Джастин Скотт - Девять драконов

— А как ты вошел в контакт с Таном?

— Вивиан.

— Ох… Как?

— Хорошо работала в Шанхае. У нее отличное чутье на власть и силу.

— Это я заметила.

— Она хорошо служила мне, дорогая. Я бы не зашел так далеко без нее.

Викки окинула взглядом уже почти полностью залитую водой яхту. Ее глаза скользнули к горизонту, по-прежнему скрытому в тумане, а потом на отца, распростертого у леерного устройства.

— Я думаю, — сказала она, — что это было бы совсем не плохо.

— Не сердись. Лучше доберись до Ту Вэя.

— Месть? — спросила она с сомнением.

— Это единственный способ спасти Макфаркаров. Тан — это главный шанс для Китая, а главный шанс Китая — это и главный шанс Гонконга; главный шанс Гонконга — это и главный шанс Макфаркаров.

— А как ты мне предлагаешь «добраться» до него? Где у тебя доказательства, что Ту Вэй подкупал людей Чена?

— Некоторые из доказательств внизу, в моей каюте.

— Забудь о них, если только на джонке нет водолазов.

Дункан кивнул. Он чувствовал, что «Мандалай» быстро тонет. Он не мог двигаться и не мог надеяться, что Викки сама найдет документы в затопленной каюте.

— А где остальные? В сейфе?

— Я не рискнул довериться банковским сейфам в такие времена. Слишком много «старых друзей» задействовано.

— Тогда где же?

— В том единственном месте, о котором никто и не подумает.

— На маминой яхте? — догадалась Викки.

Дункан внимательно посмотрел на нее.

— Может быть, ты впрямь думаешь, как я. Они в грот-мачте. Отличный тайник. Лучше не придумаешь. Мама никуда не плавала.

— И что я должна с ними делать?

— Доставить их Тану, не будучи убитой. Заключи сделку, чтобы защитить Макфаркаров.

— И как же я свяжусь с Таном?

— Через Вивиан.

— Вивиан, — медленно повторила она, растягивая слоги ее имени, как неприятный вкус на языке… — Папа, а при чем здесь Уолли Херст?

— Уолли Херст — «старый друг» некоторых из людей Чена, естественно, тех, кто примкнет к Тану, если Тан свалит Чена.

Викки запротестовала. Отец остановил ее ироничной улыбкой:

— Если Тан победит, он должен будет заключить мир со своими врагами. Никому не нужна гражданская война. Дело Уолли — заводить друзей на другой стороне.

— А почему ты не хотел, чтобы Уолли встречался с мистером By?

— Я не хотел, чтобы Уолли тратил свое влияние на отели. Макфаркарам нужны более крупные услуги.

Дункан смотрел, как она переваривала все это в голове. Следующий вопрос — хотя и некстати — не удивил его:

— Как ты связался с Вивиан?

— Я полюбил ее, — сказал он.

— Налаживая связи с. Таном?

— Я не посвящал в это Вивиан до того.

— До чего?

— До того, как мы стали любовниками.

— Как ты мог влюбиться в…

— В китаянку вдвое моложе?

— Дело даже не в этом. Это на тебя не похоже.

— Но это правда.

— Что же? Секс?

— Он оказался неожиданным подарком.

— Тогда что же?

— Она заставила меня почувствовать себя сильным.

— Сильным? Да ты самый сильный человек, какого я только знаю. Ты прирожденный тайпан.

— Я не был рожден для этого, дорогая. Мне приходилось бороться за это, потом бороться, чтобы удержать это. Я устал.

— От борьбы?

— От усилий соответствовать Макфаркарам. И твоей матери.

— Но тебе не нужно было бороться за маму.

— Мне приходилось бороться за твою маму каждый день, — сказал он слабо. — Я устал.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя мама — требовательная женщина.

— Она была требовательной ко всем нам по-своему. Еще до того, как начала пить.

— Я должен был бороться, чтобы держаться на уровне. Я устал и почувствовал себя одиноким. Я не был рожден для ее жизни, и поэтому каждый день был испытанием. Попытайся меня понять.

— Ты никогда так не говорил со мной, — сказала Викки, думая о том, что отец никогда не пытался ее понять.

— Ты просто никогда не говорила со мной умирающим, — прошептал он, и Викки возненавидела эгоистичность своих мыслей.

— Ты не умирающий, — сказала Викки слишком быстро.

Отец не ответил.

Обломок грот-мачты и фок-мачта плыли в небе. Иногда, так как блокшкив, [36] Блокшкив — старое, обычно несамоходное судно, лишенное механизмов и оборудования, используемое в качестве плавучего склада или жилья. в который превратилась теперь «Мандалай», дрейфовал кругами, фок-мачта закрывала солнце, бросая мимолетную, безжалостную тень на его лицо. Викки прошептала опять:

— Ты не умирающий.

Но он смотрел без всякого выражения на небо.

— Папа!

Она придвинулась ближе, упираясь в леерное устройство, ноги почти потонули, лицо намокло от слез и горело на солнце.

Казалось, ее голова сейчас взорвется, но при этом она чувствовала себя как-то странно отделенной от своего тела — только слегка любопытствовала, насколько тяжело она ранена. Она словно видела только легкий туман и вспышки памяти.

— С тобой все в порядке? — прошептал Дункан.

— В моем мозгу будто нож. И веревка вокруг шеи.

— Плохо, что нет Вив. Она делает отличный массаж. — Он сдавленно засмеялся. — У нее волшебные пальцы.

— Ты помнишь матадора, папа?

— Испания? Скажи, отличная была поездка, ваше высочество? Ой извини, старушка. Я не собирался называть тебя так.

Викки даже не заметила это. Все, что она слышала, — это голос, полный теплых любовных воспоминаний.

— Мадрид. Помнишь матадора?

Он опять ушел от ответа.

— Я помню этого бедного быка. Кажется, достаточно того, что одно несчастное животное борется с одним человеком. Так нет, этот чертов бык должен был биться против целой банды — всех этих чурбанов на лошадях, пикадоров. Конечно, ему не выстоять. Как мы, когда боремся с Китаем. Что?

Семья совершала что-то вроде грандтура за лето до того, как Викки кончила в Нью-Йорке колледж. Ей было восемнадцать лет, Питеру — пятнадцать. Хьюго служил в Северной Ирландии и приехал в Лондон, чтобы повидаться с ними, — напряженный, с невыразительными глазами, так не похожий на брата, которого она знала. Потом они поехали в Испанию, оставив Питера с его шотландскими друзьями. Они приехали в Мадрид с его корридой, и она отдала свое сердце — правда, на расстоянии — молодому матадору. Этим же вечером отец договорился со своим другом, что тот представит ее быкоборцу, так что вряд ли он мог об этом забыть.

— Разве ты не помнишь?

Память Дункана поплыла к другому дню, в восемьдесят пятый, лет двенадцать назад, когда Совместная Декларация была только ратифицирована, но многие англичане уже стали распродавать недвижимость каэнэровцам. Его главные соперники — Джардины — начали было сворачивать дела и перенесли офис на Бермуды. Цены на недвижимость резко упали. Викки возвращалась наконец домой после окончания нью-йоркской школы бизнеса, и он приехал встречать ее в старый аэропорт Кай Тэ. Когда он рассматривал поток прилетевших пассажиров, струящийся сквозь таможню, он услышал тонкий голосок где-то около локтя.