Робин Кук - Токсин (в сокращении)

В любой другой день Келли Андерсон с удовольствием провела бы часть вечера в торговом центре: тут было не в пример приятнее, чем во многих местах, куда обычно посылали тележурналистку. Но именно в эту пятницу ей здесь не попалось ни одного стоящего кандидата на интервью.

Келли раздраженно вздохнула. «Как назло», — сказала она Брайану. Брайан, долговязый флегматичный негр, был ее оператором: она выбрала лучшего из всех, кого могли предложить на УИНИ-ньюс.

Келли Андерсон было тридцать четыре. Она была умной, деловой, напористой женщиной, надеющейся сделать карьеру в общенациональных новостях. Многие полагали, что у нее для этого были все шансы. Внешне она была что надо: живые глаза, правильные черты лица, светлые кудри. Поддерживая профессиональный имидж, она безупречно одевалась.

Келли посмотрела на часы.

— Вдобавок ко всему у нас почти не осталось времени. Скоро пора забирать дочку с фигурного катания.

Келли и Брайан взвалили на плечи оборудование и зашагали вглубь торгового центра.

— Совершенно очевидно, — сказала Келли, — что никого не волнует проведенное компанией «АмериКэр» слияние больницы «Самаритянин» и университетского медицинского центра.

— Тема не самая зажигательная, — согласился Брайан. — Ни тебе криминала, ни секса, ни знаменитостей.

— Напрасно я вставила ее в одиннадцатичасовые новости.

Пройдя по одному из коридоров торгового комплекса, Келли и Брайан оказались в его просторной центральной части. Посреди огромного зала, под нависавшим на высоте третьего этажа стеклянным куполом располагался овальной формы каток. С десяток детей и несколько взрослых в беспорядке носились по льду. Средняя группа заканчивала занятия, а старшая начинала, так что на катке царил хаос.

Углядев ярко-красный костюмчик своей девятилетней дочери, Келли помахала ей рукой. Кэролайн махнула в ответ и подъехала к краю катка. Ступая на кончики коньков, она подошла к скамейке и села.

— Я хочу пойти в «Онион ринг» и съесть гамбургер. Ужас как проголодалась.

— С этим к отцу, дорогуша, — сказала Келли, — у мамы нет ни минутки.

Она наклонилась, достала из рюкзака ботинки Кэролайн и поставила их на скамейку.

— Ого, вот это фигуристка, — сказал Брайан.

Келли выпрямилась:

— Где?

— Посередке, — показал Брайан. — В розовом.

Девочка примерно одного возраста с Кэролайн разминалась под любопытными взглядами покупателей.

— Ух ты, — сказала Келли, — профессионал, да и только. Кто она такая?

— Ее зовут Бекки Реггис, — сказала Кэролайн, стаскивая конек. — В прошлом году она выиграла первенство штата среди юниоров, а в этом ее зовут на чемпионат США.

— Реггис? А это не дочка доктора Кима Реггиса?

— Папа у нее врач, я знаю, — сказала Кэролайн. — Она ходит в нашу школу — на класс старше меня.

— Отлично, — пробормотала Келли. — У меня идея, — она повернулась к Брайану. — Доктору Реггису наверняка есть что сказать о слиянии больниц. Он был начальником отделения кардиохирургии в «Самаритянине», а тут — бац, и он уже один из университетских.

— Да, но захочет ли он с тобой разговаривать? — сказал Брайан. — В том твоем сюжете «Бедные богатенькие детки» он выглядел не очень-то хорошо.

— Сам виноват. Эти кардиохирурги, со своей шестизначной зарплатой, все не возьмут в толк, что причитания о низких выплатах со стороны страховых фондов только раздражают людей. В любом случае, что мы теряем? — Наклонившись к дочери, Келли спросила: — Дорогая, не знаешь, мама Бекки здесь?

— Вон там, в красном свитере, — показала Кэролайн.

— Как по заказу, — сказала Келли, поглядев туда. — Ты, цыпленок, пока надевай ботинки, а я сейчас вернусь.

Келли обогнула каток и подошла к матери Бекки, с головой погруженной в чтение какого-то учебника. На вид она была ровесницей Келли.

— Извините, — сказала Келли, — я не помешала?

Мать Бекки оторвалась от книги и подняла глаза. Волосы у нее были темные, с рыжеватым отливом.

— Нет, нисколько, — сказала она.

— Вы миссис Реггис?

— Можете называть меня Трейси.

— Спасибо, — сказала Келли, — кажется, вы читаете что-то чересчур серьезное для такого места.

Трейси показала обложку: «Оценка личности в детском и юношеском возрасте».

— В прошлом семестре я опять пошла учиться, а до того, как социальному работнику, мне приходилось заниматься психотерапией, по большей части с детьми и подростками.

— Это очень интересно, — сказала Келли. — Но я не представилась. Меня зовут Келли Андерсон, и я из УИНИ-ньюс.

— Я знаю, кто вы, — сказала Трейси.

Их внимание привлек промчавшийся мимо розовый вихрь. Затем Бекки пронеслась обратно и, ко всеобщему восхищению, сделала идеальный тройной аксель.

Келли присвистнула.

— Ваша дочь — нечто особенное. Моя говорит, ее пригласили на чемпионат США? Из этого можно было бы сделать хороший материал для УИНИ.

— Не думаю, — сказала Трейси. — Она решила не ехать. Ее отца это не обрадовало, а я как раз довольна. Соревнования такого класса требуют огромной самоотдачи, а это не под силу десятилетней девочке и может плохо повлиять на ее психику. Много риска и мало пользы.

— Хм, — пробормотала Келли. — Об этом я не подумала. Между тем у меня есть более неотложное дело. Мне нужно сделать сюжет для одиннадцатичасовых новостей. Сегодня ровно полгода с момента слияния «Самаритянина» и университетского медицинского центра. Я пыталась узнать, как люди относятся к этому событию, но натолкнулась на всеобщее безразличие. Как вы думаете, может быть, ваш муж захочет поговорить на эту тему?

— Я даже не знаю, что вам сказать, — ответила Трейси. — Видите ли, мы уже несколько месяцев в разводе.

— О, простите, — искренне смутилась Келли.

— Да нет, ничего страшного. Думаю, так лучше для всех.

— Тогда, может быть, вы знаете, где мне сейчас найти вашего бывшего мужа? Я бы очень хотела с ним поговорить.

— Он скорее всего в хирургии. В медцентре вечно драка за операционные, так что по пятницам ему приходится делать работу за всю неделю.

— Спасибо. Может, я его еще застану.

— Не за что, — сказала Трейси, а потом пробормотала себе под нос: — Желаю удачи.

Операционная № 20 была одной из двух в университетском медицинском центре, где делали операции на сердце. В четыре пятнадцать работа в ней шла полным ходом. Помещение было набито анестезиологами, сестрами, хирургами и сложнейшим оборудованием. В центре всего этого находилось вновь забившееся раскрытое сердце пациента, окруженное окровавленными тампонами, нитками для наложения швов, металлическими ретракторами и бледно-зелеными простынями.

— Готово, — сказал доктор Ким Реггис и выпрямился, чтобы снять напряжение со спины. Он оперировал с половины восьмого утра. Эта операция была третьей и последней. — Теперь давайте шунты.