Гейл Линдз - Операция «Маскарад»

Закончив, Лиз снова посмотрела на часы. Она отсутствовала всего восемь минут. Схватив все принесенное с собой и не забыв свои записи, она проделала уже привычные манипуляции с входной дверью и побежала назад.

В ту же ночь, дождавшись, когда у Гордона началась фаза глубокого сна, Лиз бесшумно прокралась на улицу и спряталась в тени пихтового дерева с пышной кроной напротив домика, где хранилась база данных. После дождя в воздухе остро пахло хвоей и влажной землей.

Время тянулось медленно. Она еще раз обдумала свои действия, и ей показалось, что она учла все. Впрочем, возможно, Элизабет ошибалась в своих подозрениях, и не было никакой необходимости расставлять эту ловушку.

Внезапно она уловила какое-то движение среди деревьев. Лиз вгляделась в темноту, напрягая и зрение, и слух, и в конце концов увидела, как кто-то вышел из-за угла офицерского клуба. Она пригнулась еще ниже под пихтовыми ветками. Неизвестный открыл дверь отдела личного состава, и тогда она, держа в руке пульт дистанционного управления, включила установленную ею накануне аппаратуру.

Когда человек вошел внутрь, она приблизилась, надела инфракрасные очки, включила инфракрасный фонарик и через окно направила зеленый луч в комнату. Лиз увидела, как человек приник к ведущей в компьютерную комнату двери, из-под которой просачивалась желтая полоска света. Он прислушивался к доносившимся из комнаты звукам, которые ясно говорили о том, что там кто-то работает. Но пока она не могла разглядеть его лица. Вдруг он повернулся, и ее подозрения подтвердились. Это был Гордон!

Охваченная яростью и отвращением, она наблюдала, как он направляется к одному из компьютеров в зоне для посетителей и включает его. Лиз знала, что он собирается ввести особый код контроля, который позволял ему определить, какие именно операции производились на компьютере в соседней комнате. Ей надо было поторопиться, пока он не обнаружил, что комната пуста.

Лиз побежала назад по спящему лагерю, вглядываясь в темноту и чувствуя в глубине души боль от того, что ее предали. Вначале лагерь был для нее источником надежды, но теперь эта надежда исчезла. Кто бы ни прослушивал телефон-автомат, Гордону сообщили о ее звонках в Санта-Барбару.

Что же Гордон хочет от нее скрыть, почему он не желает быть откровенным с ней? Она доверяла ему, но он не отвечал ей взаимностью. В Санта-Барбаре он так трогательно заботился о ней, что Лиз успела привыкнуть к нему. Но теперь пришлось серьезно усомниться в том, что в прошлом между ними что-то было. Золотые кольца явились прекрасной идеей — это было так трогательно, так романтично. А самое главное, они укрепили ее доверие к нему.

Потом Лиз подумала о Хищнике. Пройдя курс обучения на Ранчо, она знала, что ЦРУ способно на самый изощренный обман. Гордон вполне мог сам спланировать и разыграть нападение на ее дом, сфабриковать досье, внушить ей, что за ней охотится Хищник. Человек с бесстрастным лицом, которого она якобы убила, мог все сымитировать, даже кровь, проступившая у него на рубашке и стекающая изо рта, могла оказаться бутафорией. Не исключено, что Гордону специально прострелили руку, чтобы все выглядело более правдоподобно. Кроме факта нападения на ее дом и досье, которые ей подсунули, у нее не было реальных свидетельств того, что Хищник вообще существует. Она, во всяком случае, не помнит, чтобы до нападения в Санта-Барбаре кто-нибудь угрожал ей или пытался убить!

Нет, она просто обязана выяснить, кто она такая. Как и любой другой человек, наделенный этим правом от рождения. Сейчас это было необходимо, так как по поведению Гордона было ясно, что ее утраченная память хранит ключи к его намерениям, а возможно, и к истинным планам Лэнгли.

В темноте Лиз действовала быстро, но без суеты. Она пристегнула к поясу нож и флягу, взяла свой рюкзак и уложила туда инфракрасный фонарик, компас, кусачки, два небольших мотка проволоки, пистолет «беретта» калибра 9 миллиметров и бумажник Гордона с деньгами и кредитными карточками. Инфракрасные очки все еще висели у нее на шее.

Элизабет выглянула в окно, но никого не увидела. Стояла полная тишина. Она открыла дверь… и едва успела закрыть ее, прикрывшись от направленного на нее кулака. Гордон зарычал и новым ударом распахнул дверь.

— А ну стой! — заорал он. — Ты останешься здесь!

Он толкнул Лиз в комнату, и она, отлетев назад, споткнулась и чуть не упала. Лицо Гордона было искажено злобой, слова звучали резко и безжалостно. Она опять нарушила правила и, что еще хуже, обвела его вокруг пальца — его, великого разведчика.

В груди у нее поднималась волна отвращения. Она двинулась к выходу. Если память — основа знания, то у нее есть память, потому что кое-что она знала твердо: ей надо покинуть Ранчо.

— Я ухожу, Гордон.

— Черта с два! — выкрикнул он, хватая ее за руку и разворачивая. — Ты будешь делать то, что тебе говорят!

— Ты сам все испортил. Я тебе больше не верю и не хочу участвовать в твоих делах, чем бы ты здесь ни занимался!

— Ах ты сука! Ты понимаешь, дура, что говоришь, ты, самонадеянная тварь!

Гордон ухватился за наплечные ремни рюкзака и потянул вниз, стараясь снять его. Она мгновенно захватила его за рукава рубашки, зацепила правой стопой его правую ногу и, используя инерцию, вывела из равновесия. Он упал на спину:

— Лиз!

— Пошел в задницу, Гордон!

Не дожидаясь, пока он встанет, Лиз бросилась к двери и выбежала на улицу.

— Лиз, дорогая! — донесся до нее его голос, снова такой ласковый, такой встревоженный. — Вернись, тебе надо принять лекарство!

— Подавись им! — огрызнулась напоследок Лиз.

Она бежала сквозь ночь, направляясь туда, где поблескивали огни городка.

Новый начальник по личному составу Ашер Флорес спал в своей комнате. Ему снилось, как однажды он удрал с воскресной утренней мессы. Длинное платье, в которые одевали мальчиков-хористов, хлопало его по пяткам, когда он бежал. Снились ему то бейсбольные матчи с победами «Доджерз», то смешные истории, которые, бывало, рассказывал дядюшка, когда вся семья собиралась вместе.

Вдруг кто-то встряхнул его за плечо. Он попробовал вновь нырнуть в прекрасный мир сновидений, но толчки стали сильнее, и он открыл глаза. Рядом с кроватью, освещенный светом лампы, стоял Гордон Тэйт.

— Отвяжись, — пробормотал Ашер, переворачиваясь на другой бок.

— Вставай, Флорес. — Тэйт тряхнул его еще раз.

— Я вложил в свои зубы две тысячи долларов. Если мы сейчас подеремся, ты заплатишь мне за новые мосты?

— Встать! Это приказ!

Ашер снова открыл глаза:

— Мы не в армии, Тэйт, дай отдохнуть.

Все же в конце концов он поднялся, кряхтя и ругаясь. Гордон Тэйт в иерархии Лэнгли все же стоял на ступеньку выше. В другое время Ашер не преминул бы послать Тэйта куда подальше, но не сейчас. Его тошнило от Ранчо. Сказать, что ему было здесь скучно, все равно что не сказать ничего. Даже «Доджерз» проигрывали, когда он находился здесь. Если уж Бремнер решил наказать его, то мог бы по крайней мере перевести его отсюда куда-нибудь в другое место, чтобы «Доджерз» победили в этом сезоне.