!

Задыхаясь, Натали немедленно повиновалась. Барбоза

медленно открыл дверь и, используя Натали как прикры­тие, вышел в коридор.

—Брось оружие, Роза! — крикнул он. — Брось немед­ленно или я сломаю ей шею и убью тебя! Ты знаешь, я могу это сделать, и я это сделаю! Хорошо! Теперь ложись на пол, лицом вниз! Быстро!

Улыбка Розы напоминала оскал тигра, но она медленно выполнила приказ полицейского. В тот момент, когда жен­щина распласталась на полу, наружная дверь открылась, и в коридор ворвался Луиш. Его как минимум дважды ра­нили — в левое плечо и справа в грудь. Лицо, рубашка и брюки были в крови — его собственной и, видимо, чужой. Правая рука, сжимавшая пистолет, беспомощно висела. Натали почувствовала, как Барбоза улыбнулся.

—Ну что, предатель? — сказал он, продолжая сжимать шею Натали. — Для тебя все кончено! Бросай оружие и ложись рядом со своей подружкой, а я посмотрю, может, кто-то из наших хирургов захочет спасти твою жизнь.

— Это будет очень любезно с твоей стороны, Оскар, — ответил Луиш. — Я знаю, что твоему слову можно верить.

Рука Луиша поднялась, подобно атакующей кобре — так быстро, что Натали не успела понять, что происходит, а все уже было кончено. Оранжевое пламя вылетело из ствола пистолета Луиша, и тут же лапища Барбозы от­пустила горло Натали. Она упала на одно колено, оберну­лась и успела увидеть, как полицейский стал заваливаться назад. Его рука прижималась к тому месту, где только что был правый глаз, и из-под пальцев медленно текла кровь. Мощное тело тяжело ударилось о стену рядом с дверью и сползло на пол.

— Я же говорил, что умею убивать, — успел произнести Луиш, прежде чем упасть без чувств.

Богатство и бедность; одно ведет к роскоши и лени, другое — к низости и злодеяниям, и оба — к недовольству.

Платон, «Государство», кн. IV

Некоторое время Бен сидел на земле, прислонив­шись спиной к «мерседесу» и допивая воду из фляги. В плече появилась пульсирующая боль, в голове сту­чало, все тело было словно ватным. Натали правильно сделала, что оставила его здесь, он должен был ей сам это предложить. Интересно, какой была бы реакция Элис Густафсон, узнай она о его нынешнем положении? Она сама много раз рисковала жизнью, чтобы найти тех, кто занимается подпольной торговлей органами, так что вполне возможно, что Элис не придала бы большо­го значения тому, что он поставил на карту свою жизнь в ту минуту, когда заехал на территорию «Уайтстоуна» в Техасе. Хотя, кто знает, может, она и оценила бы этот поступок.

Из-за того, что кто-то раскурочил машину, план, кото­рый выработали они с Луишем и Натали, развалился, еще не начав осуществляться. Конечно, возможно, что Луиш сможет подмешать снадобье Токимы в больничную еду и ему удастся одолеть охранников и профессиональных убийц, расположившихся в этой больнице. Не исключе­но, что и Натали вовремя доберется до больницы и сумеет отсоединить Сэнди от аппарата искусственного дыхания, найти подходящую машину и вернуться сюда, на гору, что­бы вытащить его.

Все составляющие плана по отдельности казались воз­можными, но вместе это было маловероятно.

Бен заставил себя встать, поборол возникшую тошноту и слабость.

Нет, не для того он здесь оказался, чтобы просто си­деть и ждать. Натали сказала, что он сможет помочь, если доберется до деревни и найдет там священника. Если он попробует сделать это, но умрет на обочине дороги, то по крайней мере, будет знать, что все-таки попытался что-то сделать. И можно рассчитывать, что его жертва не оста­нется незамеченной.

Сделав шаг от машины, Каллахэн ощупал карман, что­бы удостовериться, на месте ли револьвер, который ему дал Луиш. Он чуть про него не забыл.

Бен сделал еще несколько шагов, расправил плечи и за­шагал к дороге. Как минимум, две женщины, с которыми свела его судьба, смогли бы гордиться его мужественным поступком, — Элис Густафсон и Натали Рейес. Еще мог­ла бы Сэнди, если когда-нибудь узнает. Было странно ду­мать, что она лежит без сознания в больнице и ни о чем не подозревает, в то время как вокруг происходит столько событий!

Бен добрался до дороги и повернул к деревне. Шаг, другой... Голову выше, плечи развернуть... Он старался не обращать внимания на боль, волнами прокатывающуюся по телу.

«Шагай, шагай...»

Отче, прости неразумных детей,

Ты нас простишь, ну а мы — тебя...

Святая Мария, Матерь Божья...

Простим друг друга за все за это...

Молись за наш, грешных...

Послеполуденное солнце жарило вовсю, на дороге поч­ти не было тени, чтобы укрыться от палящих лучей. Снача­ла Джон Прайн, потом Дева Мария, потом снова Прайн... Бен двигался вперед, строчка за строчкой повторяя стихи и молитвы.

Иногда он спотыкаясь, но ни разу не упал. Сколько он так шел, Каллахэн не знал, да это и не имело значения. Вода закончилась, и надежда найти ее где-нибудь по доро­ге казалась призрачной.

Обходя выбоину, Бен на секунду остановился и вдруг увидел, что деревня лежит прямо перед ним, словно поч­товая открытка с видом города, уютно устроившегося в зеленой долине. От боли Бен уже почти сходил с ума, но он дошел! На потрескавшихся губах появилось подобие торжествующей улыбки. Когда Бен Каллахэн подошел к окраине деревни, ног он уже практически не чувствовал. Пока он двигался по направлению к центру Дона Андже­ло, за ним следили десятки любопытных глаз.

— Agua, рог favor [50] Воды, пожалуйста! , — обратился он к пожилой женщине, используя свой скудный запас испанских слов, которые, он надеялся, были похожи на португальские. — Donde vive padre Frank... a... padre Fransisco? [51] Где падре Франк... падре Фрасишко? (порт.)

Воды старуха ему не дала, но показала рукой дальше по улице, где стояла небольшая часовня. А еще Бен заметил на улице несколько машин разных размеров и марок. Если кто-то и мог взять напрокат или даже реквизировать одну из них, то этим кем-то мог быть только деревенский свя­щенник.

На дороге в лесу еще присутствовала хоть какая-то тень, но на улице спрятаться от нещадно палящего солнца было некуда. Бену казалось, что он стоит у огромной печи для обжига. Он попробовал сделать еще шаг, но понял, что может упасть в любую секунду. Перед глазами потемнело, а у самого входа в часовню Каллахэн вдруг вообще пере­стал чувствовать ноги.