Кит Скрибнер - «Гудлайф», или Идеальное похищение

Малкольм не рыбачил уже много лет. А раньше любил проводить время, глядя на воду. Он тогда забывал о постоянном напряжении на работе, о расследуемых управлением делах. Те тринадцать лет, что Тео служил под его началом, были для Малкольма самыми трудными. Ему все время приходилось гасить пожары, вспыхивавшие вокруг Тео: казалось, они вспыхивают чуть ли не каждый день. Три временных отстранения от службы и пять выговоров. Четыре раза мэр вставлял Малкольму фитиль в задницу по поводу Тео.

— Бенсон-Бэй. Там еще остались по-настоящему хорошие люди, — проговорил Малкольм. — Пройди по берегу, и кто-нибудь обязательно тебе скажет, на какую наживку он тут ловит.

В семидесятые годы Тео, как и каждому копу в патруле и даже вообще на участке, было не так уж просто и легко работать. До этого времени наркотики и меньшинства не были важным фактором в работе Управления полиции Лудлоу. Чрезмерное применение силы тоже не было тогда проблемой. Как это выходит, что никто никогда о чем-то не слышал, и вдруг оно становится проблемой? Феминизм, гомосексуализм, потом еще холестерин! Кто когда-нибудь слышал, чтобы девочка, такая умная и красивая, как Тиффани, ничего не ела, а когда съест что-нибудь — если только он правильно все понял, — бежит и нарочно вызывает у себя рвоту?! Кто когда-нибудь слышал, чтобы взрослый мужчина, с женой и детьми, вдруг бросил хорошо оплачиваемую работу в такой солидной компании, как «Петрохим», и стал жить не по средствам на гольфовом поле в Хилтон-Хед, в Южной Каролине?

Что такое происходит с нашим миром, почему нормальные хорошие люди постоянно делают что-то не то? Когда же это кончится?

Малкольм набрал в грудь воздуха, вздохнув так глубоко, как только смог.

— Хочу тебе что-то сказать, Дейв. — Малкольм смотрел на свои ладони. — Нетрудоспособность Тео… Я подписал ему пенсию, и доктор Мэннинг… Это было нечестно. — Малкольм почувствовал, что его бросило в жар, как с ним бывало, когда он пользовался ингалятором.

Оба — Малкольм и Дейв — подняли головы и посмотрели друг другу в глаза.

Верхняя губа у Малкольма дрожала.

— У меня к тому времени будет новое удилище и катушка, — сказал Дейв. — Вам надо попробовать подъехать туда. Это будет полезно для Дот.

Он ведь сделал это из-за своей беззаветной любви к сыну. Это был дурной поступок. Но Малкольм не мог сказать, что не поступил бы так снова.

— Брук живет в общежитии? — спросил Дейв.

Майкл кивнул. Фэбээровцы проносили через кухню коробки для вещественных доказательств с надписью «Спальня», набитые книгами и одеждой.

Минуту спустя Дейв спросил:

— У Брука ведь есть в комнате телефон?

— Думаю, да, — ответил Малкольм.

— А машина у него в школе есть?

Малкольм отрицательно покачал головой. Дейв прав. Надо успеть до утренних газет.

— Пошлю за ним машину, — сказал Дейв.

— Дай ему время до рассвета. Эти ребятишки любят поспать.

— Так ему высыпаться надо. Он же учится.

С минуту оба молчали, прислушиваясь к тому, как агент роется в кладовой для продуктов.

— Это не ошибка, Дейв?

— Я не собираюсь вам лгать.

Малкольм почувствовал, как горячо стало глазам.

Сетчатая дверь раскрылась рывком. Тиффани. Встревоженное выражение на ее лице сменилось облегчением, когда она увидела Малкольма, сидящего во главе стола. Подбежав к нему, она закинула руки ему на шею и прижалась щекой к его щеке.

— Я подумала, что-то случилось! — произнесла она. Потом вдруг отстранилась. — Бабуля? — И испуганное выражение снова вернулось на ее лицо.

— Да вот она я, — сказала Дот из-за спины Малкольма, остановившись в дверях гостиной.

— Что происходит? — спросила Тиффани. — Где мама с папой? Что — катастрофа? С ними все в порядке?

— Никакой катастрофы, солнышко, — ответила ей Дот.

— Тогда где они?

Дот выдвинула из-за стола стул для внучки. Никто не сказал ни слова.

— А эти парни правда из ФБР? — Тиффани переводила взгляд с лица Дот на Малкольма и тут же — на Дейва. — Зачем они наши продукты смотрят?

— Очень важно подчеркнуть, — начал было Малкольм, но в груди у него все сжалось. В ожидании, чтобы дед подышал через ингалятор, Тиффани принялась теребить волосы. — Важно подчеркнуть, что никто ничего не знает наверняка, — выговорил он и замолк, надеясь, что этого достаточно, надеясь, что ему не придется отравить жизнь внучке.

— Никто ничего не знает про что? Дедуль, что происходит?! — Ее голос уже начинал звенеть.

— Твои родители — всего лишь подозреваемые, — сказал Малкольм. — Вполне возможно, что все это — ошибка. Какие-то совпадения, неверные наводки. Наши управления довольно часто заблуждаются в таких случаях. И я тебя уверяю, что ФБР тоже не застраховано от ошибок. Не сомневаюсь, что шеф Томкинс в этом со мной согласится. Никто не застрахован от того, чтобы увидеть событие в неверном свете. — Тиффани ждала чего-то еще, теребя волосы, проявляя вполне ожидаемое терпение. — Так что не волнуйся — вот все, что я хочу тебе сказать. Даже не думай ни о чем таком, пока мы не узнаем, из-за чего вся эта бессмысленная колготня…

— Это все из-за похищения, моя хорошая, — перебила его Дот. — Из-за того петрохимовского чиновника. — Облегчение, которое почувствовал Малкольм, избавленный от необходимости самому говорить об этом, заполнило все его существо так же весомо, как заполняло его чувство любви к жене. — Они предполагают, что, может быть, твои родители что-нибудь об этом знают.

Тиффани громко рассмеялась:

— Да это просто здорово! Вы что, всерьез?

Малкольм коротко кивнул.

Тиффани с облегчением откинулась на спинку стула. Улыбнулась дрожащими губами.

— Шеф Томкинс, — сказала она. — Мои родители? Экотеррористы? Ну и шуточка! Да им наплевать на окружающую среду. Они же — идеальные потребители петрохимовской продукции, «Петрохиму» о таких только мечтать! Единственное, что их заботит, — материальные блага, вещички. Да они поменяли бы все оставшиеся Мамонтовы деревья на один «БМВ», только предложите! Ну, я что хочу сказать — я их, конечно, люблю, но у них извращенные понятия о ценностях — прошу прощения, бабуль, и ты, дедуль! — Она накрутила прядку волос на указательный палец. — Они ни о чем не заботятся, кроме денег. Иногда я готова об заклад побиться, что они нас с Бруком заложили бы, чтобы только пожить, как Джеки О.! [60] Вдова убитого президента США Джона Ф. Кеннеди впоследствии вышла замуж за греческого миллиардера Аристотеля С. Онассиса. Деньги их ослепляют. Они что угодно сделать го… — Она остановила себя на полуслове. Нащупала посекшийся кончик волоса. Разорвала волос вдоль на две половины.

— Мы — люди бедные, — сказал Тео. — Нам понадобится государственный защитник. Мы работаем. Пытаемся удержаться на плаву. Сын в колледже. У дочки проблемы со здоровьем.