Джон Бердетт - Крестный отец Катманду

— Госпожа Мэнни, извините за вопрос. Вы только что вызывали детектива Сукума, чтобы сообщить ему, что отбираете у него в мою пользу Голливудское дело?

— Да.

— Пожалуйста, передайте полковнику Викорну: я это дело не принимаю. Он может меня уволить, если захочется, но детектив Сукум занимается расследованием убийства американца больше трех недель и проделал большую работу.

— Что ты там бормочешь?

— Просто предайте старику мои слова.

— Ты назвал его стариком, или я ослышалась?

— Назвал. А теперь делайте то, о чем я попросил. — Я повесил трубку.

Не только Сукум, все в зале смотрели на меня. Такое впечатление, они готовились к тому, что сейчас рухнет потолок. На столе Сукума зазвонил телефон. Он бросил на меня дикий взгляд и кинулся на свой пост. Мы с интересом наблюдали, как менее чем за две секунды на его лице сменилась целая гамма чувств — от злости до подобострастия. Надо отдать ему должное: как только Сукум положил трубку, он направился прямо ко мне и благодарно сложил ладони у лба.

— Спасибо тебе. Буду благодарен за любую помощь, которую ты сможешь мне оказать. Знаю, ты очень занят, детектив, ты лучше, чем я. Прошу нижайше простить, что тревожу тебя во время траура. Признаю, отныне я твой кровный должник.

— Прекрати, — отмахнулся я. — У полукровки не может быть кровного должника. Просто я в этом году не в настроении принимать повышение.

Сукум ошарашенно уставился на меня и покачал головой. А когда совсем собрался уходить, я назвал ему имя Томаса Харриса и порекомендовал прочитать «Молчание ягнят» и «Ганнибал» — разумеется, по-тайски. Он ничего не слышал об этом ученом авторе. И его работ не читал, романов тоже. Я сказал, что можно получить представление, о чем он пишет, посмотрев фильм на DVD. А пиратскую копию легко приобрести за полторы сотни бат на прилавке на Сукумвит, напротив «Старбакса», в районе Нана (фаранг, когда с тебя пытаются содрать две сотни за диск — надо торговаться).

Мое великодушие оказалось для него непомерным — я вел себя слишком по-буддийски, совсем не по-копски.

— Минуту назад я тебя до смерти ненавидел, еле сдерживался, чтобы не убить, — растерянно прошептал он. — А теперь ты вроде мой самый большой благодетель. Это все твоя кровь фарангов, почему ты такой непонятный.

— Возможно, — добродушно согласился я.

Вместо того чтобы сразу отправиться к своему столу, как только что намеревался, Сукум с еще более виноватым видом топтался рядом с моим.

— В чем дело, кхун Сукум? Если у тебя трудности, постараюсь помочь.

Он немного подергался, словно ему пришло в голову поплясать.

— Я проделал кое-какую предварительную работу.

— И?..

— Жертву зовут Фрэнк Чарлз. У него роскошная квартира на Восьмой сой.

— И?..

— Но ты же помнишь, его нашли в ночлежке на сой 4/4.

Я уперся в спинку стула так, что он встал на задние ножки, и, чтобы сохранить равновесие, положил ноги на стол.

— Разве я тебе не объяснял, кхун Сукум: когда фаранги имеют много денег, они не тревожатся о тратах. В силу вступают другие факторы.

— Как например?

— Например ему не хотелось, чтобы охрана в его доме знала, что он каждый вечер приводит новую женщину, а может, и не одну. Он опасался, вдруг кто-нибудь расскажет о его поведении в Голливуде.

— Разве там нет проституток?

— Конечно, есть. Но фаранги сильно страдают от недуга, который называется лицемерием. Не исключено, именно поэтому он и оказался в Таиланде. О чем свидетельствует его паспорт? Как часто он приезжал сюда?

— За последние десять лет по четыре раза в год.

Я развел руками, словно приглашая детектива Сукума согласиться с моей сомнительной оценкой ситуации.

— Может, стоит рассмотреть версию, что он один из тех знаменитых фарангов, которые одновременно являются сексоголиками и часто приезжают в Бангкок, хотя делают вид, будто работают дома на компьютере? Среди литераторов таких наберется немало, еще больше — среди шоуменов из Калифорнии, много среди склонных к критике британских журналистов, не говоря уже о юристах из Гонконга. Если так, он купил квартиру, чтобы находиться поблизости от Седьмой сой.

— А что там есть, на этой Седьмой сой? — беспомощно пробормотал Сукум.

— «Сад роз».

— Бордель?

«Как объяснить, что такое „Сад роз“?» — вздохнул я про себя.

— Не совсем. Там много, так сказать, свободных художниц. Это заведение вполне устраивает молодых матерей, которые нуждаются в деньгах, — не важно, замужем они или нет; девушек, которые хотят по вечерам обслуживать своих приятелей; женщин, у которых неполный рабочий день и они, ускользнув с работы, прежде чем вернуться домой к ужи ну, могут управиться с одним-двумя клиентами. — Мне пришло в голову, что здесь уместно назидание: — Непреложная истина заключается в том, что беспорядочные связи делают мужчин счастливее. И многих женщин тоже, особенно если им за это платят.

— Там полно фарангов?

Я заметил в нем предательские признаки тайской застенчивости и спросил:

— Хочешь, чтобы я отправился с тобой?

Сукум с облегчением кивнул и улыбнулся. Прежде чем покинуть свой стол, я отправил Кимберли сообщение:

«Можешь чем-нибудь поделиться по поводу голливудского режиссера Фрэнка Чарлза?»

Как большинство тайцев, детектив Сукум не много времени проводил в районе Нана, хотя часто проходил его насквозь и чуть ли не ежедневно читал о нем в газетах. Видимо, перед тем как китайцы примерно полторы тысячи лет назад вышибли нас из своей страны, мы усвоили у них понятие невидимой завесы. В данном случае невидимая завеса образует психологический анклав, где обитают фаранги — например, люди вроде Фрэнка Чарлза, которые не понимают, как вести себя скромно, и нам приходится быть скромными за них и позволять вести себя дурно в ограниченной зоне, надеясь, что это не развратит наших детей.

Я специально остановил такси на углу Сукумвит и Четвертой сой и провел Сукума вдоль выстроившихся у тротуара прилавков, поражающих обилием DVD с самыми новыми фильмами, — на некоторых даже стоит пометка, что они предназначены только для глаз членов комитета по присуждению премии «Оскар». (И не только DVD, фаранг, — там можно прибрести одежду, копирующую образцы лучших брэндов, поддельные «Ролексы» и оружие любого вида боевых искусств — то есть то, что строжайше запрещено в твоей стране, такие предметы, как: нунчаки, боккен (это такой тренировочный меч для японских боевых искусств. Он деревянный), тонфа, [32] Тонфа — традиционное холодное оружие ударно-раздробляющего действия жителей острова Окинава. особенные перчатки с рисунком и груши для тренировки спортсменов, длинные мечи в ножнах, которые тебе не позволят пронести в самолет даже в багаже, но ты это уже знаешь. Все исключительно для тебя, фаранг!)