Том Клэнси - Все страхи мира

— Пятьдесят процентов.

— И что было дальше?

— Сотрудники посольства устроили грандиозный скандал. Посол вопил как недорезанная свинья. Я решил, что меня отошлют домой. Однако местная полиция хотела наградить меня медалью. Тогда все спустили на тормозах, и впредь меня не приглашали принять участие в дипломатических переговорах. — Дубинин расхохотался. — Я одержал победу. Восемнадцать узлов.

— Зачем вы вмешались в это происшествие?

— Я был молодым и глупым, — объяснил Дубинин. — Мне даже в голову не пришло, что это могла быть провокация со стороны ЦРУ, — наш посол беспокоился именно об этом. Разумеется, никакой провокацией и не пахло — просто пожилая слабая негритянка и молодой хулиган. Колено у него здорово пострадало. Интересно, он научился снова бегать? А если это действительно был агент ЦРУ, одним шпионом стало меньше.

— Шестьдесят процентов, работает устойчиво, — произнес старший механик. — Никаких колебаний в уровне давления.

— Двадцать три узла. Оставшиеся сорок процентов мало что нам покажут… и шум потока сейчас начнет отражаться в корпусе лодки. Будь повнимательнее, Ваня!

— Слушаюсь, капитан!

— Какую наибольшую скорость вы развивали?

— Тридцать два узла при номинальной мощности реактора. Тридцать три — при перегрузке.

— Ходят слухи о новой краске для корпуса лодки…

— Это то самое английское изобретение? Судя по данным разведки, американские ударные подлодки в результате ее использования сумели увеличить скорость больше чем на узел.

— Совершенно верно, — подтвердил адмирал. — Мне говорили, что формула состава нам известна, вот только мы столкнулись с трудностями при ее производстве, а процесс окраски еще более сложен.

— При скорости свыше двадцати пяти узлов возникает опасность срыва антиакустических плиток с поверхности корпуса. У меня такое однажды случилось — тогда я был старпомом на «Свердловском комсомольце»… — Дубинин покачал головой. — Ощущение, словно ты оказался внутри железного барабана — так эти проклятые резиновые плитки били по корпусу.

— Боюсь, что с этим мы ничего пока не можем сделать.

— Семьдесят пять процентов мощности.

— Уберите эти плитки, и я смогу прибавить еще один узел к предельной скорости.

— Вы действительно выступаете за это?

Дубинин отрицательно потряс головой.

— Нет. При мчащейся в воде торпеде это может стать границей между жизнью и смертью.

На этом разговор прекратился. Через десять минут мощность реактора достигла предельной — пятидесяти тысяч лошадиных сил. Шум насоса стал теперь очень заметным, но все-таки можно было разговаривать друг с другом. Когда на лодке стоял прежний насос, вспомнил Дубинин, при таком уровне мощности казалось, что рядом играет оркестр рок-музыки, и по твоему телу пробегали колебания. Сейчас насос работал намного тише, и к тому же начальник верфи обещал усовершенствовать амортизаторы его основания. Да, адмирал не хвастался. Шум резко уменьшился. Прошло еще десять минут и Дубинину все стало ясно. Он уже видел и слышал достаточно.

— Начать уменьшение мощности, — скомандовал Дубинин.

— Ну как, Валентин Борисович?

— КГБ украл это у американцев?

— Такое впечатление создалось и у меня, — ответил адмирал.

— Расцелую первого же разведчика, которого встречу.

Сухогруз «Джордж Макриди» стоял пришвартованный у причала. Шла погрузка. Это был большой океанский корабль, построенный десять лет назад, с мощными низкооборотными морскими дизелями. Он был спроектирован как лесовоз, способный перевозить тридцать тысяч тонн обработанной древесины или, как в данном случае, бревен. Обычно японцы предпочитали сами обрабатывать лесоматериалы. При этом деньги, затраченные на обработку, оставались в стране, а не уходили за границу. По крайней мере в этом случае для перевозки использовался корабль под американским флагом — уступка, которой удалось добиться после десяти месяцев переговоров. Побывать в Японии интересно, хотя и дорого.

Под внимательным взглядом первого офицера подъемные краны снимали с грузовиков бревна и опускали их в трюмы, специально построенные для этой цели. Погрузка шла удивительно быстро. Автоматизация процессов погрузки была, наверно, самым важным усовершенствованием в торговом флоте. «Джорджа М.» можно загрузить меньше чем за сорок часов и разгрузить в порту назначения за тридцать шесть, что позволяло кораблю быстро выйти в море. Это было экономически выгодно, хотя и лишало его команду возможности как следует погулять в том порту, куда забрасывала моряков служба. Сокращение доходов у портовых баров и других заведений, занимающихся отдыхом моряков, мало интересовало судовые компании, не получавшие выгоды от своих кораблей, когда они стояли у причалов.

— Пит, я получил метеопрогноз, — сообщил третий офицер. — Погода могла бы быть лучше.

Первый помощник посмотрел на метеосводку.

— Вот это да!

— Совершенно верно, над Сибирью формируется огромная область низкого давления. Через пару дней нас изрядно потреплет. Да и обойти шторм не удастся — он захватывает слишком большую площадь.

Взглянув на цифры, первый помощник свистнул от изумления.

— Не забудь приготовиться как следует, Джимми.

— Ладно. У нас много палубного груза?

— Одни эти бревна. — Он указал вниз.

Моряк что-то проворчал и поднял бинокль.

— Боже мой, да они скованы вместе цепями!

— Именно поэтому мы и не можем спрятать их в трюм.

— Поразительно! — прошептал молодой моряк.

— Я уже дал указания боцману. Он закрепит их как следует и принайтовит к палубе.

— Отличная мысль. Пит. Если шторм будет таким, как я ожидаю, на палубе можно будет заниматься серфингом.

— Капитан все еще на берегу?

— Да, обещал вернуться в четырнадцать ноль ноль.

— Бункеровка закончена. Стармех выведет свои дизели на полную мощность в семнадцать тридцать?

— Да.

— Черт возьми, даже с бабой переспать не хватает времени.

— Я передам капитану относительно прогноза погоды. Из-за шторма мы можем опоздать с прибытием в Японию.

— Капитану это не очень понравится.

— Думаешь, нам будет приятно?

— Послушай, если из-за шторма нарушится график пользования причалом, может быть, я…

— И я тоже, дружище.

Первый офицер ухмыльнулся. Оба были холостыми.

— Красиво, правда? — спросил Фромм. Он наклонился вперед, глядя на металлическую массу через прозрачные лексановые щиты. Механическая рука манипулятора сняла плутоний со шпинделя и поднесла к Фромму для визуального контроля… Это не было необходимым, но плутоний все равно нужно было переместить для следующей фазы обработки, и Фромм решил посмотреть на него поближе. Он включил мощный электрический фонарь и направил его на сверкающую массу, но тут же выключил. Верхнее освещение было достаточно ярким.