Максим Шаттам - Теория Гайи

Бен повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— У нас нет выбора, — сказал он, чувствуя, как страх овладевает им.

Петер не понимал. Он не хотел понимать.

— Нет, — сказал он. — Это самоубийство.

— Мы погибнем, если останемся здесь.

Петер покачал головой. Это было выше его сил.

Бен догадался.

Тогда он взял его за руку и потянул вперед.

В бездну.

И они полетели в снег.

В первые секунды Петеру показалось, что его несет и качает морская волна. Затем кувырки и толчки усилились, он ослеп от снежной пыли и уже не понимал, где он. Он все сильнее ударялся о землю и, чтобы защититься, закрыл голову руками. Скорость возрастала. С каждым разом удары о землю становились все сильнее. Сейчас он врежется в скалу с такой силой, что его череп расколется, как арбуз, сброшенный с крыши. Лед был во рту. В носу. Он ел его, дышал им. Все мышцы напряглись, стараясь смягчить удары. Он и не знал уже, горит он, летит, тонет или умирает от холода. Он превратился в плотный ком, катящийся по крутому склону. В голове было пусто, тело разрывалось на части, тонуло в снегу, у него не было больше сил кричать. Неминуемая смерть приближалась.

Но вдруг падение замедлилось, Петер продолжал скользить на спине, но уже не переворачивался. Щеки и подбородок горели, кожа на руках была содрана. Наконец он перестал падать. Резкая боль пронзила правую руку, и он вскрикнул.

Где-то наверху закричал Бен — от радости, что жив.

— Петер, Петер!

Петер закашлялся, чтобы восстановить дыхание, и, посмотрев наверх, увидел Бена, который спускался к нему.

— Я повредил плечо и руку, — сказал Петер, пытаясь сесть.

— У тебя, кажется, вывих, — заметил Бен. — Дай посмотрю.

Он нагнулся и с силой дернул его за руку. Петер закричал, но плечо встало на место.

— Ну вот, теперь тебе будет лучше, — сказал Бен. — Вспомнил свои занятия регби.

Петер все еще морщился от боли:

— Я думаю, у меня еще и перелом.

Бен помог ему встать. Они находились в пятидесяти метрах от замерзшего озера. Купола лаборатории сияли в лучах солнца, словно окруженные нимбом.

— Здесь нельзя оставаться, — сказал Бен.

У Петера были обморожены руки, под одежду набился снег, он потерял автомат. Из носа текла кровь.

— Черт!

— Ничего страшного, ты просто весь в царапинах. Пошли.

У Бена тоже текла кровь, лоб был изрезан. Петер осторожно сунул сломанную руку в карман куртки и пошел за ним.

Вверху на склоне горы раздался сухой треск. Петер присмотрелся и увидел Стефана, Фанни и двух человек, которые продвигались по той же расщелине. Но они не спускались, а скользили на лыжах. Так вот каков был их план, понял Петер.

— Они приближаются! — предупредил Петер, стараясь идти быстрее.

Опять раздались выстрелы. На таком расстоянии и в неустойчивом положении на лыжах у них было мало шансов прицелиться, однако скоро они смогут это сделать, подумал Петер.

— За мной! — сказал Бен, неожиданно сворачивая в сторону.

Справа возвышался небольшой холм. Он мог защитить их от пуль, и они бросились к нему.

— Сколько у тебя патронов? — спросил Петер.

— Не знаю. Много. Но у меня есть план.

Бен достал из кармана свитера брусок С-4, который ему удалось не потерять во время падения, бросил его в проход, а сам растянулся на камне и прицелился.

— Как только они подойдут, я взорву их.

— Как это могло случиться с нами?.. — прошептал Петер.

Боль была очень сильной, но еще сильнее его мучило отчаяние. Они в двух шагах от смерти, теперь их жизнь зависела от ловкости Бена. А чтобы выжить, нужно уничтожить людей! Разорвать их на куски. Отобрать их жизнь.

Шуршание лыж по снегу приближалось, выстрелы прекратились.

Они заметили, что мы спрятались здесь?

Звук скользящих лыж стал раздаваться медленнее.

Холод сковал Петера, он не мог больше бежать. Оглянувшись, он увидел Стефана и двух солдат метрах в двадцати у себя за спиной. Фанни ехала немного в стороне.

Они нас потеряли!

Петер постарался сдержать ликование, он понимал, что это временно. Стефан высматривал укромные места, медленно продвигаясь в их сторону. Он знал, что беглецы были недалеко.

Бен нажал на курок. Несколько раз.

Он старался целиться точнее, но пули разметали снег вокруг C-4, не задев его.

Но зато последний заряд…

Он попал в самый центр бруска, и ничего не произошло.

Бен надеялся, что это займет некоторое время, до того как произойдет цепная реакция, и стал молиться, чтобы снежный фонтан взвился наконец вверх.

Никакого результата. Он не знал, что C-4 не может сдетонировать без первоначального запала. Стефан заметил, откуда раздались выстрелы. Бен едва успел спрятаться в укрытие, как град пуль обрушился на скалы, над которыми десять тысяч лет трудилась природа, прежде чем ей удалось стереть их.

На этот раз у них не было шансов. Петер похлопал себя по боку, словно автомат мог вновь появиться там. И патронов у них тоже больше не было. Это конец.

Но Стефан не знает этого! Он не подойдет, пока…

Грохот прекратился, и маленький круглый предмет размером с теннисный мячик шлепнулся совсем рядом, издавая шипение.

Петер сразу увидел его.

Граната!

Левой рукой вцепившись в Бена, он изо всех сил рванул вперед, вниз по склону. Они рухнули на землю в тот самый момент, когда граната взорвалась. У них заложило уши и перехватило дыхание.

Снежный покров по другую сторону стоящих треугольником скал задрожал. Послышался нарастающий гул, и огромная белая волна поднялась над землей, стала расти, набирать объем — и с ревом понеслась в долину.

Стефан и двое других тут же осознали опасность. Они бросили оружие и понеслись прочь от преследовавшего их снежного монстра. Монстр открыл пасть, обнажил зубы и проглотил троих лыжников. Он жевал, глотал и переваривал их. Лавина сдавила тело Стефана так, что активизировался пульт управления взрывным устройством, лежавший у него в кармане. Фанни, стоявшая ближе всех к краю прохода, быстро отскочила в сторону, но лавина взмахнула «хвостом» и сорвала с нее лыжи. Фанни кувырком полетела вниз и исчезла в клубах белой пыли.

Обсерваторию на Пик-дю-Миди осветили лучи восходящего солнца. И вдруг, в этот самый момент, она превратилась в пылающий шар. Обломки разлетелись, оставляя в небе спирали черного дыма.

Петер очнулся от боли в руке. В ушах шумело так сильно, что он не мог разобрать, что говорит ему Бен. С другой стороны склона в небо поднимался столб белого дыма.

— Лавина… — пробормотал он. — Сошла лавина!

Его собственные слова доносились как будто издалека.

Затем он заметил пламя и дым, поднимавшийся над вершиной горы. Все взлетело на воздух. Он увидел, как зашатались опоры подвесной дороги и со свистом унеслись вдаль, словно их втянул гигантский пылесос.