Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

– У моего подопечного нет двойника. У него вообще ни с кем сейчас связи нет.

– Как вы себя чувствуете, Илья Иванович? – осведомился Аркадий.

– Все нормально. Подключайте меня к Неволе. Хочу с ним схлестнуться.

– Илья Иванович, вы сильный и умный человек, – заговорил доктор, – но вы должны отдавать себе отчет в том, что в этой ситуации мы не сможем вам помочь. Если вы не выдержите нейронной атаки сознания Неволи, мы вынуждены будем вас отключить. Возможно, навсегда, и только тогда у нас останется шанс не быть обнаруженными. В случае, если вы сможете подавить волю Неволи и подчините его себе, мир будет спасен.

– Я готов. Работаем, – приказал Илья.

После загрузки сознания Неволи и запуска сеанса телекинеза, лицо Карова неестественно задергалось, он повалился на бок и упал с кресла…

Президент Российской Федерации Виктор Григорьевич Неволя запер кабинет изнутри и запретил кому-либо его беспокоить. Думая о мести за смерть сына, он положил перед собой несколько листов бумаги с желанием написать указ. Для начала он возжелал перетасовать всех жителей Российской империи, да так, чтобы через сто лет никто не мог вспомнить, чьих кровей он будет. Украинцев и белорусов – на Крайний Север и Дальний Восток, а чукчей, якут, поморов из Заполярья в жаркие степи юга.

Вдруг что-то кольнуло в голове. Неволя вскочил с кресла и тут же повалился на ковер. Некто в белом халате, подсвечивая маленьким фонариком, заглядывал ему в глаза, и этот свет словно рентгеновские лучи проникал в его мозг. Он ощущал его не как свет, а как призыв, в котором настойчиво звучало: «Встань, встань, встань…»

Илья присел на корточки и попытался встать, но снова упал. Наконец ему кое-как удалось вцепиться за стол…

Виктор Григорьевич, ухватившись за толстую столешницу, с трудом удерживал тело и никак не мог понять, почему руки делают одно, а ноги совершенно другое. Он попытался схватить одной рукой свою взбрыкивающую ногу и не смог…

Вскрикивая от боли, причиняемой судорогами, выворачивающими ноги, Илья усадил себя за письменный стол…

Неволя, как бык, вытянув лбом вперед голову и скаля лицо, пытался сопротивляться внутреннему голосу всем своим естеством…

Судороги немного поутихли и отпустили конечности. Каров, вывалив язык и корча гримасы, попытался что-то сказать окружающим. Аркадий сообразил и подал ему лист бумаги и авторучку…

Российский диктатор смирился с насилием, парализовавшим его волю…

На Илью было страшно смотреть. Правую сторону лица перекосило, выпученный глаз, не моргая, смотрел в никуда, а левый хаотически вращался по орбите. Говорить у него не получалось, но он мог писать, старательно, как первоклассник, выводя буквы.

Сидя за столом в неудобной позе, высунув язык, Неволя писал и писал красивым каллиграфическим почерком листок за листком, указ за указом и складывал в кожаную папку с золотой надписью «К немедленному исполнению».

Закончив работу, он нажал кнопку механизма, открывающего дверь, и вызвал секретаря.

С трудом ворочая языком, Неволя произнес:

– Возьми папку и немедленно распространи по всем информационным каналам.

– Что с вами? Может вызвать врача?

– Немедленно выполняй! Не то…

Зная крутой нрав президента, секретарь поспешил выполнить приказ и покинул кабинет.

Объявив о всеобщем референдуме для выработки новых принципов управления государством, Неволя распустил правительство и снял с себя полномочия президента. А его скоропостижная смерть от обширного инсульта придала уверенности в необратимости процесса. Весь мир ликовал.

Москва

Перед тем как предать земле тело Ильи Карова, все члены группы собрались на совещание.

– Рано расслабляться, друзья, – начал разговор Феликс. – Для начала, мы не единственные, кто имеет «Интел-реврайтер». К тому же количество копий программы может быть сколь угодно большим. А это значит, что произошедшее в России может повториться в любой другой стране мира.

Глеб окинул тяжелым взглядом окружающих. Ставрос передал кота Ижика своей жене и вступил в разговор:

– Ты абсолютно прав. Мы обязаны взять ситуацию под контроль. Нам известно, что, по крайней мере, одна копия «мозгоправки» находится у Флеминга.

Марта оторвала взгляд от ноутбука, где копалась в информации Андерсена, и предложила:

– Тогда с ним необходимо вступить в контакт. И ты, Феликс, именно тот, кто нам в этом поможет.

– Да, я знаком с Флемингом лично. Но нам всем известно, что старого уродливого карлика больше нет. Его компанией управляет некий клон в молодом теле. И как к нему подобраться, ума не приложу.

– А почему бы тебе, Феликс, для начала не наведаться к нему в офис и там, на месте, решить, как действовать дальше. Тем более, у нас в руках есть, как говорит Ставрос, «мозгоправка». Просканируем кого надо и будем знать, куда бежать.

– Все, что вы говорите, верно. Только я думаю, что это дело скорее в компетенции службы безопасности ООН. Значит, заниматься им не нам, а Ставросу и Марте, – высказал свое мнение Аркадий.

– А я решительно с вами не согласен, – запротестовал Феликс, – а вдруг вновь понадобится помощь Юры или ваша, доктор?

– Это можно делать, находясь на другом конце света. Мировая паутина позволяет находиться в онлайн контакте круглосуточно, – стоял на своем Фюрст.

– Я сегодня буду просить Генерального секретаря ООН о встрече. По результатам нашей беседы определимся в дальнейших действиях, – поделился своими мыслями и планами Ставрос.

Феликс поднялся со своего места и попросил выйти с ним.

– Ставрос, – нерешительно начал разговор Саенко, – что делать с Алесей? Как ты помнишь, покойный собирался использовать ее в качестве донора, переместив в ее мозг сознание своей матери. То как поступим с девчонкой?

– Раз на данный момент из памяти стерты фрагменты, связанные с не лучшим периодом ее жизни, то пусть все так и остается. Какая-либо дополнительная коррекция ей не нужна. А вот кем она станет в дальнейшем, зависит от тебя, дорогой друг. Ты возьмешь над ней опеку и постараешься помочь найти свое место в жизни. А сейчас исполним свой христианский долг. Надо похоронить Илью Ивановича.

Карова похоронили возле матери. Прощание давно закончилось. Все разошлись, и только Аркадий с Анной стояли у свежей могилы. Подле монументального памятника Каровой Людмиле Александровне из земли скромно торчал простой деревянный крест.

– Земля тебе пухом. Надеюсь, теперь вы будете рядом вечно, – произнес Фюрст, положил цветы в изголовье могилы и, взяв Анну под локоть, пошел прочь.