Тэми Хоуг - Прах к праху

Вежливый голос секретарши сообщил новость совершенно иного свойства:

— Мисс Конлан, мистер Сэйбин хотел бы видеть вас у себя в кабинете.

— И когда только вернется этот Ковач?

Лиска посмотрела на часы и вновь вошла в комнату для допросов. Время близилось к полудню, и в комнатушке было на редкость душно. Ванлис ждал уже почти час и демонстрировал признаки недовольства.

— Он уже едет. Будет здесь с минуты на минуту. Я позвонила ему сразу же после того, как ты пришел. Поверь, ему интересно, что ты скажешь по поводу Джиллиан. Просто сейчас он задержался на вскрытии — это та самая женщина, что сгорела в машине накануне вечером. Но не волнуйся, это ненадолго.

Она повторила эту фразу как минимум в третий раз. Было видно, что Ванлис устал ее слушать.

— Так-то оно так, я не против помочь, но ведь меня ждут и другие дела.

Ванлис сидел на другой стороне стола в рабочей одежде — темно-синие брюки и рубашка. Как какой-нибудь швейцар или дворник, подумала про себя Лиска. Или полицейский без знаков отличия.

— Мне днем заступать на дежурство…

— Можешь не беспокоиться по этому поводу, — успокоила его Лиска. — Я позвонила твоему боссу и предупредила его. Не хотела, чтобы ты попал в неприятности из-за желания помочь нам.

По лицу Ванлиса стало заметно, что он от этого отнюдь не в восторге. Поерзав на стуле, он перевел взгляд на зеркало за стеной у Лиски.

— У нас тоже есть такое в «Таргет-центре», в одном из кабинетов. С той стороны кто-нибудь есть?

Лиска изобразила невинность.

— А почему с той стороны кто-то должен быть? Ты ведь не под арестом, а для того, чтобы помочь нам.

Ванлис пристально посмотрел на зеркало.

Лиска тоже обернулась, а про себя подумала, как она смотрится в глазах Куинна. Наверное, как какая-нибудь алкоголичка в прокуренном баре. Под глазами такие мешки, что того и гляди провиснут до самой земли. Да, расследование убийства — не самое лучшее время для того, чтобы сразить кого-то наповал своей сексапильностью.

— Значит, ты слышал про четвертую жертву? — спросила она, поворачиваясь к Ванлису. — Это надо же, настолько обнаглеть, чтобы поджечь ее прямо на парковке!

— Наверное, хотел этим что-то сказать, показать, какой он герой.

— Не герой, а наглец. По крайней мере, так считает агент Куинн. По его мнению, Коптильщик совсем зарвался.

— Коптильщик? — нахмурил брови Ванлис. — Мне казалось, вы называли его Крематором.

— Так называет его пресса. Для нас он Коптильщик. — С этими словами Лиска наклонилась через стол, как будто хотела сообщить что-то интимное. — Только никому об этом не говори, хорошо? Это как бы только между нами, полицейскими… ну, ты меня понимаешь.

Ванлис кивнул, довольный тем, что его посвятили в профессиональную тайну, и гордо расправил плечи. Мол, кому вы говорите.

— Она молодец, — сказал Куинн, глядя сквозь дымчатое стекло. Они с Ковачем стояли за ним уже минут двадцать: не торопились, наблюдали, терпеливо ждали, когда Гил Ванлис наконец начнет потихоньку терять самообладание.

— Да, обычно никто не ожидает, что наша Динь-Динь вытащит из них душу, — Ковач понюхал лацканы пиджака и состроил гримасу. — Господи, я насквозь провонял. Одеколон «Ароматы морга» плюс табак… Ну, и как он тебе?

— Явно нервничает. Думаю, его можно слегка припугнуть, а потом, когда он уйдет отсюда, сесть на хвост, чтобы проверить, что он станет делать дальше. Если испугается по-настоящему, значит, можно готовить ордер на арест, — произнес Куинн, не спуская с Ванлиса глаз. — Этот парень вписывается в профиль с самых разных сторон, кроме одной — ему явно не хватает ума.

— Может, он нарочно косит под дурака? Чтобы никто ничего не подумал. Я такое не раз видел.

Джон невразумительно промычал. Как правило, убийцы из числа тех, кого они разыскивают, из кожи вон лезли, чтобы показать, какие они умные. Именно это непомерное тщеславие и подводило их в конце концов. На самом деле они оказывались отнюдь не столь умны и в стремлении пустить полицейским пыль в глаза неизбежно совершали ошибки.

— Пусть он знает, что вам известно о его привычке заглядывать в окна, — сказал Куинн. — Нажмите на больное место. Это ему наверняка не понравится. Ванлису не нужно, чтобы копы думали, будто он извращенец. Но если он придерживался обычной в таких случаях линии поведения, если заглядывал в окна, то вполне вероятно, совершал фетишистские кражи. Эти ребята, как правило, на подглядывании не останавливаются. Прощупайте его в этом отношении. Главное — держать его на крючке. Пусть думает, что в своем стремлении поймать преступника вы готовы на безумный поступок. Как будто эти убийства и изобретательность подталкивают вас к необдуманным, поспешным действиям. Зароните ему в голову такое подозрение, но ни в чем не признавайтесь. Главное, будьте хорошими актерами.

Ковач ослабил галстук и взъерошил волосы.

— Актерами? Ты что, собрался вручить мне «Оскара»?

— А им известно, кто жертва?

— Я слышала, будто при вскрытии обнаружено ее удостоверение личности, — ответила Лиска. — Ковач не стал посвящать меня в подробности. Сказал лишь, что ему едва не стало дурно. Теперь он пылает праведным гневом и поклялся изловить этого извращенца, чтобы своими руками открутить ему голову.

— То есть документы были внутри тела? — уточнил Ванлис. На лице его одновременно читался ужас и восхищение. — Помнится, я как-то раз читал о чем-то таком.

— Ты читаешь о настоящих преступлениях?

— Да, — осторожно признался Ванлис. — Это помогает в работе.

«Интересно, в какой?» — подумала Лиска.

— Да, мне тоже. И что за история?

— Его мать была проституткой, и из-за этого он их всех ненавидел, а потом стал убивать. И он всегда засовывал что-нибудь им в… — Ванлис осекся и покраснел. — Ну, сами знаете.

Лиска даже не повела бровью.

— Во влагалище?

Ванлис отвернулся и снова поерзал на стуле.

— Как-то у вас тут душно…

Он взял со стола стакан, но тот оказался пуст, так же, как и пластиковый кувшин.

— А как, по-твоему, зачем это нужно убийце? — спросила Лиска, не сводя с него взгляда. — Зачем засовывать женщинам во влагалище какие-то предметы? Или это придает ему уверенности в себе? Делает героем в собственных глазах? Что скажешь? Или это знак неуважения? — подбросила она идею. — Потому что лично мне это кажется каким-то ребячеством — чем-то таким, чего можно ждать от сопливого мальчишки, — если бы тот, конечно, знал, что такое влагалище. Типа ковыряния в носу или желания ткнуть в глаза мертвой кошке на дороге. На первый взгляд детский поступок, но, работая в полиции, я постоянно сталкиваюсь с тем, что это делают взрослые мужчины. Как, по-твоему, Гил, откуда возникает такое желание?