Джон Бердетт - Крестный отец Катманду

— Сколько жизней это займет?

— Это единственное неизвестное во всем уравнении. Но несущественное.

Мой следующий вопрос затрагивал чувствительный моральный аспект. Пусть цель очень достойная, но Тиецин участвовал в трафике отравы в больших количествах.

Мне не пришлось спрашивать. Он произнес почти извиняющимся тоном:

— Я следую дхарме. Это все, что я могу вам сказать. В конце концов, я — непостижимая тайна.

Мы остановились: наши три с половиной круга вокруг ступы были завершены. Теперь мы оказались на востоке. Когда пожимали друг другу руки, Тиецин стиснул мою ладонь двумя сохранившимися пальцами.

— Мы отправим товар по любому адресу в Таиланде, Лаосе, Камбодже или Бирме. Название офшорного банка обсудим позже. Мы бы предпочли Лихтенштейн.

Я уже собрался уходить, но его пальцы не позволяли отнять руку, пока я не посмотрел ему в глаза. Ему захотелось еще раз проделать тот же трюк, и я увидел все снова — на этот раз в виде удивительно четкой миниатюры в его зрачках: черную ступу, молнию, ярость.

— Рад был познакомиться. — Он повернулся и, вращая колеса, пошел на новый круг.

Мне следовало уйти, ноя, по своему невежеству желая, чтобы он вернулся, смотрел ему вслед. Тиецин так и поступил. Встал передо мной и опять закатил глаза, словно ему претило читать наставления, но другого выбора нет.

— Вот единственный реальный совет: забудьте о Восьмеричном пути, если он неприменим к вашей ситуации. Станьте одним из тех, кто собрался на Дальний берег. Будда не даст и разбитой чаши для подаяний за то, как вы туда доберетесь, но сделайте это, пока не поздно. Времени осталось не много. Это все, что я могу вам сказать.

Затем он ушел.

Когда издательства начнут выпускать пособия для консильери, там будет прописана главная истина: сделал дело — уноси ноги. Любой порядочный мафиозо на моем месте вскочил бы в ближайший самолет и смылся. Даже работающий на договоре подряда посредственный консильеришка сообразил бы так поступить. Даже заурядный головорез, которым движут одни животные инстинкты, побежал бы в кассу авиакомпании «Тай эйр» в Дурбар Марг и поменял бы билет, чтобы скорее лететь к полковнику Викорну и сообщить замечательную новость, что в ближайший месяц нам для продажи поступит несметное количество отравы. И ее, наверное, хватит, чтобы выбить из игры нашего основного конкурента генерала Зинну. А я как поступил? Побежал, но не в аэропорт, а в книжный магазин для паломников в районе Тамель. (Не забывайте, в каком я оказался положении: меня, несостоявшегося монаха, втравили в нечестивое дело, за которое я был в ответе лишь частично. Если для тебя, фаранг, это звучит как трусливая попытка оправдаться, постарайся поставить себя на место азиата, главы семьи.)

А теперь, дорогой читатель, позволь мне сделать паузу и, прервав безумную гонку повествования, пропеть хвалу. Буду краток: если интересующий предмет — Бог или вариации на эту тему, Дом книги «Визит паломников» именно то, что нужно. Возможно, Библиотека конгресса США богаче, если речь идет об общих вопросах, но если то, что тебе нужно, якобы не существует — скажем, малоизвестные пристрастия Вишну, Шивы или Брахмы, или какого цвета должна быть Тара [24] Спасительница (санскр.) — в буддизме женщина-бодхисатва; женское существо, достигшее совершенства и освобождения, но отказавшееся от ухода в нирвану из сострадания к людям. на картине в твоей гостиной, или в какой пещере в Гималаях лучше отдохнуть летом, или как стать садху, [25] Монах, отрекшийся от мира и отказавшийся от материальных наслаждений. не бросая работы, или от каких попадающихся в долине Катманду растений, съедобных грибов и поганок можно по-настоящему забалдеть (этому разделу, кстати, посвящена целая стена), — тогда «ВП» магазин для тебя. (Да, у него есть представительства за рубежом, да, он присутствует в Интернете, нет, это не реклама — я не владею акциями компании.) В итоге я купил одиннадцать томиков трансцендентной мути и пять DVD, но, как оказалось, только один был по делу. Озаглавленный «Теневой круг», он рассказывал о спонсорской поддержке ЦРУ восстания, последовавшего за вторжением китайцев на Тибет. Дирекция пансиона снабдила меня DVD-проигрывателем, и я засел в номере со своими книгами и дисками. К середине дня я уже знал гораздо больше о тибетском буддизме, он же Тантра, он же Ваджраяна. И у меня сформировалось более детальное представление о Дальнем Береге, главная черта которого заключалась в том, что о нем нельзя составить никаких представлений.

Я так и не побежал в авиакассы. И не заказал билет по телефону. Когда устали глаза и стало трудно не отвлекаться, решил пройтись по городу. Сориентировался по карте и, изрядно поплутав, оказался в переулке неподалеку от базара Асан у храма, посвященного богу зубной боли Вайшья Дев. Рядом стояли с полдюжины человек с раздувшимися щеками и жалобными лицами. Им не давали покоя зубы, и они пришли сюда проделать известный трюк: вбить монету достоинством в рупию в деревянное святилище. Для этого пользовались привязанным тут же на веревке старинным молотком — бах, читаете свою любимую мантру, и страданий как не бывало! Мне даже захотелось, чтобы появилась легкая зубная боль — тогда бы проверил, как действует волшебство. Я подумал: может, старина Вайшья силен и в превентивной медицине, и выудил из кармана рупию. «О, Вайшья, пусть у меня больше никогда не будет зубной боли».

Речь в данном случае не о суеверии. Это часть здешнего мира — тахтагата, [26] Букв.: «так ушедший, так пришедший» (санскр.) — титул, который в индийских религиях применяется к лицам, достигшим освобождения от перерождения — нирваны. подобно зубной боли.

Я побродил по Тамелю, спустился к реке Вишнумати, перешел металлический мост и оказался у Индуистского храма, затем одолел трудный путь к подножию Обезьяньего храма. Даже лестница не остудила мой разгоряченный мозг. На вершине я нетерпеливо заплатил непомерно высокую туристическую плату, вращая колеса, почти обежал вокруг ступы и стал смотреть на долину, думая, нет, беззвучно вопя про себя: «Горы, о горы». Затем: «Тиецин, ох, Тиецин, я хочу на Дальний Берег».

Этот старый тибетский колдун надавил на мою большую красную тревожную кнопку. Я был как в лихорадке.

Почему я не удивился, когда буддийский монах в темно-фиолетовом одеянии с голым правым плечом вручил мне листовку, извещающую, что в этот самый вечер на верхнем этаже чайной у большой ступы Боднатх состоится семинар? Он ушел, прежде чем я успел спросить, знает ли он Тиецина. Мне казалось, что каждый тибетец в городе лично с ним знаком.

«Послушай, — прошептал я безупречно красивому черному каменному Будде, стоящему за маленьким мавзолеем рядом с магазином „Кодак“ (до того как ступил на дорожку к „Кафе де Ступа“, я не думал о еде, просто с высоты открывался божественный вид), — я должен стать мафиозо, презренным перевозчиком наркотиков, самым жалким из всех жалких типов, бесповоротно пойманных в ловушку кармы, откуда нет выхода, и, следовательно, не отвечаю за это, даже если сам во всем виноват. Не знаю, способен ли я выдержать слишком много свежего воздуха».