Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

Как обычно для таких случаев, отец и сын были одеты в военную форму: Неволя-старший в маршальский мундир, а его отпрыск – в китель без погон. Рядом с вершителями судеб стоял палач – редкостной души сволочь. Эта гора мышц в полицейской форме и в погонах подполковника, широко расставив ноги, обутые в берцы, играючи перекидывал из лапы в лапу двухпудовую гирю.

– Посчитай, малыш, у кого больше звезд на погонах, – обратился отец к мальчику.

– Вон у того дяди, – указал пальцем в Чистилина малец.

– Молодец! Хорошо считать умеешь. Займись им. – Неволя ткнул пальцем в спину палача и добавил, обращаясь к генералу: – А ты боишься умереть, Чистюля?

Седовласый человек посмотрел на Неволю сверху вниз, и в его взгляде не было ни намека на испуг, глаза горели презрением. Потом Леонид Иванович посмотрел на мальчика и спросил у тирана:

– Зачем ребенка на казнь привел? Ирод! Зачем душу его невинную губишь? – Затем, устремив взгляд к потолку, обратился к Всевышнему:

– Господи, я не знаю, зачем ты затуманил мне разум и моими руками вознес на трон этого монстра – Неволю. Я не вправе ху…

– Господь желал видеть меня на троне России и потому вложил в твои куриные мозги, кого выдвигать в президенты. Ха-ха-ха… – цинично перебив человека, говорящего последние слова перед смертью, заржал тиран.

– Я не вправе хулить тебя, Господи, – вновь начал исповедь Чистилин, – я ругаю себя, скорее ненавижу…

– А как я тебя ненавижу! – опять грубо перебил его Неволя. – Ты смеешь указывать мне, как поступать! Даже сейчас перечишь мне. Никто! Слышишь, никто не смеет мне указывать! Я обреку тебя на муки и буду смотреть в твои молящие о смерти глаза.

– …я не вправе хулить тебя, Господи, но я корю себя… Нет, я ненавижу себя за то, что не пустил себе пулю в лоб…

– Убей его! – заорал диктатор, и палач, услышав его, замахнулся.

Мощный удар гирей в спину проломил позвоночник, отделив от него часть ребер. Тело пролетело через всю камеру и, неестественно сложившись в обратную сторону, упало у стены. Глаза, в которых застыла неопределенность, смотрели в полоток не моргая.

– Ты что наделал, тупая скотина?! – заорал Неволя на «гориллу». – Ты должен был его покалечить, а не сломать пополам.

Ребенок, перепуганный созерцанием картины садистской расправы и добитый криком «любящего» папочки, потеряв сознание, упал со стула. А Неволя, не заметив падения своего отпрыска, продолжал орать с пеной у рта:

– Кто еще желает такого конца? А? Чего молчишь, падаль!

Генерал Удодов встал и вышел на середину комнаты.

– А ты, «шестерка», чего сидишь! – рявкнул диктатор в сторону начальника шестого отдела ГРУ России. – Что, боишься смерти?

Человек в мундире с двумя генеральскими звездами на погонах замотал головой, показывая, что не имеет желания умереть.

– А чего ты хочешь? – ласково, заигрывая, спросил Неволя.

– Забрать у дяди удочку и стульчик, – последовал ответ по-английски.

Значение слов Неволя понял, но не понял сути сказанного.

– Это что, какая-то шифрованная игра? Какой дядя? Какой стульчик? Почему английский? Ты что несешь, Перегуда? Так тебя вроде зовут?

Ответом снова было отрицательное мотание головой.

– Так кто же ты?

– Чарли Кинг из Австралии.

– Час от часу не легче. Ты что, дебил?

Чарли замотал головой утвердительно.

– А что ты в разведке делаешь?

– Меня дядя в гости позвал. Вот я и прилетел.

«Похоже, у генерала от страха «крыша» съехала.

Этот мне не страшен», – успокоил себя диктатор и вслух добавил:

– А если я подарю тебе удочки, ты будешь со мной дружить?

Австралиец закивал головой в знак согласия.

– А Удодов тебе друг?

Савелий давно понял, что стал жертвой зловещего заговора Андерсена, и сейчас страшно жалел, что в свое время не остановил давно покойного Костю…

– No! No!

– Дай ему пистолет! Пусть этот «вояка» прикончит своего дружка, – скомандовал Неволя палачу. – И прикрой меня, а то вдруг этот дебил промахнется.

«Шкаф» расстегнул кобуру, вытащил пистолет, передернул раму затвора и, сняв с предохранителя, протянул Чарли. Австралиец взял пистолет двумя руками и приставил к груди Удодова. Дрожа всем телом, он давил пальцем что есть мочи, но не на спусковой крючок, а на защитную рамку. Воспользовавшись моментом, Савелий дернул Чарли-Перегуду на себя. Развернул австралийца на сто восемьдесят градусов и перехватил пистолет. Одна за другой пули зашлепали, впиваясь в живую «машину» смерти. Пистолет в руках Савелия умолк. Кончились патроны. Горилла словно спьяну мотнул головой, сделал шаг вперед и разнес гирей череп Чарли. Затем, придавив Удодова окровавленным телом к стене, с двух рук опустил гирю на его седую голову. Удодов умер мгновенно, но остался стоять прижатый к стене издыхающим палачом… Тем временем перепуганный Неволя прятался за пуленепробиваемым креслом. И только когда оба мертвых тела сползли по стене и, упав на пол, откатились друг от друга, диктатор выполз из-за укрытия. Точно в центре кресла, где должен был находиться Неволя, застряла пуля.

– Повезло мне, как чувствовал… – в прозорливости, явившейся в нужный момент инквизитору, отказать было нельзя. – Хорошо, что спрятался. А ведь не все пули достались палачу. Если бы не кресло?.. – и тут он заметил лежащего на полу ребенка и наклонился над ним. – Эй, сынок, очнись! Очнись, мой мальчик, все позади! – Он тряс сына за плечо, но тот не подавал признаков жизни. Тогда Неволя сгреб обмякшее тело мальчишки в охапку и от увиденного пришел в ужас – из головы ребенка, пробитой пулей, текла кровь.

– Ах, вот как! Теперь вы все у меня запляшете! – прокричал в собственную пустоту диктатор…

Дни летели в напряженной работе. Время перестало существовать для троих мужчин – то рисующих цепочки квадратиков, соединенных стрелочками, то наблюдающих за красноглазыми кроликами, то отрешенно жующих приготовленную их друзьями пищу.

Шел шестой день, запланированный на разработку и тестирование программы «Наездник». Все складывалось как нельзя лучше. Вторая дюжина кроликов, с перенесенными сознаниями своих собратьев, точно реагировала на команды «командир – подчиненный» и после смены ключа менялась с точностью до наоборот. Разработчики пришли к выводу, что теперь можно опробовать ее и на человеке. Сообщив друзьям о завершении проекта и выпив по сто боевых грамм, Аркадий, Илья и Юра провалились в сон и проспали целые сутки. Первым встал Аркадий Львович и, радостно улыбаясь, вышел на солнышко.

– Судя по выражению ваших лиц, боюсь говорить вам доброе утро, – сказал он, увидев невеселых Глеба и Феликса. – Что-то произошло?