Кэтрин Ховелл - Безумие

Элла, стоявшая у газетного киоска, который от места пожара отделяло три небольших магазина, с трудом подавила зевок. На мокром тротуаре лежали толстые пожарные шланги, повсюду ходили пожарные, и Элла никак не могла понять, чем же они заняты. Воздух был наполнен дымом и запахом жженой пластмассы. Каждый раз, когда мимо проезжал автомобиль, запах усиливался.

Пока Элле так и не удалось узнать от владельца закусочной ничего нового, только то, что ей уже было известно от констеблей и пожарных.

– Ума не приложу, кто мог это сделать, – повторял мужчина в который раз.

Его звали Эдман Хьюз. Это был белый худощавый мужчина, одетый в коричневую футболку, темно-синие джинсы и грязные кеды фирмы «Данлоп». Отвечая на вопросы, он то и дело почесывал то один, то другой локоть на своих костлявых руках.

Элла, делавшая записи в блокноте, остановилась и посмотрела на Хьюза.

– А как шел бизнес?

– Хорошо.

– Аренда здесь обходится недешево.

Он неопределенно пожал плечами и окинул взглядом ряды магазинов вдоль улицы.

– Зато платим меньше налогов. – Элла ничего не ответила. Мужчина снова почесал локоть. – Не знаю, куда катится этот город. Если и дальше такое будет твориться…

Старый добрый «коктейль Молотова». Простой, но такой опасный. Элла закрыла блокнот.

– Вам следует сегодня в течение дня прийти в участок и сделать официальное заявление.

– Конечно, я так и сделаю. – Она протянула ему визитную карточку. – Спасибо.

Стекла входной двери и витрины закусочной были разбиты. Элла решила осмотреть то, что осталось от закусочной: почерневшие от копоти, мокрые и покрытые остатками пены руины. Какой-то пожарный с трудом пробирался через груды обломков. Дело обещало быть неинтересным и изматывающим, и Элла ощутила, как оно уже сейчас высасывает из нее все жизненные силы. Необходимо заполнить кучу документов, узнать, какой катализатор использовался (по ее предположению, это был бензин), снова поговорить с Эдманом и слегка надавить на него. Ну и что из этого может получиться? Если он признается в махинациях со страховкой, это лишь добавит бумажной работы. Придется провести немало дней в суде, ожидая слушания дела, которое, скорее всего, закончится условным приговором. А если у него окажется нечистое прошлое, то, может, его приговорят к нескольким месяцам тюремного заключения. А мороки будет хоть отбавляй!

Увидев, что пожарные сворачивают шланги, Элла вздохнула с облегчением. Где же то большое, захватывающее дело, на расследование которого она набросится охотно и с рвением? За последние пару месяцев энтузиазм Эллы стал убывать так же стремительно, как вода уходит в сиднейские пески. Она обнаружила, что уже не уверена, любит ли она свою работу по-прежнему. Иногда у нее возникало прежнее волнение – как раньше, когда ехала на работу или когда поступал очередной вызов на пейджер. Но в последнее время ей доставались рутинные дела, которые ее только тяготили. Глупые люди совершали глупые поступки по отношению к не менее глупым людям, а ей надо было во всем этом разбираться. Она сравнивала себя с собакой Павлова, у которой выработался условный рефлекс: раздается звонок – обильно выделяется слюна, даже при отсутствии пищи. Но рано или поздно собака перестает реагировать на звонок, если вслед за ним не поступает пища.

Элла услышала глухой звук и, оглянувшись, поняла: это бросили пачку газет у газетного киоска. Когда разносчик газет удалился на приличное расстояние от магазина, она подошла поближе. Не прошло и минуты, как Элла уже читала о вчерашнем ограблении банка и перестрелке.

Наконец-то появилось достойное дело! Ударная группа специального назначения «Страйк Форс Голд», которая называлась так же, как и известная спортивная команда, вела с ворами и преступниками нешуточную борьбу за победные очки. В шутку говорили, что «Страйк Форс Голд» – это одна большая команда, состоящая из детективов главного городского отделения по грабежам и разбоям и некоторых полицейских участков. Ударная группа специального назначения «Страйк Форс Голд» и отделения Агентства по борьбе с преступностью имели в своем распоряжении все: ресурсы, деньги, информацию; им поручались самые интересные расследования, им приходилось иметь дело с самыми опасными преступниками. Никогда им не поручали дела о физическом насилии, например: «Девушка А обвиняет девушку Б в том, что та бросила в нее авокадо, в то время как девушка Б заявляет, что девушка А сделала это первой».

Элла стиснула зубы. Вот уже три года она постоянно просила перевести ее в Агентство по борьбе с преступностью, желательно в отдел по расследованию убийств, и не упускала возможности поработать там, даже когда речь шла о недельном прикомандировании. Слова ее приятеля, детектива Дэнниса Орчарда, который заявлял, что подбор кадров проходит честно, никак не утешали. Было совершенно очевидно, что причина отказа в том, что кто-то «имел зуб» на Эллу.

Дэннис мог позволить себе такие высказывания. Ведь он уже попал туда. Ему было легко говорить, что никто уже не помнит ее первое дело об убийстве, когда она рявкнула на помощника комиссара, чтобы тот убирался с места совершения преступления, и пригрозила ему арестом. Она совершила эту ошибку в силу обстоятельств: мужчина был в штатском, и к тому же действительно было темно. Этим человеком оказался Фрэнк Шекспир. Теперь он уже на пенсии, но, конечно же, по-прежнему поддерживает отношения с коллегами.

Элла наблюдала за Эдманом Хьюзом, который разглядывал руины своей закусочной. Мир сплошь и рядом состоял из коварных хищников, таких как он, готовых при первой же возможности вцепиться в глотку, и Элле было досадно, что делали они это, зачастую не имея на то веских причин.

Половина неотреставрированного дома времен федерации в небольшом пригороде Патни, расположенном между Виктория-роуд и северным берегом реки Парраматта, принадлежала банку Эллы. Чтобы жить здесь, она каждые две недели обязана вносить в банк кругленькую сумму. Это был дом из темно-красного кирпича с крышей из красной черепицы. Перед таким домом читатель ожидает увидеть лужайку, покрытую густой сочной травой, которую как минимум раз в неделю стригут под самый корень, и с лебедем, пусть из старой покрышки. Но перед домом Эллы не было ни лебедя, ни ухоженной зеленой травы. Был только газон – невзрачный, заросший сорняками, с неухоженными неровными клумбами, которые скорее напоминали холмики могил.

Элла припарковала свой ничем не примечательный автомобиль на улице. Обычно она оставляла переднее окно открытым, чтобы выветрился запах сигаретного дыма. Элла занимала комнаты в задней части дома. В передней части жил худой молодой человек по имени Дензил, который был глухим и работал программистом на дому. Он вел не менее странный образ жизни, чем Элла. Вот и сейчас из окна его кабинета на дорожку, ведущую к дому, падал свет. Они приветствовали друг друга при встрече кивком; один присматривал за домом, когда другой куда-то уезжал. Он просто оставлял ей под дверью записку, где сообщал, что отбыл на очередную конференцию. Сама же Элла никогда не уезжала надолго. Виной тому было мизерное жалование и высокая плата по ипотечным кредитам в Сиднее.