Пол Макьюэн - Спираль

Для Китано, седьмого токко, изготовили особый цилиндр такого размера, чтобы уместился внутри фаланги пальца.

Пока остальные шесть смертников плыли на подводных лодках к своим целям, он, согласно приказу, должен был затаиться и ждать. Токко могли потерпеть неудачу, у него же не имелось права на ошибку. Китано предстояло проникнуть в мир врага и дождаться подходящего момента. Ему разрешили сознаться во всем, чтобы завоевать доверие, потом найти подходящую точку где-нибудь на севере. Он изучил все маршруты миграции пернатых и «птичьи базары». Перелетные птицы — идеальные переносчики узумаки. Они способны в считанные дни растащить ядовитый грибок по всей стране.

Все бы так и вышло, не встань на его пути Лиам Коннор.

Уолли остановил ползунчика напротив пятого вентиляционного ответвления, ведущего к камере старого психа Китано. Заключенный подправил положение микробота, нацелив объектив вниз. Изображение на дисплее было не больше ногтя большого пальца, но тем не менее сидящий на нарах, уставившийся в пространство старый хрыч был хорошо виден.

Не дай Бог ошибиться, подумал Уолли. Китано — японец старой закалки. Если все получится как надо, Уолли разбогатеет. Если нет, можно заказывать место на кладбище.

Заключенный пошевелил пальцами. Паучок проскочил сквозь решетку и крохотным листочком спланировал вниз. Пол на изображении закружился, быстро приближаясь.

Замдиректора ФБР сидел напротив Данна в бронированном лимузине с пуленепробиваемыми стеклами. Они едва обменялись парой слов за последние пятнадцать минут. Говорить было не о чем.

Машина неслась по шоссе I-68 со скоростью выше девяноста миль в час, впереди и сзади — эскорт полицейских из Западной Виргинии, с включенными фарами, но без сирены. В десяти милях позади остался аэропорт Моргантаун, в шести милях впереди ожидало федеральное исправительное учреждение Хэзлтон. Справа от Данна на сиденье лежал ящик из прозрачного пластика с двумя голубями Китано. Остальных птиц загрузили в багажник.

Хитоси ждет. Ему уже сообщили. Он потребовал личной встречи с Данном.

Лоуренсу предстояло уговорить японца пойти на попятную.

Военные предложили простой план: заплатить Орхидее деньги, передать ей Китано и взорвать обоих к чертовой матери.

Лоуренс вспомнил тот момент, когда в последний раз виделся с Китано вне тюрьмы. Он встретился со стариком в его поместье неподалеку от Вашингтона. Жилище, по стандартам миллиардеров, выглядело скромным. Усадьба — скопище построек в стиле модерн с косыми крышами и стеклянными переходами между зданиями — оседлала вершину холма.

Помощник Китано, тоже японец, провел Данна в главный дом. В интерьере — бамбуковых полах и белых стенах — сквозила пустота, нарушаемая лишь редкими абстрактными картинами и коллекцией японских мечей. Говорят, самураи опробовали мечи, разрубая сложенные поленницей тела казненных преступников. Китано фанатично любил холодное оружие. Как и всякий японец, он боготворил клинок. Данну пришла на ум цитата из Ницше: «Всякий убийца жаждет счастия ножа».

Задняя стена, целиком сделанная из стекла, открывала вид на десять акров аккуратного газона и ухоженного сада. Данн мысленно представил, как хозяин дома стоит на вершине холма и, поглаживая голубиную грудку, смотрит на раскинувшиеся внизу просторы.

Однако уже в то время Китано испытывал серьезные неприятности. Ему запретили выезд из страны и предъявили обвинение в неуплате федеральных налогов. Империя японского воротилы истекала кровью. Инвесторы забирали свои вложения, партнеры по бизнесу разбегались кто куда. В мире Китано — искусно выстроенной реальности — образовалась глубокая рана, и Данн прекрасно отдавал себе отчет, что это он всадил один из нанесших ее ножей.

Данн шагнул в открывшуюся перед ним раздвижную дверь. Погода в тот осенний день была прохладная, но солнечная. Рядом с Китано на столе из тика стояли два бокала, бутылка скотча и блюдо с паштетом. Данн заметил по этикетке, что это «Макаллан» особой выдержки 1945 года. Десять тысяч долларов за бутылку.

— Прошу, — позвал старик миллиардер.

Данн налил виски в бокал. Китано подбросил голубя в воздух:

— Смотри.

Птица описала четкий круг и сделала кувырок в воздухе. Потом повторила сальто-мортале еще два раза, прежде чем вернуться на руку хозяина.

— Для гонок не годится, но зато какая красота.

— Что, новая порода?

— Где там! Это короткоклювый английский турман, порода, известная много столетий. О них еще Чарлз Дарвин писал.

Китано направился к голубятне, Данн последовал за ним. Слово «голубятня» плохо выражало характер места. Скорее это был голубиный дворец в миниатюре. На стеклянных полках размещались гнезда, каждое — как отдельная квартирка со своей пищей и водой. Китано вернул английского турмана в ячейку и появился с другой птицей:

— Это гонный голубь. Вон там к большому дереву в конце поля привязана красная тесемка. Смотри.

Китано подбросил птицу в воздух, и та устремилась к дереву.

— Попробуй паштет из мацутакэ и лесных орехов. В Японии сейчас сезон сбора грибов в сосновых лесах. Мой повар приготовил особое блюдо. Он замачивает грибы в крови. — Китано зачерпнул паштет металлической ложкой, намазал на сухарик, откусил кусочек и приготовил еще одну порцию, для Данна. Пряный вкус заворожил Лоуренса. Он был обязан Китано многими своими изысканными, дорогостоящими увлечениями. Японец открыл перед ним новые горизонты.

Данн заметил, что тот смотрит в небо. Проследив его взгляд, он увидел крупную птицу, кружащую на большой высоте.

— Ястреб? — спросил Лоуренс.

— Сокол. Я хищников тоже держу.

Голубь летел к ним с красной тесемкой в клюве, не замечая опасности. Сокол, почти не шевеля крыльями, завис над голубем. Наступило молчание.

Наконец Китано сказал:

— Мы же договорились.

Данн с бесстрастным лицом отпил придающий уверенности глоток виски.

— Это было давно.

— Потребность в действиях по-прежнему существует.

Китано выглядел спокойным и умиротворенным, но Данн знал, что это не так.

— Хитоси…

— Мы собирались вместе изменить мир. Вместо этого ты отправляешь меня в тюрьму.

— Ты сам виноват.

— Не оскорбляй меня! За обвинениями стоишь ты, и ты же способен отозвать их в любую минуту.

— Хитоси, ты не оставил мне выбора.

Китано впился в Данна взглядом.

— Насколько вы приблизились к созданию противоядия?

— Нет никакого противоядия. Забудь. Все кончено.

Японец перевел взгляд на сокола:

— Он способен пикировать со скоростью сто восемьдесят миль в час. Сокол атакует столь стремительно, что жертва не успевает ничего заметить и как-либо отреагировать.