Пол Макьюэн - Спираль

Мэгги повернула голову направо и похолодела от ужаса. На металлическом столе рядом с ее головой, почти вне пределов поля зрения, маячили пять микроботов. Ладонь страха наотмашь хлестнула ее по лицу.

Рядом с ползунчиками на квадратной салфетке, как в кабинете зубного врача, лежал пинцет и еще какие-то инструменты.

Мэгги, вне себя от ужаса, забилась в своих оковах.

Со стороны лестницы хлопнула дверь. Прозвучало десять шагов.

Пленница, чувствуя прилив ледяного страха, увидела перед собой Орхидею.

— Очухалась, — отметила та равнодушным тоном. На ней был плотно прилегающий черный костюм и черные перчатки. Волосы подстрижены коротко, по-мужски. На лице вроде как следы побоев. Одна щека превратилась в сплошной синяк. Пальцы правой руки примотаны пластырем друг к другу.

— Где Дилан? — прохрипела Мэгги пересохшим горлом.

Орхидея взяла бутылку с водой.

— Открой рот, — скомандовала она и плеснула Мэгги на язык воды.

Та сглотнула, закашлялась, но влага ослабила резь в горле.

— Где мой сын?

Орхидея вместо ответа поднялась и подошла к столу в дальнем конце комнаты. Она вернулась с одним из противогазов, висевших на стене. Большая прозрачная пластина служила лицевым забралом, по бокам маски торчали фильтры, смахивающие на обрезанные слоновьи бивни.

Китаянка, наклонившись над Мэгги, заглянула ей в глаза.

— Что тебе известно об узумаки?

— Сучка! Где мой сын?

В зрачках Орхидеи сверкнули искры гнева. Она отвела руку и основанием ладони ударила Мэгги в грудь, прямо в солнечное сплетение. Та охнула от брызнувшей фонтаном боли, ей показалось, что тело раскололось пополам. В глазах заплясали черные мушки. Мэгги испугалась, что ее сейчас вырвет.

— Дам тебе один совет, — сказала Орхидея. — Приятного будет мало в любом случае. Но сделать так, чтобы мучений было меньше, в твоей власти. А теперь отвечай на вопрос. Что тебе известно об узумаки?

Мэгги все еще не могла отдышаться, в грудине пульсировала боль. Отказываться отвечать не было видимого смысла.

— Я впервые услышала о токсине только вчера.

— Как средство попадает в организм?

— Через пищеварительный тракт, насколько я знаю.

Орхидея кивнула:

— Правильно. Через желудок. Это один путь. Но есть и другой. Ты о нем слышала?

— С воздухом через легкие. В виде спор.

— Верно.

Орхидея размеренными и аккуратными движениями надела противогаз на лицо Мэгги и затянула ремешки сзади, чтобы сидел плотнее. Сунув пальцы под резину, она проверила подгонку.

— Выдохни! — приказала китаянка. — Очень важно, чтобы противогаз сидел плотно. Выдохни как можно сильнее. Живо!

Мэгги сделала быстрый выдох, отчего грудь пронзила новая волна боли. Маска слегка раздулась, но не пропустила воздух.

— Теперь вдохни и выдохни еще раз. С силой!

Мэгги выполнила команду. Маска опять набухла, но герметичность не нарушилась.

— Молодец.

Орхидея придвинула стол с ползунчиками и присела рядом на стул. Она сомкнула кончики пальцев на правой, раненой руке и пошевелила ими. Последний с правого края микробот подбежал, перебирая лапками, и нырнул в раскрытый наготове пинцет.

Мэгги наблюдала за ее манипуляциями с холодящим душу ужасом.

Аккуратным, точным движением Орхидея подхватила микробота щипчиками. Свободной рукой она осторожно приподняла край противогаза и всунула пинцет под резиновую оболочку, оставив ползунчика на щеке Мэгги. Та попыталась тряхнуть головой, сбросить с себя механическую тварь, но у нее ничего не получилось. Лапки микробота лишь поранили ее кожу.

— Не на-а-адо!

Мэгги задрожала всем телом.

— Господи! Прекрати! Я тебе и так все рассказала.

— Да нет. Дело совсем не в этом. Ты не можешь рассказать мне ничего нового.

— Тогда зачем это все?

— Я хочу получить подтверждение.

Мэгги дышала, как в горячке.

— Подтверждение чему?

Она изо всех сил пыталась освободиться от оков, но не могла их даже сдвинуть с места. Ползунчик навис над левым глазом. Женщина принялась мысленно уговаривать его уйти прочь.

Орхидея опять пошевелила пальцами. Ползунчик отбежал чуть в сторону, его лапки вонзались в кожу, как рыболовные крючки. Мэгги зажмурилась, готовясь встретить неотвратимую муку. Ей приходилось видеть, как ползунчики рассекали обрезки выделанной кожи на мелкие кусочки. Ее собственная кожа для них все равно что бумага.

— Готова? — спросила Орхидея.

Мэгги заставила себя открыть глаза.

— Да пошла ты…

Орхидея улыбнулась, потом дважды быстро сжала ладонь в кулак.

Мэгги скривилась, но вместо болезненной рези ее органы чувств уловили короткое шипение, словно кто-то брызнул из пульверизатора. Воздух под маской вдруг помутнел.

Мэгги заморгала и закашлялась. Ползунчик без движения сидел на ее щеке, уцепившись лапками за кожу.

Что это было?

Глаза Мэгги и Орхидеи встретились. Китаянка еще раз улыбнулась.

Противогазы обычно надевают, чтобы фильтры не пропускали вредоносные частицы внутрь. Но этот не выпускал их наружу.

— С воздухом через легкие, говоришь? — спросила Орхидея.

Это был не туман, а споры узумаки!

Главные члены Совета национальной безопасности собрались в конференц-зале Лавровой резиденции Кэмп-Дэвида. [22] Официальные здания Кэмп-Дэвида носят названия деревьев — Кленовая, Березовая и прочие резиденции. — Примеч. пер. Настроение — серьезное, никто не болтал о пустяках, не шутил и не пикировался. Лоуренс Данн занял кресло у торцевой стены.

Длинный узкий зал со скошенным потолком был обит панелями из натурального дерева. В середине стоял деревянный стол длиной тридцать футов. С одной стороны стола тихо переговаривались президент, глава его администрации и советник по национальной безопасности. Главы Госдепартамента, Министерства финансов и Министерства обороны, а также председатель Объединенного комитета начальников штабов разместились напротив. У дальнего края сгрудились директор национальной разведки, министр национальной безопасности, директор ФБР, руководитель Центра санитарно-эпидемического надзора и командир Форт-Детрика. Ряды кресел вдоль стен обычно занимали чиновники рангом пониже, но сегодняшняя встреча не была обычной. На заседание позвали только самых важных лиц. Данн был единственным из замов, приглашенных на встречу, да и то попал на нее лишь по личному распоряжению президента.

Сам он вошел в зал в одиночку, излучая властность, давая понять всем остальным, кто тут главный. Имея голливудскую внешность и состояние в несколько миллиардов долларов, сделанное на посту генерального директора интернет-империи, он позиционировал себя на выборах в роли поборника перемен, дорожащего исключительно народными и ничьими больше интересами, обещал вернуть Америку к славным временам, когда она безоговорочно считалась экономическим вожаком мира. Президент любил батончики с карамельной начинкой и спорт, время от времени меняя их виды. С недавних пор его увлек гандбол. Он также любил выглядеть спокойным и вальяжным на людях, но, когда требовалось, умел подчинить присутствующих своей воле.