Джастин Скотт - Девять драконов

Сегодня ночью они гостей не ждали. Тяжелый полумрак заполнял все комнаты большого старого дома, как холодный мрачный туман. Смерть Хьюго была слишком свежа на их памяти, и размолвка Салли и Дункана была как кровоточащая рана.

Викки еще раньше отправилась в клуб и нашла там мать, которая сидела молча, пила и хотела бы остаться одна. Викки вернулась домой, чувствуя себя странно — одинокой и никому не нужной.

Слуги прятались на кухне. Если у Викки и были какие-то сомнения на тот счет, что это будет унылый, тяжелый вечер, они развеялись, когда она увидела вечерний костюм отца, лежащий наготове вместо шотландской юбки. Она долго думала о том, что надеть, и решила, что стоит быть нарядной хотя бы ради детей Хьюго — им нужен был праздник.

Фиона, которая мужественно держалась все Рождество, была готова заплакать. Питер пил — его очередной срыв, который даже Мэри Ли, при всей своей железобетонности, не могла блокировать. Викки почувствовала боль за Мелиссу и Миллисент — рыжеволосых дочек Хьюго. Им было десять и двенадцать лет, и казалось, они боятся и не верят, что снова смогут радоваться. Период со дня смерти отца был слишком длинным для их коротеньких жизней, и они жались к Фионе. Викки не могла понять, боятся ли они, что их мать снова будет плакать, или что они могут потерять и ее. Девочки явно обрадовались и оживились, когда Викки сошла вниз по лестнице в красном шелковом открытом вечернем платье и прошла по натертому паркету, постукивая высокими каблуками.

— Тетя Викки!

— Мои хорошие!

— Ты, наверное, замерзла в таком платье.

Мелисса погладила ее по плечам. Викки больно кольнуло то, что по горькому стечению обстоятельств она будет им теперь вместо Хьюго — тетушкой Викки.

Миллисент обвилась руками вокруг нее:

— Я так люблю твои волосы.

Она убрала их назад большой заколкой с бриллиантами, которую ей подарила мать в тот день, когда покинула дом, говоря, что на яхте ей не нужны драгоценности.

— Спасибо, Миллисент. Ты тоже выглядишь такой прелестной. Вы обе. Что все будут пить?

— Дядя Питер пьет виски, — доложила Мелисса.

— Думаю, я буду пить шампанское.

— Мама говорит, что мы должны подождать до полуночи.

— Давайте пойдем к ней и скажем, что все хорошо.

Она пересекла гостиную и подошла к креслу, где сидела англичанка, глядя из окна на город.

— Дорогая, давай выпьем со мной немного шампанского?

Фиона подняла глаза, полные слез.

— Идите поиграйте, девочки, — сказала Викки, обнимая их за плечи и отправляясь с ними к бару, скрытому за тяжелыми драпировками. — Но сначала нам надо открыть бутылку шампанского. Дедушка уже спустился вниз?

— Он пошел к телефону.

— Да? Ну что ж, тогда мы откроем ее сами — главное, не сломать ноготь. Ну, вы идете?

— Тетушка Викки!

— Что, Миллисент?

— А где мы будем на будущий Хогмэнэй?

Викки замолчала. Она вынула из серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского. Викки боролась с пробкой, отчаянно думая: в самом деле, где они будут?

— Конечно, ты приедешь домой на каникулы из Гордонстауна.

Школа, где учился Хьюго, а теперь будут учиться его девочки.

— А вы, мадам Мелисса, можете остаться в гонконгской школе лет эдак на восемьдесят, если не подтянете свои оценки.

— А китайцы?

— Они тоже будут здесь.

— А они нас не выгонят?

— Ни за что.

— А если они нас арестуют?

— За что?

— За то, что мы — это мы.

У Мелиссы были пронзительные глаза Макинтошей, и сейчас они были широко раскрыты, прелестны и сосредоточенны — она ждала ответа.

Единственным ответом, который знала Викки благодаря тому, что отец сделал так, что они прикипели к Гонконгу и не хотели его покидать, это то, что Макфаркарам некуда ехать, если дела пойдут скверно. Но к ней пришло спасение в лице тайпана, спускавшегося по лестнице и погруженного в свои мысли. Пусть он ответит.

— А вот и ты, папочка. Как ты думаешь, китайцы арестуют нас за то, что мы — это мы?

Дункан Макинтош удивленно уставился на Викки. Но когда увидел внучек, он улыбнулся:

— Кто хочет это знать?

— Мелисса.

— Китайцы собираются арестовать всех юных леди, которые не хотят хорошо учиться в школе, и послать их кормить свиней в Монголии. Так выпьем же за это.

Он взял бокал из рук Викки и наполнил третий бокал.

— Отнесите его своей маме. Скажите, что тайпан велел выпить его. Быстрее, юные леди! Но только не бегите с бокалом.

— Он подмигнул Викки, но сам был за сотни миль отсюда.

— С Новым годом, папа!

— С Новым годом, ваше высочество! Чтобы нам одолеть пройдох, надеющихся на этого сукина сына Ту Вэй Вонга.

— Я ценю твою помощь.

— Конечно, что ты могла сделать, когда оказалась среди этих ублюдков… Вивиан помогла тебе?

— В сущности, она удержала меня от того, чтобы выплеснуть чай в рожу товарищу By.

Ее отец ухмыльнулся:

— Она в этом незаменима. Таскает для меня каштаны из огня, когда я теряю контроль над собой. Поэтому-то я и послал ее вместе с тобой.

— Я буду иметь ее в виду, когда в следующий раз нам предложат отказаться от отеля.

— Она сказала мне, что ты выжала максимум из скверной ситуации. Все это мне не нравится, но сейчас By заказывает музыку.

Это был почти комплимент, и Викки растерялась, не зная, что ответить.

— Я дала ему с собой бутылку «Глен Эфрик»…

— Надеюсь, он сейчас хрюкает над ней и блюет…

Его взгляд скользнул к окну. По странной оптической причине — китайские эксперты объяснили бы это сочетанием ветра, воды и драконьих костей, — «убежище от тайфунов» в Козвэй Бэе было видно в проем, образовавшийся посреди плотно пригнанных друг к другу зданий, за несколько миль отсюда и на тысячу футов внизу. Викки боролась с искушением взять подзорную трубу и навести ее туда, где «Вихрь» можно было разглядеть среди множества суденышек.

— А где Вивиан этой ночью?

— Держи язык за зубами.

— Извини.

Он оглядел комнату, не видя там никого.

— Господи, да здесь, как в морге.

Они обменялись взглядом и неожиданно почувствовали себя заговорщиками.

— Давай сбежим отсюда, — прошептала Викки.

— А куда?

— Пойдем к кому-нибудь в гости, пока нас никто не опередил, будем «первыми гостями».

Лицо отца сразу же прояснилось.

— Все берите свои пальто. Мы идем в гости. Ван! Машину! Ван! Где этот бездельник?

Он нажал кнопку двусторонней оперативной связи.

— Ван! Машину! И быстрее!

— Что такое «первый гость»? — спросила Мэри.

— Мы заходим в гости, — объяснил Питер. — И там выпиваем. Правильно, папа?

— Это такая новогодняя традиция. Сначала постреляем из ружей. Потом возьмем виски и овсяные лепешки. Первыми идут брюнеты — на счастье.

— Тогда — это я, — сказала Мэри.