Олег Гайдук - Фактор Z

И встретилось древнее зло со злом земным, и поглотило его и стало в два раза сильнее. Из плоти женщины и семени мужчины вырастило оно демонов.

И только добрый салт-атты сможет остановить большую беду.

Доставай свой кобыз. [9] Кобыз — музыкальный смычковый инструмент. Да, да твой кобыз — без волшебных струн, но с волшебным глазом. Бери асу [10] Аса — посох шамана. — свой посох и разводи большой огонь у Большого Костра, не щади не взрослых, ни детей. Торопись, четвертый день наступает.

Сашка проснулся, посмотрел на часы — было полшестого утра, вылез из печи, оставив дверь открытой настежь, и стал изучать пульт управления кремационной. Наконец, разобрался, как отключить автоматический электроподжиг, реагирующий на определенное давление газа.

Потом взял видеокамеру и аккуратно высунул голову за дверь — в коридоре было пусто. Но в этот раз Сашка глазам не поверил, включил запись, выставил объектив наружу и заглянул в монитор. Так и есть — две женщины в белых халатах шли в его сторону.

Сашка вышел из укрытия и выстрелил из автомата наугад, послышался глухой стук и на полу проступили два силуэта. Тела стремительно плотнели и становились реальными.

— Подохните, твари!

Сашка пальнул в них еще раз и кинулся в подсобку. Первым делом открутил краны у всех баллонов, послушал трубы, убедился, что газ пошел в кремационную камеру, потом вытащил из угла небольшой, литров на двадцать баллон. Прежде чем вернуться в коридор, повторил фокус с видеокамерой, проверяя по монитору, свободен ли путь.

На том месте, где Сашка уложил ведьм, бродила девчонка лет шести-семи в легком ситцевом платьишке, с воздушными льняными кудряшками. Она отвела взгляд от убитых и посмотрела на Сашку: огромные — на весь экран, пронзительно чистые глаза, слезинки на щеках.

— Мама, мамочка, — девочка плакала, и Сашка кожей чувствовал горе. Теперь он желал одного — утешить, приласкать, защитить ребенка, несчастью которого сам стал виной. Но внезапно детское лицо изуродовал оскал, она ощерилась, взвыла, будто бешеный зверь, и понеслась на Сашку.

«Не жалей ни взрослых, ни детей», — вспомнились слова казаха, и Сашка выпустил вслепую остаток обоймы. Он не стал рассматривать, как становится видимым детское тело, — теперь он понимал, почему камкодер фиксировал то, чего не могли разглядеть люди. Как сказала Светка — твари пользовались внушением. И еще, бог знает, чем они могли пользоваться — просто чудо, что они не успели перебраться на Большую землю и устроить там конец света.

Сашка выкинул автомат под ноги и вернулся в кремационную — там уже воняло газом. Задержав дыхание, он открыл кран у ручного баллона, заполняя горючим предбанник, как вдруг на пороге появилась Женщина с Золотыми Волосами.

— Я знаю, что ты задумал, не дам!

Сашка пятился к печке, но она уже вцепилась ему в грудь, пытаясь вытащить назад в коридор.

— Разве для этого я тебя спасла?! Ты был единственным мужчиной, который не заразился после контакта. Ты должен жить, ты должен дать надежду нам всем!

Сашка отбивался, как мог, но сил у него было намного меньше, к тому же, он начал задыхаться, до электроподжига ему уже не добраться. Тогда в отчаянии он прохрипел:

— Вам всем? А всем остальным, кто заразится, как Витька, а детям, а старикам? Какая надежда у них?

— А какая надежда у вас сейчас? Беспомощные и слабые, беззащитные перед силами природы, перед своими собственными инстинктами и страстями, вы — самый неустойчивый вид на этой планете, но алчный до уничтожения всего живого. Думаешь, я не видела, как эти двадцать лет на остров приезжали разные ученые и военные, копались в могильниках, рылись в сейфах в поисках бактериологического оружия. Оружия мирового господства. Глупцы! Если бы мы не спрятали все культуры, уже давно бы началась война — вы сами себя убиваете и уничтожите рано или поздно! Дай мне шанс все изменить, ведь мы не просто так встретились…

Она вдруг ослабила хватку и коснулась его губ, вдохнув в легкие чистый воздух. В голове зашумело, вся его решительность дрогнула, все было напрасно — никакой он не салт-аты, не спаситель мира, не избранный. Придумал себе сказок, стал жертвой внушения, а может, и просто спятил. С тех пор, как он покинул остров, все в его жизни пошло с перекосом.

Разве может немудрый и слабый — неудачник, не сумевший изменить свою собственную жизнь, противостоять древнему злу или вирусу-пришельцу, или зомби-мутантам со сверхспособностями или банальным биотеррористам, падким до денег?

Вот был бы у него волшебный посох, чтобы ударить о камни и остановить беду, изменить все раз и навсегда. Но чтоб без боли, без страха, без горя…

И тут Сашка вспомнил. Последним усилием воли он выдернул руку из объятий женщины своих снов, вытащил из кармана колькину «зиппо» и… чиркнул.

Несколько мощных взрывов подняли в воздух лабораторный корпус, пожар перекинулся на бараки и сараи, потом добрался до сухой травы и степь запылала.

Огненное зарево было видно с соседнего берега. Водитель видавшего виды ГАЗ-шестьдесят девятого вышел из машины, разглядывая Переправу.

Наконец, от дальнего берега отделилась лодка, она неслась легко и быстро, совсем как моторка, причалила к берегу, отпуская на сушу одинокую фигуру.

— Здрасьте, товарищ! Я не опоздала? — спросила девица, залезая в кабину.

— А где же твои друзья? — удивился водитель.

— А… Еще вчера уехали, срочный вызов, а я вот рыбки половить осталась. Поехали, — девица весело подмигнула и хлопнула по коленям.

Машина завелась, треща и гремя всеми гайками.

— А, забыла совсем, — девушка открыла рюкзак и вытащила видеокамеру, — это вам на память, от чистого сердца!

— Боюсь я за него. Пропадёт парень.

— Вот как? Выкладывай, старина. Не с теми обормотами связался, что ли?

На холодильнике что-то тихонько бубнил телевизор. Двое мужчин, сидевших на кухне, в его сторону даже не смотрели. Но с работающим ящиком было как-то… уютнее, что ли. Своим бормотанием он заполнял паузы в разговоре, не давал тишине стать хозяйкой положения. Одному из друзей эта, ставшая уже привычной в последние годы, помощь требовалась позарез.

— Да вроде нет… не замечал пока.

— А что тогда? Ага, понимаю. Поматросила да бросила, так? Неразделённая любовь третьей степени?

— Не до шуток мне, Серёга. Ты вот всё улыбаешься, а я всю голову сломал уже.

— Ладно, не привередничай, — Сергей добродушно усмехнулся. — Ты меня знаешь. И я тебя — тоже, одноклассничек ненаглядный. Не хватало ещё, чтоб на пятом десятке друг друга редактировать начали.

Друг только вздохнул. Помолчал немного, глядя в окно.